К счастью, одной из первых рун, которую он изучил и которой научился управлять, была РУФУС — руна простая, одна из ученических, задача её была проста и понятна — впитывать окружающую магическую силу и отдавать её любой подсоединённой к РУФУСУ руне. По сути, одна эта большая и простейшая руна решала огромную проблему Тодда — маленький резерв больше не ограничивал его. Теперь предел его силы заключался в окружении, а так как Тодд находился в школе магии, где каждый день с десяток учеников неосознанно или специально выбрасывают в атмосферу целый поток неприкаянной маны. И теперь Тодд мог позволить себе самые дерзкие эксперименты. И несколько первых лет он занимался этими экспериментами, пока не нашёл замурованную нишу со скелетом и древнюю непонятную книгу.

Уже два месяца после находки Тодд был занят экспериментами с единственной, не поддающейся ему руной Тагадор. Он вырезал руну на телах крыс, но они умирали. Сначала он пробовал для своих экспериментов крупных крысиных вожаков, но стоило вырезать на их теле руну, как они начинали судорожно дрожать, из их рта вырывался целый поток крови и кровавых сгустков, и под долгий мучительный конец… они умирали.

Тогда Тодд подумал, что у него проблемы с самой руной, что он неправильно рисует её на теле крыс, но после десятка начертаний, и сравнения вырезанных на них печатях с единственной имеющимся у него изображением на истлевшей странице, он осознал, что руна верна. Этот Тагадор неизбежно убивает несчастных крыс, и судя по их предсмертным корчам, убивает он их с жутко неприятно.

Тогда Тодд решил, что крысиные вожаки слишком большие и сильные для руны Тагадор в его исполнении, руне просто не хватает могущества, чтобы подчинить сущность крысы, и потому руна убивает их. И Тодд переключился на маленьких крысёнышей. Спустя долгие дни экспериментов результатам кропотливой работы стало то, что печать моментально превращала крысёнышей в прах.

Тагадор мигал зелёной вспышкой, и вот на месте крысы уже только горстка пепла и сушёный хвостик.

И всё. Просто горстка пепла.

Прошло ещё два месяца.

Тодд поймал очередную крысу. На этот раз это не был крысиный вожак, и не был он крысёнышем. Крыса в руках Тодда была светлая, с тёмным пятнышком на животе. Обычного, среднего размера.

Когда Тодд гонялся за ней по всему подземелью, то крыса вытворяла чудеса гибкости и скорости, уходя от Тодда чуть ли не в последний момент. Однако стоило Тодду, каким-то чудом, словить крысу с тёмным пятнышком на животе, как та тут же замерла в его руках, покорно позволяя вертеть себя и так, и эдак.

Тодд на это лишь покачал головой.

— Ты хитрый крыс… хитрый и ловкий… ты хочешь жить, понимаешь, что, если будешь дёргаться, то есть большой шанс того, что я просто раздавлю тебя в своих пальцах… так ведь, крыс? Ха-ха-ха… я дам тебе имя… ты будешь крысом по имени Крей, и я уверяю тебя, Крэй, что в ближайшее время ты не умрёшь… ты же особенный, крыс… так ведь?

Тодд погладил Крэя по маленькой крысиной голове, а Крэй на это даже не дёрнулся, продолжая играть роль дохлой мыши. Тодд достал из внутреннего кармана мантии небольшое, но остро заточенное лезвие (это лезвие несколько месяцев назад ему притащил гном, велел использовать его как бритву, ведь мальчик весьма сильно порос волосами, а также у него вдруг стали расти волосы на лице, и не удивительно, Тодду уже пятнадцать лет). На лезвии ножа была выскоблена маленькая руна, на выскабливании которой Тодд потратил кучу времени и по итогу сломал свою спицу, которой до этого выцарапывал руны на глиняных плитках, но не велика была потеря, ведь у Тодда теперь появился новый инструмент, на лезвии маленького ножа была выгравирована руна ауры, и стоило Тодду пустить небольшой зелёный пламень из своего пальца, как огонь тут же переходил на лезвие ножа, и там мерно горел, ожидая приказа…

Когда Тодд поднёс лезвие к животу Крэя, тот впервые вздрогнул, не сумев сдержать инстинкт самосохранения, по закону которого каждое существо порождённое светлым духом боится проклятого огня… крыс попытался вырваться, но было уже поздно, сильные пальцы сдавили его тисками, а лезвие ножа прикоснулось к шкурке на животе.

