За окном уже окончательно стемнело, а ужин сменился на чай с пирогом, как в дверь кто-то постучал. Все замерли и переглянулись.

— Вы кого-то ждёте? — Ботко переводил взгляд с Дарины на Добрыню, но оба отрицательно покачали головами.

Дарина аккуратно отодвинула самый край занавески и выглянула в окно.

— Похоже от Гордея пожаловали, — поделилась она увиденным.

На пороге стояли Яга и Василиса. Мила юркнула за дверь спальни, и Добрыня распахнул дверь.

Алёна и Василиса.

— Доброго вечера, хозяева, — Василиса с любопытством рассматривала кузнеца и высовывающуюся из-за его спины сестру, — Нам бы с кузнецом поговорить. Заказ хотим сделать, — загадочно сверкнула она глазами.

— Хм, ну, раз заказ, — хмыкнул Добрыня и посторонился, пропуская незваных гостей, — Тогда, конечно, милости просим. Чаю?

Я открыла было рот отказаться — после плотного ужина у Миры я дышать могла с трудом — но Василиса успела быстрее:

— С превеликим удовольствием.

Мы вошли и огляделись: просторная кухня с русской печью, кованная мебель, отделанная деревом. «Ну да, кузнец же, какая ещё мебель может быть в его доме? — подумалось мне, — Очень похоже на стиль лофт в нашем мире».

— Уютненько у вас, — вертела головой Василиса, пока её взгляд не упёрся в старика, сидящего во главе большого стола, — Ой, здрастье, — под его взглядом чуть присмирела девушка.

— Здравствуй, красавица. Проходи, — махнул он рукой, приглашая за стол, — Здравствуй, Яга, — обратился он ко мне, — С чем пожаловали?

— Доброй ночи, — я подошла ближе, рассматривая старика.

Несмотря на почтенный возраст, он не производил впечатления немощного. Скорее, умудрённого опытом мужчины. Казалось, что он своим взглядом прожигает насквозь и знает обо мне всё. Стало неуютно, и я поёжилась, что не укрылось от него, вызывая усмешку:

— Прошу, гости дорогие, поговорим о делах за столом.

Перед нами появились две большие чашки ароматного чая, тарелка с пирогом.

— Спасибо, — уже менее уверенно произнесла Василиса, — Дело у нас к тебе, — она посмотрела на Добрыню, — Ты домик Яги видел?

Тот покачал головой:

— Не приходилось.

— Так вот. Стоит он один-одинёшенек посреди поляны, а вокруг леса непроглядные, да звери дикие. А Яга девушка одинокая, страшно по ночам, — вдохновенно рассказывала Василиса, — Вот и подумали мы забор ей справить, сможешь?

— Яга? Девушка? Страшно? — усмехнулся Ботко.

— Ну да, а что такого? — захлопала ресницами Василиса, — Думаете, раз нечисть, так бесстрашная совсем? Да там такие волчищи ходят, во! — вспомнив про Серого, раскинула руки девушка, показывая, какой огромный зверь обитает поблизости к избушке, — Я уже молчу, какие там медведи… наверное… — закончила Вася свой рассказ.

— А ты, красавица, кем Яге будешь? И почему она сама молчит? — прищурился старик.

— Так я это, секретарь, — не моргнув и глазом, выдала Василиса, — Теперь приём будет строго по записи, совсем бабулю не бережёте, целый день туда-сюда, туда-сюда, — она помахала рукой перед носом старика, — А она уже в преклонном возрасте.

Я подавилась чаем, и та с невинным видом похлопала меня по спине:

— Вот видите, совсем довели бедняжку. Сегодня ни минуты покоя. С утра во рту росинки маковой не было, — вспомнила она, как обычно говорят в сказках в таких случаях, — Кушай, бабулечка, — она подложила мне ещё пирога.

Я мысленно вздохнула и отломила кусочек. Если так дальше пойдет, то я не влезу ни в одни штаны после возвращения.

— Рисунок принесли? — поинтересовался кузнец.

— Неси листок, — вытерла руки о салфетку Василиса, — Рисовать буду. И ручку, — крикнула она вслед поднявшейся Дарине, но, поймав её удивлённый взгляд, поспешила исправиться, — Перо, чернила, уголёк, чем там у вас рисуют.

