— Извини.

Post Scriptum — автор очень извиняется за косноязычность. В последнее время не получалось сесть за текст и навык письма быстро утратился. Дальше будет лучше.

Комната Тодда. Из окна падает луч солнечного света. Тодд сидит на кровати, смотрит в стену. На его коленях лежит книга. Тодд пытается осмыслить прочитанное.

«Получается, что я не смогу никакими ухищрениями пополнять свой резерв… он у меня больше не может развиваться, и по силе, как маг, я ограничен. Однако вместе с тем, есть простые руны, способные накапливать природную ману, и при должном навыке я смогу ей манипулировать… то есть я смогу увеличить отчасти резерв, но и тут не всё так просто… руну можно подключить только к другой руне, а это значит, что руна накопления может активировать не более одного заклинания, и нужно разумно подойти к выбору этого заклинания и вещице, к которой я присобачу руну. Мне нужно, чтобы я всегда носил её с собой, и чтобы умел быстро активировать, тогда мой потенциал как мага сильно возрастёт…хм… похоже магистр Рен, пусть он и та ещё сволочь, был прав, что в рунах для меня — спасение, или костыль, на котором я смогу выкарабкаться из скверной ситуации».

В этот момент в дверь комнаты постучали. Узкая деревянная дверь тут же приоткрылась и оттуда выглянула Мари. Красивая черноволосая женщина, по сути является одной из множества служанок школы магии. Пусть здесь и обучаются будущие маги, однако кормить, одевать, стирать и штопать мантии за них должны обычные люди. Вроде Мари. Ведь не престало будущим магам заниматься простолюдинскими делами.

Мари ласково улыбнулась Тодду.

— Тебя зовёт новый магистр школы, мальчик. Поспеши в кабинет поскорее, не стоит злить магистра… я слышала, что гномы очень злопамятны и пренебрежения не прощают.

Тодд кивнул и встал с кровати. Мари ушла дальше выполнять свои дела.

Тодд вышел в коридор и направился в сторону кабинета магистра. В голове он перебирал слова из книги про руны, которую читал. Кажется, информация про нового Магистра прошла мимо него. Но стоило Тодду войти в кабинет, как он замер, и с явным удивлением уставился на коротышку гнома, что сидел в деревянном кресле, подложив себе под задницу целый ворох подушек.

— Э-э… добрый день, а где магистр Рен? — спросил неловко Тодд, кланяясь.

— В мире лучшем, чем этот! — прокряхтел недовольно гном. — Быстрее нужно шевелиться мальчишка! Я прождал тебя, кажется, целую вечность!

— Э-э-э… а-а…

— Э-э, о-о, у-у… ты настолько тупой, что можешь только звуками разговаривать?! — гном говорил всё громче, а голос его становился всё злее. — Я Гримвел «рокот земли», и теперь я магистр этой школы. А ты тот самый идиот, что не способен даже простенького заклинания выдать?

Щёки Тодда залил яркий румянец стыда. Губы его были плотно сжаты. Глаза блестели и смотрели куда-то в стену.

«Пусть говорит он грубо… но в чём он не прав?» — думал про себя Тодд. — «Я действительно самый слабый ученик из всех, и у меня нет тех знаний, которыми обладают другие…»

— Ну что ты заткнулся и вылупился в сторону, как рыба, выброшенная на берег? — Тон Гримвела резко сменился. Исчезла вся злость, голос старого гнома стал обычным, и даже приобрёл глумливые нотки.

Тодд посмотрел на гнома. А гном, поймав его взгляд, разразился заливистым хохотом. Он ловко спрыгнул с деревянного кресла и вальяжной походкой подошёл к Тодду. Мальчик не сводил с гнома глаз. Тот оказался почти одного с ним роста, но гораздо шире в плечах. К тому же, гном обладал настолько мускулистыми руками, что широкие рукава серой мантии обтянули его предплечья как вторая кожа, и стоило гному пошевелить руками, как рукава мантии жалобно трещали по швам. На поясе Гримвела, обтянутая по углам ремешками, висела массивная книга, обложка коей изобиловала рунами.

Гном остановился напротив Тодда и ласково похлопал мальчика по плечу. От этих ласковых похлопываний Тодда заметно покосило на один бок. Сила в руках гнома была немыслимая.

