— Я не знаю. Всё очень запутано.
— Да, мать, попала ты, — Вася мгновенно соскочила с кровати и села рядом со мной, — Знаешь, я вот думала, окажись на твоем месте, что бы делала…
— Ии? — заинтересованно спросила я.
— Да чёрт его знает, — в сердцах воскликнула Василиса, — И так и так паршиво выходит, — она приобняла меня за плечи, и я уткнулась носом ей в плечо.
— Если хочешь, поплачь, — её рука успокаивающе поглаживала по плечу.
— Хочу, — кивнула в ответ, — Но не буду.
— А и то верно. Утром глаза опухнут… Некрасиваяя будешь, — лукаво прищурилась она, рассматривая меня в темноте.
— Ой, скажешь тоже, — отмахнулась, — Сейчас прям красотка: нос крючком, лицо в морщинах, волосы — и те не мои… — покрутила я длинной чёрной косой перед глазами.
— Ты для нас всегда красивая, — серьёзным тоном заявила подруга.
Ответить ей не успела. Как гром среди ясного неба, посреди ночной тишины раздался стук в дом. Мы переглянулись:
— Неужели Марьяна со стражей вернулась, — прижала я руки к щекам, и сердце ухнуло куда-то в пятки.
— А ща разберёмся! — рванула бесстрашная Василиса к дверям.
То ли стук разбудил всех наших, то ли никто так и не ложился, но перед дверями столпились Евсейка, Кощей, куталась в тёплую шаль Мира. Стук повторился уже более настойчиво, и Кощей распахнул двери.
— Леший, — с облегчением вздохнула я.
Тот вошёл, оглядев всю толпу встречающих.
— Где Ягодка моя? — прошёл он мимо Кощея и Евсея.
На его пути возникла Василиса, и он упёрся в неё взглядом.
— Потерял кого? — усмехнулась преобразившаяся кикимора.
— Женщина, — отодвинул её с пути Леший, — Не мешайте. О, Яга, где Васенька моя? Где Ягодка ненаглядная? — направился он ко мне.
— Даааа, — разочарованно протянула Василиса за его спиной, — Вот так вот женщина старается, прихорашивается, брови там выщипывает, макияж наводит, а он ррраз и мимо прошёл.
Леший замер на мгновение, а потом медленно развернулся к Василисе. До него вдруг начало доходить, что Василиса — это и есть кикимора, которой удалось вернуть свой облик. Он подошёл поближе, ухватил за плечи и стал внимательно рассматривать. Затем растерянно оторвался и обернулся к Яге.
— А можно её обратно, ну, в Кикимору?
— Прости, боюсь, что нет, — разочаровала я его.
— Чего?! — зашипела Василиса, — Ты в своём уме? Я обратно в Кикимору не хочу! — нервно повела плечами.
— Нууу, в принципе, — почесал затылок Леший, — Так тоже ничего. Но Кикиморой была краше. Ладно, — махнул рукой, привыкну.
— Знаешь, Леший, иди-ка ты… Откуда пришёл, — обиделась Вася и, громко хлопнув дверью, скрылась в спальне.
— Да что я сказал-то? — удивлённо заморгал тот.
— Пойдём, Леший, разговор есть, — махнул на кухню Кощей, — Кое-что произошло, обсудить надо.
— Да, я тоже должен тебе рассказать.
Я было направилась за ними, но меня не пустили. Отправили подругу успокаивать. Хм, не очень-то и хотелось. Хотя, конечно, хотелось и даже очень. Но признаваться в этом не стала, послушно оставив их наедине.
С первыми лучами солнца мы с Васей, Кощеем и Лешим двинулись к окраине деревни. Встретиться с Милой и кузнецом условились у кузницы. Евсей порывался идти с ними, но Кощей запретил даже думать об этом.
— Там может быть слишком опасно, — грозно смотрел он на мальчишку.
Евсей и сам понимал, что без него будет проще. Но за время путешествия он так привык ко всей этой странной компании, даже к противному Елисею, чего уж скрывать. Волновался за Катю, за которую считал себя ответственным — жених всё-таки.
— Мы не имеем права так рисковать. И потом, если что-то пойдёт не так, ты придёшь на помощь.
Евсей молча кивнул, обнял на прощание меня и Василису. А потом долго-долго смотрел вслед, пока наши фигуры не скрылись за поворотом. Не прошло и пятнадцати минут, как в домике Миры раздался стук.
— Вернулись, — радостно кинулся к дверям мальчишка, но на пороге стояли Маша и Владыка, мимо них проскользнул в избу Баюн:
— Ягушечка моя, я вернулся! А где? — удивлённо повернулся он к Евсею, не обнаружив никого в доме.