Мила всё это время сидела в спальне и лишь отдалённо слышала голоса, а когда дверь в спальню открылась, впуская Дарину, от волнения оперение заискрилось, выдавая её присутствие в доме. Сидевшие напротив Яга и Василиса заметили вспышку света и со всех ног рванули к дверям. Добрыня успел перехватить Васю, и та брыкалась в его руках:

— Пусти, противный кузнец, я знаю, что она там.

Меня же крепко держал их отец, не давая пробиться к подруге.

— Мила, — закричала я, — Это мы, Алёна и Вася, выходи, не бойся.

— Девчонки, — выпорхнула Мила, — Отпустите, это мои подруги.

Мужчины выпустили, и Василиса, тут же развернувшись, грозно двинулась на Добрыню:

— Тыыы, — угрожающе зарычала она, — Ты украл нашу птичку! Я тебя сейчас бить буду! — отступая, мужчина упёрся спиной в стену, и Василиса тыкала ему пальцем в грудь.

В силу своего маленького роста выше она просто не доставала, и выглядело это весьма комично. Но Добрыня стоял молча.

— Вася, всё не совсем так, я сейчас объясню, — только после этих слов разъярённая Василиса отступила:

— Повезло тебе, а то я бы тебя ууух! — погрозила напоследок кулаком.

— Пойдём чай пить, остыл уж, наверное, — усмехнулся он.

Мила с удивлением отметила, что Василиса стала собой:

— А как ты вот, обратно? — полюбопытствовала она, и подруга, покраснев, махнула рукой:

— Давай потом, наедине поговорим? Это очень личное.

— Ну, хорошо, — не стала спорить Жар-птица.

Следующие полчаса мы слушали рассказ Милы о проведённых днях в доме кузнеца. От нашего взора не укрылось то, как кузнец ухаживает за нашей подругой за столом. Какие взгляды она бросает на него, когда думает, что никто не видит.

— Ну надо же, похоже, все мы тут влюбились, — шепнула мне на ухо Василиса.

Пока мы вели беседу с Дариной и Ботко, Добрыня, пересевший на стул у окна, подозвал Милу, и та, взмахнув крылом, приземлилась на подоконник рядом с ним.

— Моя работа по ночам теперь окончена, и сегодня мы не пойдем в кузницу. Нам не удастся поговорить наедине, но мне так много надо тебе сказать, — он печально смотрел прямо в глаза, и сердце Милы замерло от его слов, — Знаю, что ты скучаешь, хочешь вернуться. И я должен тебя отпустить, но если бы ты только знала, как я этого не хочу, — воскликнул мужчина, — Если бы я мог убедить тебя остаться… — столько надежды было в его глазах, — Скажи, что мне сделать, чтобы ты была со мной?

За признанием они не заметили, что кто-то притаился за окном, вслушиваясь в слова, а затем резко распахнулась дверь, и появилась Марьяна. Девушка тяжело дышала, её глаза опухли от слёз. Она желала увидеть соперницу, повыдергать ей все косы. Но вдруг вместо девушки рядом увидела Жар-птицу и замерла в изумлении. Он променял её на птицу? Не может этого быть, а ведь именно её всей деревней уже которую ночь ищут по лесу.

— Прости, — испуганно прошептала Дарина, — Я, кажется, забыла запереть дверь…

— Марьяна, — подошёл к девушке Добрыня, — Зачем ты здесь? Я всё сказал твоему отцу.

Его слова ранили дочку старосты, сердце разбивалось на части снова и снова. Она ничего не могла поделать с собой. Ревность, злость, обида отвергнутой женщины требовали мести.

— Я хотела увидеть, на кого ты меня променял, — сказала она, глядя ему в глаза, — Удивил меня. Надо же, птица, — зло усмехнулась Марьяна, — Я заставлю тебя горько пожалеть об этом, — прошипела на пороге, а затем развернулась и спешно покинула дом.

— Нехорошо это, слишком болтлива, да ещё и обижена, — покачал головой отец, — Завтра с первыми лучами солнца ты должен проводить Милу. Оставаться дальше здесь опасно.

***

Месть! Вот что сейчас занимало Марьяну. «Раз не мне, так не доставайся же ты никому! За укрывательство голова с плеч. Я заставлю тебя пожалеть, что выбрал её. В соседней деревне на постое поисковый отряд с Гвидоном, вот туда мне дорога!» — и она решительно направилась в соседнюю деревню.

***

Всю ночь Мила не могла сомкнуть глаз, а перед самым рассветом постучала в комнату Дарины.

Послышался тихий шорох, дверь приоткрылась, и высунулась заспанная девушка:

— Мила? — удивилась она, — А ты чего?