У меня есть скрытое желание все переставить, просто чтобы посмотреть, не заденет ли это его кожу. Поиск пути под этим скалистым фасадом был одним из моих любимых занятий за последние несколько месяцев.

Покопавшись в его ящиках, я наконец нахожу очень маленькую коллекцию футболок. С приближением праздников я обязательно куплю Луке увесистую стопку футболок. Я достаю из ящика самый мягкий, выцветший логотип вызывает у меня улыбку. Мусорные титаны.

Я выхожу из шкафа, чтобы остановиться у ящика с маленькими грязными секретами.

Мои голые бедра касаются прохладных простыней Луки, и я хочу прямо сейчас заползти в его постель, раствориться в его запахе. Я выдвигаю правый прикроватный ящик и роюсь в нем. На меня накатывает разочарование от фальшивой рекламы — тут нет ничего пикантного.

Один тюбик крема для рук, одно зарядное устройство для телефона и пара стикеров. Я беру одну из бумаг и смотрю на миниатюрный рисунок на ней.

Я переворачиваю его и вижу дату, написанную на обороте. Это первая неделя работы Plastech в офисах ORO.

Это месяц назад.

Я смотрю на него, зацементированного в пределах моей собственной кожи. Мои пальцы скользят по тупым краям бумаги, когда на меня обрушивается груз.

Тяжелый, солидный, знакомый.

Мое дыхание прерывается между ровными вдохами. Я чувствую себя заключенной в мрамор и не могу двигаться.

Лука собирал частички меня еще до того, как я могла принять его присутствие. Прежде чем я позволю себе избавиться от своего упрямства и узнаю, каково это, когда мы встаем на одну сторону в ссоре.

Я очень хочу вернуться в объятия Луки.

Я разворачиваю полотенце на голове и возвращаюсь в ванную. Сбрасывая высохшие волосы на плечи, я возвращаю полотенце на крючок, висящий на двери ванной, и в последний раз заглядываю в его шкаф. Мое внимание привлекает стопка ярких коробок, спрятанных в углу у комода. Сидят непривычно неуместно в опрятности.

Почему я не замечала их раньше?

Я борюсь с желанием заглянуть внутрь них.

Ты уже достаточно подсмотрела!

Никаких секретных подземелий, никаких костюмов роботов, свисающих со вешалок, никаких реликвий прошлых подружек.

Но привлекает внимание элегантное оформление одной из упаковок. Я наклоняюсь, руками вытягивая коробки из укромного уголка.

Когда я осматриваю одежду, вокруг моих чувств быстро выстраивается баррикада. Мое сердце выпрыгивает из ямы в желудке и теперь бешено колотится в груди.

Я заглядываю в каждую коробку и достаю разные пары эластичных шорт и леггинсов, а также несколько тренировочных топов разных пастельных тонов. В маленькой коробочке лежит что-то похожее на резинки для волос, шелковистый материал горит в моих руках.

Что это за хрень?

Я в ярости складываю коробки, а затем собираю все до единого мерзкие улики. Что за невнимательный придурок хранит женскую одежду в своей квартире, когда приводит домой другую женщину?

Я врываюсь в раздражающе опрятную кухню Луки Наварро. Почему он должен быть таким безупречным в любом случае?

Мои ноги упираются в пол, пока я не оказываюсь позади него, бросая одежду и коробки на прилавок рядом с бессмысленно большой плитой. Мой взгляд тут же выдает меня, когда он скользит по его голому торсу и останавливается на той самой, гм, значительной выпуклости на его серых спортивных штанах.

Серьезно? Это то, что он носит, когда я собираюсь оторвать ему голову. Что, черт возьми, у него там вообще есть?

Мне хочется кричать от досады.

— Ты вернулась со своего шпионажа.

Лука смотрит на меня с ухмылкой, прежде чем его внимание возвращается к горячей сковороде.

Ох, как хочется схватить эту кастрюлю прямо за ручку и стукнуть его вот сюда.

— Почему в твоей комнате обилие женской одежды?

Покалывание разрывает мой позвоночник, пока я жду его ответа. Моя нога бешено стучит по белой плитке.