— Ааа, — махнул рукой мальчонка, — Ушли. Меня не взяли. Говорят, может быть опасно. А я не маленький! Я тоже хочу!
— Надо срочно догнать, — засуетился кот, потёрся о ноги Маши, — Ты слышишь, чего стоим? Слышала? Там опасно! — поднялся на неё передними лапами, пытаясь заглянуть в глаза.
— Не суетись, пушистый. Догоним, — пообещал Владыка, — Дай воды с дороги напиться.
***
Когда мы подошли к кузнице, Добрыня уже ждал нас, нетерпеливо поглядывая на дорогу. В руках он держал клетку, накрытую плотным платком.
— Мила, как ты? — шепнула я.
— Всё хорошо, спасибо, — так же тихо ответила подруга.
Мы молча дошли до опушки леса, встретили Волка и Кощей произнёс:
— Добрыня, благодарю тебя за помощь, но дальше мы сами.
Как ни старалась Мила не думать о прощании, казалось, это будет ещё не скоро, но вот слова прозвучали. И сердце Милы разлетелось на тысячи осколков.
— Я хочу попрощаться, — тихо попросила она.
— В доме не напрощались… — заворчал Леший, — Времени мало.
— Помолчи, — потянула его за рукав Василиса, — Давайте отойдём, чтобы не мешать.
Добрыня скинул платок, и пространство вокруг нас вспыхнуло ярким светом.
— Ну, вот и всё, — печально улыбнулась Мила, — Пора…
— Пора, — протянул к ней руку Добрыня и нежно прикоснулся к крылу.
Жар-птица замерла, не желая спугнуть мимолетную ласку, а мужчина не спешил убирать руку.
— Я очень тебе благодарен. Мне надо извиниться за то, что похитил тебя. Но я ни о чём не жалею, слышишь? Если бы всё повторилось с начала, я поступил бы так же! Ведь иначе никогда бы не встретил тебя. Не полюбил, — Мила удивлённо распахнула глаза.
«Полюбил? Зачем он это говорит сейчас? — растерялась она, — Через минуту мы расстанемся, чтобы никогда не увидеться вновь…»
— Смотрите, — закричала Василиса, — Там, — она показывала вглубь леса.
Я прищурилась, пытаясь рассмотреть, что она увидела, Кощей мгновенно подобрался и выхватил меч. «Надо же, и где он его прятал? — поразилась я, — За всё время ни разу не видела при нём кладенец». Подскочил Леший, закрывая собой Василису.
— Лети, ну же, — Добрыня распахнул клетку, выпуская Милу.
Та взлетела, сделала круг над нами, но тут же приземлилась на плечо мужчины.
— Улетай, глупая. Они же идут за тобой!
— Нет, я не брошу вас.
На поляну въехал конный отряд, окружив нас плотным кольцом.
— Держи, — Леший кинул Добрыне нож, и тот ловко поймал его.
Волк нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ощетинив загривок. Кощей поудобнее перехватил меч. Никто не планировал сдаваться без боя. Мужчины спрятали нас за своими спинами, готовясь принять удар на себя. Мы с Василисой переглянулись:
— Это чистой воды самоубийство, — шепнула мне подруга, — Посмотри сколько их.
Воинов было больше. Несоизмеримо больше. На вороном коне вперёд выехал, видимо, самый главный. На его худощавой фигуре в утренних лучах солнца блестели доспехи, из-под шлема выбивались длинные каштановые волосы. Близко посаженные маленькие глазки смотрели с насмешкой на нас.
— Мне нужны только птица и кузнец, — его глазки опасно сузились, рассматривая нашу компанию, и остановились на мне, — Да, Ягу я тоже пожалуй прихвачу. Остальные мне не нужны, можешь их забирать, Кощей.
— Какая встреча, Гвидон, — усмехнулся мужчина.
— Что скажешь? — пропустил тот его тон мимо ушей.
— Вынужден отказаться от столь щедрого предложения.
— Что ж, дело твоё, — равнодушно пожал плечами Гвидон.
Он поднял руку, отдавая приказ.
— Взять их.
На нас напали со всех сторон. Какое-то время мужчинам удавалось сдерживать натиск. Меч в руках Кощея творил чудеса, уменьшая количество нападавших, острые зубы Волка знали своё дело. Леший и Добрыня проворно отражали атаки. Каждый раз, когда кто-то заносил надо мной меч, Кощей оказывался рядом, спасая. Леший так же неизменно оказывался рядом с Василисой, успевая вывести её из-под удара. Но нападавших было слишком много, наши мужчины стали уставать и пропускать удары. Мила пикировала на головы нападавших, раня их острыми когтями. Мы с Василисой уворачивались от пытающихся нас поймать стражников.