Когда Тодд закончил, и опустил Крэя на каменный пол, тот был ещё жив. Крыс дрожал, печать на его животе горела зелёным ядовитым свечением, явно намекая о своей активации. Крэй продолжал дрожать ещё долго, Тодд сидел рядом и наблюдал за ним, было чёткое ощущение, что Крэй испытывает в этот момент предсмертные муки… но также было ясно, что он не умрёт, что это лишь мучения, а не процесс завершения бренного существования.

Тодд сидел рядом и продолжал наблюдать, пока крысёныша Крэя нескончаемо ломало. Трещали кости, удлинялись конечности, суставы выходили их своих креплений, и тут же с щелчком вставали куда-то внутри крысёныша. Он становился больше, тёмное пятно на его животе, под которой была вырезана печать, словно чернила растеклось по брюху, заключая в неровный круг пульсирующую зелёным свечением руну. Шерсть становилась длиннее, из хвоста, прорывая розовую кожу, вылезали небольшие чёрные шипы.

В конце метаморфозы крыс Крэй открыл глаза. В них отражалась только лишь тьма. Крыс перевернулся на лапы, неуклюже побегал вокруг, с каждым мигом становясь всё более ловким и быстрым, а затем ощущая мысленную команду владыки, запрыгнул Тодду на руки, и расставив в стороны лапы дал Тодду возможность более детально себя рассмотреть.

— Мальчик мой… — ласково прошептал Тодд, щекой потираясь о костлявое брюхо Крэя. — Мы с тобой натворим таких ужасных вещей!

Крыс по имени Крэй на это лишь утвердительно пискнул.

Спустя три года и девять месяцев со дня поступления Тодда в магическую школу.

Ночь. По нижнему этажу школы магии бежит здоровенная крыса с шипастым хвостом. Иногда она останавливается, прислушивается, затем пищит чуть слышно и бежит дальше. Вот она достигает узкого коридора, сворачивает налево и устремляется до конца, где коридор заканчивается лестницей вниз. Крыса спускается по лестнице и внизу её ожидает новая дистанция с кучей извилистых коридоров, которые она быстро минует, не на миг не задумываясь и не останавливаясь. Крыса чувствует источник энергии, к которой её направил владыка, она ощущает его всей своей шкуркой.

И вот она оказывается перед дверью. Тяжёлой, из нескольких слоёв дерева, обитых металлическими вставками на заклёпках. Дверь заперта на массивный замок, испещрённый рунами. Пройти дальше нельзя, никому… кроме Крэя. Он проскальзывает в едва заметную щель между дверью и полом, на миг превратившись в тень, Крэй оказывается в небольшой комнате, без мебели и какого-либо убранства. Лишь рунный круг на полу мерно светится красным. Крыса подбегает точно к рунам и замирает.

В это время, в другой части школьного подземелья, сидит на полу голый Тодд, сидит среди глиняных табличек, дающих море света. Глаза мальчика абсолютны черны, как ночь, без радужки и зрачка, одна сплошная тьма. Вдруг он встаёт, его палец загорается проклятым огнем и тут же, на каменном полу он выжигает древнюю вязь рунного кольца. А в другой части школы в это время движется Крэй, давая владыке возможность разглядеть руны. Спустя несколько часов работы крыса бежит обратно, а у Тодда глаза становятся обычными, серыми и невзрачными. Только на этот раз он сидит в рунном круге, на ещё тёплом от начертания камне, по краям рунного круга выплавлены четыре крупных руны РУФУС, руны мерно пульсируют белым, питая рунный круг, символы которого медленно загораются красным.

— Так… — бормочет себе под нос Тодд, — круг завета я повторил, остался ключ, закрывающий клятву… был бы нормальным магом, то смог бы сейчас разрушить печать внутри простым импульсом, но раз я магический калека, то придётся действовать более… убого.

В руке Тодда оказывает крошечный ножик, который тут же воспламеняется зелёным. Тодд медленно вдыхает вонючий и затхлый подвальный воздух. Выдыхает… и вместе с тем подносит нож к своей груди и делает первый надрез, шипит, но лезвие не отнимает, а продолжает вести, кровь под лезвием ножа тут же чернеет и кипучими каплями стекает по костлявому телу на пол. Невольно из глаз Тодда текут слёзы, чтобы не закричать он решает улыбаться и губы его растягиваются в полубезумный оскал.