Он усмехается. — Если это то, что ты называешь изобилием, то нам придется серьезно поговорить…

— Ответь мне. Это было не время для его непрекращающихся дразнилок.

— Насчет одежды… — Лука выключает плиту и ставит кастрюлю с огня лицом ко мне.

Я переношу свой вес с одной ноги на другую. Рев в моей груди обрушивается лавиной.

Хорошо.

Черт!

Хорошо.

Никакого ущерба.

Я могла бы попытаться поверить в это.

Просто игра, в которую мы играем. Наши глупые, маленькие игры.

— Я уже некоторое время кое-кого присматриваю, — медленно говорит Лука, его взгляд скользит по одежде и снова по мне.

Его лицо нечитаемо.

Есть ли хоть капля вины на его невыносимо привлекательных чертах?

— И она чертовски необыкновенная.

Сковорода кажется такой близкой прямо сейчас, когда мои пальцы сжимаются в кулаки.

Вдох. Выдох.

Вдох. Выдох.

— Но теперь, когда…

Я прервала его, не в силах вынести следующие слова, исходящие из его уст. — Если ты просто собираешься…

Один из пальцев Луки оказывается на моих губах, и я кусаю его. Он даже не визжит. На его улыбающихся щеках появляется намек на ямочку, но это не помогает притупить бурлящую во мне панику. Мои зубы неохотно разжимаются вокруг его пальца, и он возвращает руку к набору коробок.

— Но теперь, когда она здесь, я наконец могу сказать ей, что она опасна.

Моя шея вытягивается назад, а брови резко хмурятся. Лука разворачивает один из пакетов, который я не успела открыть, обнаруживая блестящую пару новеньких белых кроссовок моего размера, которые соответствуют тем, что он носит.

— Что? — Я говорю.

— Я не фанат разобранных кроссовок.

Он становится на колени, затем берет одну из моих ног в свою большую ладонь и надевает на нее мягкую обувь. Мягкая сетка подходит идеально.

— Однако я предупреждаю тебя, эта моя женщина только что показала немного ревнивой стороны.

Он улыбается. Он наклоняется, чтобы надеть другой ботинок. Его руки на моей ноге возвращают меня к прошлой ночи.

Я шевелю пальцами ног в своих новых кроссовках.

Лука выпрямляется, и его губы целуют каждую разгоряченную точку моей плоти: мои щеки, мой нос, мои губы. Я хочу поддаться теплу, которое вызывает каждое нежное прикосновение, как оно согревает что-то под моим животом, но я не колеблюсь.

— Откуда ты знал, что я найду их здесь? Не может быть, чтобы он купил их специально для меня. Даже если туфли моего размера .

— Я этого не делал. Ты первая женщина, которую я привел домой. Но за последние пару недель, что мы работали вместе, каждый раз, когда я покупал что-то для себя, я не мог не думать о тебе и твоем нехарактерно слабом спортивном чувстве моды.

Первая женщина, которую он привел домой? Последние пару недель?

Он улыбается.

— Нет никого, кроме тебя, Эйви.

Меня захлестывает ошеломляющая волна эмоций, и мне хочется протянуть руку и свернуться в его объятиях.

Вместо этого мой кулак встречается с его мускулистой грудью.

Я чувствую себя нелепо. Лука неделями дразнил и дразнил меня, как будто его единственной целью в жизни было залезть мне под кожу. Наоборот, он подкалывал мою жесткую внешность.

— Ой! — Лука симулирует травму, но продолжает ухмыляться. — Для чего это было?

Лука выдерживает несколько ударов без малейшего нарушения осанки, прежде чем обхватывает меня руками за талию и перебрасывает через плечо.

Почему он должен быть разочаровывающе сильным, красивым, раздражающим недугом, от которого у меня кружится голова на плечах?

Ах!

— Перестань шутить со мной! — Я кричу.

— Никогда.

Его ладонь касается моей задницы, и я тявкаю. Короткое жало моей плоти становится теплым. Жар между моими бедрами возвращается под волной паники.

Кровь приливает к моей голове, когда я вишу вниз головой.

— Это то, что будет с тобой? Вспыльчивость, которую нужно постоянно укротить?