— Я знаю, что Ренуил «светлый клирик» обучал тебя рунам, и примечал как своего личного ученика. Не раз и не два мне докладывала стража о мальчишке, что работал над городским барьером. И за это я… благодарен. А также ты был с Ренуилом рядом, когда все отвернулись от него…

Грусть в голосе гнома звучала отчётливо, и настолько была уловима и тяжела, что румянец вмиг слетел с лица Тодда.

— То есть… с магистром Реном что-то…

— Его казнили. Сожгли, как убийцу, захватчика власти, разжигателя смуты, и пособника тёмных сил. Нет больше с нами мага второго ранга и единственного по-настоящему сильного защитника города. А я… я назначен временным магистром школы. До тех пор, пока в город не явится другой маг второго ранга и не посчитает нужным возглавить школу вместо меня. А такое скорее всего никогда не произойдёт.

Слова гнома были просты, но тверды. Пока говорил их, он не сводил взгляда от глаз мальчика. И каждое слово буквально впечатывалось в разум Тодда ясной и очень печальной истиной.

— Как же так… — пробормотал Тодд, не в силах понять, что лично ему делать с этим знанием и как дальше жить.

— А вот так! — рявкнул Гримвел, да так яростно, что слюни полетели во все стороны, большей частью оседая на лице Тодда. Гном тут же расхохотался и ухватившись двумя ручищами за плечи Тодда, отчеканил тому прямо в лицо:

— Жизнь продолжается, мальчик. И мы будем жить. Будем бороться! Пока кровь продолжает течь в наших жилах. А теперь… поздравляю! Ты переезжаешь в подвал.

Тьма и скрип. Тьма и шорох. Запах пыли въедается в нос и заставляет Тодда чихать. Он сидит во тьме, на очень старой и очень скрипучей кровати. Вокруг мелькают красные, чуть светящиеся глаза. Стук маленьких коготков проносится мимо и отражается от стен. Иногда слышится урчание и как булькает вода, где-то снизу, под каменным полом. Тодд предполагает, что там бурлит зловонная яма с отходами, куда стекает всё содержимое школьных нужников.

По комнате гуляют сквозняки. Они пахнут многократно перегнившим, застоявшимся дерьмом.

Тодд представляет, как оно бурлит там, под полом, глубоко в недрах школы. Бурлит и булькает.

Мимо вновь пробегают крысы. Каждый раз они всё ближе. Когда их хвосты начинают задевать сапоги Тодда, он зажигает на указательном пальце язычок пламени. Крысы тут же разбегаются, несчастно пища. Но убегают не далеко, и каждый раз возвращаются… их маленькая игра начинается снова. Стоит им подбежать слишком близко, стоит им забраться по сапогам Тодда на его ноги и проскользнуть сквозь край рубахи пока Тодд будет спать… в него тут же вонзятся мелкие острые зубы, резко и больно. И уже он будет несчастно пищать, а крысы отпрыгивать во тьму, и пожирать там сладкие кусочки только что вырванной зубами плоти.

В этот раз Тодду удалось заметить их приближение, и спугнуть крыс… но удастся ли ему в следующий раз? Их игра продолжается.

Голодных глаз вокруг всё больше.

Тодд не может спать.

Сколько времени уже прошло?

День сейчас, или ночь?

Голос мальчика нервно дрожит во тьме:

— Он сказал, что теперь никто не сможет меня защитить…

Ему конечно же никто не отвечает. Лишь кусок дерьма чавкая скатывается по каменным желобам в бурлящую массу внизу.

— Он сказал, что мне лучше спрятаться здесь… что никто не сможет мне здесь навредить… он дал мне свечи, но свечи быстро закончились… он дал мне корзину с едой, и сказал, что принесёт ещё… но он всё не приходит… я не знаю сколько дней прошло там наверху… но кажется я так давно не ел… кажется все забыли про меня…

Особо наглая крыса не дожидается пока он уснёт и быстро забирается на ногу Тодда, тут же прыгает на его худощавую грудь, желая вцепиться зубами в шею.

Крыса оказывается не только самой наглой, но ещё и очень здоровой, размером с большую кошку, и с очень длинным хвостом, что больше напоминает хлыст. Её длинный розовый хвост стегает по ногам Тодда и звонко щёлкает по полу, пока хозяин хвоста зажат в мёртвой хватке рук Тодда.