— Перестань пытаться подорвать свои чувства. Мы ценим тебя в команде, даже если мы знали, что Plastech не был твоим первым выбором.

— Нет, Олли, дело не в этом, — говорю я. — У меня всегда было такое представление о том, как будет выглядеть работа в ORO, и теперь, когда мы здесь, я понимаю, что роль, которую я получила, не соответствует тому, как я представляла себя в процессе изменений.

Мы продолжаем нашу прогулку, и кровь, струящаяся по моим ногам, кажется восхитительной. Я перестала выходить днем на улицу и проветривать голову, как раньше в Plastech. Свежий воздух так успокаивает, что я решаю вернуться к своим обычным послеобеденным прогулкам.

— Как ты надеялась, что это будет выглядеть?

— Я хочу выбраться из этого душного офиса, — признаюсь я. — Я скучаю по стремлению убедить кого-то заботиться о чем-то большем, чем они сами. Я как бы надеялась, что смогу поучиться у Джо, но этого не произошло. Я не думаю, что хочу работать за столом до конца своей жизни.

Я кратко объяснила моей команде, что случилось с Джоанной, хотя и опустил подробности ее резких слов и моего последующего падения.

Я думала не рассказывать им об этом вообще, но Мэтью продолжал спрашивать, почему я избегаю этой части офиса. Я должна была дать им что-то.

Они знали, как сильно я хочу работать в ORO, поэтому их попытки утешить меня, которые включали в себя кофе и закатывание глаз при упоминании ее имени, заставили меня чувствовать себя лучше.

Роберт, который обычно избегает любой конфронтации, разработал цифровую версию Джоанны, чтобы я могла бросать в нее комки виртуальной бумаги в игре под названием Эйвери Разрушитель. Я люблю это.

Урок усвоен: не встречайтесь со своими кумирами.

Еще один извлеченный урок: моя команда потрясающая.

— Я понимаю, — говорит мне Олли. — Я прошел через то же самое в своей карьере. Когда я закончил университет, я работал на престижной финансовой должности в городе. Они заставили меня надеть костюм, посадили в кабинет без окон и попросили перестать шутить на работе. Ты же знаешь, как я люблю шутки, Эйвери. Но я это сделал. И на каждой встрече управляющий филиалом говорил мне: Будь серьезен, Оливер. И я слушал. Я превратил себя в реальность, которую они создали для меня.

Я никогда раньше не слышала эту историю. Мой Олли был всего лишь Олли , нашим начальником отдела логистики, человеком, который может заставить всех улыбаться в самые тяжелые дни.

— Я думал, что сокрушительное страдание в моей душе было нормальным, частью работы. В конце концов, у меня была работа моей мечты в городе моей мечты. — Он делает паузу, и я сжимаю его руку, призывая его продолжать. — Когда меня спрашивали, где я работаю, я хвастался своей важной карьерой. Моя важная компания. Мне никогда не приходило в голову, что большинство людей не понимают четырнадцатичасового рабочего дня или того, как я неверно истолковал «усердно работать , усердно играть» . Я проводил ночи, отдыхая в одиночестве в каком-то сомнительном пабе.

— Оль, я понятия не имела, — говорю я.

— Не нужно сочувствия, девочка. — Он улыбается одной из тех незаменимых улыбок. — Однажды Мэтью приехал в город и рассказал мне о своей идее, желая, чтобы я присоединился к нему. Я сказал ему «нет».

— Действительно?

Олли кивает. — Я убедил себя, что не могу отказаться от всего, над чем работал. Я следовал плану, который оттачивал годами.

Я очень понимаю его чувства. Я боролась с пониманием моей собственной цели. Я связала свою ценность и ценность с ORO и тем, как гордился бы мой отец за то, что я работаю в компании Джо.

Но, в конце концов, я счастлива делать то, что у меня хорошо получается, а не работать в самом престижном месте. Неважно, для кого и почему, я просто хочу, чтобы люди поверили, что мы можем сделать так много для мира, если все объединимся.

— Так что же было дальше, Олли?

— Однажды я вошел в офис, и меня назвали никчемным неудачником, прежде чем я успел сделать свой первый глоток кофе. Видимо, я забыл ответить всем на электронное письмо с конфигурацией базы данных.

Ой. Я хочу накричать на человека, который посмел неуважительно отнестись к Олли за что-то столь низкое.

— Я уволился на месте. Позвонил Мэтти сразу после того, как подал прошение об увольнении, и Plastech ожил. Если бы не он, я бы потерялся в скорлупе, в которую становился. Я хочу сказать тебе, девочка, что в глубине души ты знаешь, чего хочешь.

Я обдумываю его слова и то, какое похожее влияние Мэтью оказал на нашу жизнь. Благодарность за мою замечательную команду возвращается ко мне.

Мне нужно отпустить ожидания относительно того, где я должна была быть и что я должна была делать. Мне было легче погрузиться в свои цели, неуклонно сосредотачиваясь на своей карьере, чтобы сохранить память об отце. Тем не менее, я надеюсь, что он гордился бы мной, несмотря на мои нынешние обстоятельства. В конце концов, обещание, которое я молча дала отцу, не имеет ничего общего с тем, где я работаю, но с тем, как я могу жить осмысленной жизнью.

Легко было создать себе все эти правила после его прохождения или ненадолго барахтаться в собственном гневе. Нерешительность мамы принять участие в моей жизни не облегчила мне жизнь, когда мне нужно было найти подтверждение того, что я поступаю правильно.

Но пришло время отпустить. Отпусти свой буйный темперамент и ошибочную веру в собственное счастье.

У проекта Ocean Tidy еще есть несколько месяцев работы, и тогда я смогу поговорить с Мэтью о том, чтобы вернуться к тому, что я люблю делать: сбору средств вместо того, чтобы тратить часы на форматирование слайдов. Пять миллионов от Уиллы пойдут на внедрение в глобальном масштабе. Нам по-прежнему потребуется финансирование для поддержки наших небольших проектов воздействия.

Я могу это сделать.

— Спасибо, что поделился со мной, Олли.

Я обнимаю его, едва помещая половину его тела в свои объятия.

— Не говори людям, что у меня теперь чертова жизнь.

Он усмехается.

— Я не буду. — Я улыбаюсь ему. — В любом случае, у нас есть еще несколько недель в ORO, прежде чем мы сможем попытаться найти собственное офисное помещение.

— Не напоминай мне, моему нутру и заднице здесь слишком нравится. Закуски и стулья в ORO — это нечто другое, — говорит Олли. — Как ты думаешь, Лука не обиделся бы, если бы я украл четыре роскошных велюровых стула?

— Учитывая то количество времени, которое он провел вне офиса, я сомневаюсь, что он вообще заметит.

Я пыталась придумать, как подойти к Луке и очистить воздух после моего извержения возле «Мадемуазель», но Лука почти не появлялся всю эту неделю. Я рада, что выложила все это в открытую, но мне интересно, заставит ли это его отдалиться от меня. Мое сердце замирает в предвкушении встречи, на которой он должен быть сегодня. Тот, где я буду выступать.

Он вообще появится?

Я поправляю свое любимое сшитое на заказ лавандовое платье, которое то ли надела по такому случаю, то ли нет. Это всегда была одна из тех вещей в моем гардеробе, которая заставляет меня чувствовать, что я могу победить что угодно, когда ношу ее.

Вот и я.

Музыка перемалывания кофейных зерен звучит серенадой на весь зал, когда мы с Олли возвращаемся с обеда. Наши носы следуют за запахом на кухню, где стоит Лука и пожимает руку другому джентльмену в белоснежном костюме. Мужчина заканчивает полировать новую яркую эспрессо-машину, занимающую большую часть прилавка, и уходит.

Мое сердце замирает при виде Луки. Эти большие, покрытые венами руки были на мне несколько дней назад.

Всегда ли руки были такими сексуальными?

Я немного съежилась при воспоминании о том, как кричала на него на улице после пустяков. Я пытаюсь взять себя в руки и сделать храброе лицо. В следующий раз, когда мы будем наедине, я просто извинюсь, и мы сможем вернуться к нашим дружеским спорам, как будто ничего не изменилось.