— Иди домой, Ева, — говорю я через плечо, но она игнорирует меня, когда я возвращаюсь в кабинет. Взяв конверт, оставленный Дмитрием, я осторожно открываю его и достаю приглашение на ужин к Алексею. Я прочитал его, анализируя каждое слово и каждый возможный подтекст.

Сделав глубокий вдох, я откидываюсь на спинку кресла, размышляя над возможными вариантами. Я не могу позволить себе оступиться, особенно когда ставки так высоки. Мне нужно быть осторожным, но, в то же время готовым к тому, что может случиться за ужином.

Я тянусь за телефоном, надеясь, что Ева не ошибается, и я всё еще могу доверять сестре. Я набираю номер Амелии. Она поднимает трубку после второго гудка, ее дыхание прерывистое.

— Винсент? Всё в порядке?

— Надеюсь на это, — отвечаю я, — только что меня посетили двое людей Алексея. Они доставили приглашение на ужин, который он устроит завтра вечером.

На другом конце линии повисает недолгое молчание, прежде чем Амелия отвечает напряженным голосом.

— О, хорошо, мне не терпится увидеть тебя.

— Я не говорил, что приду, — рявкаю я. — Что все это значит?

Она смеется.

— Я думаю, это очевидно, когда тебе доставляют приглашение на ужин — это означает приглашение на ужин.

Я стискиваю зубы, во мне нарастает разочарование.

— Амелия, я серьезно.

— Винсент, — говорит она спокойным голосом, — я обещаю, в этом нет никакого злого умысла. Мы хотим поужинать с тобой и обсудить некоторые семейные дела.

— Семейные дела… — задыхаюсь я, тут же желая смягчить свой ответ, — какой семьи? Той, которую ты бросила, или новой?

— Я твоя сестра, — рявкает она, — зачем тебе вообще говорить что-то настолько обидное? О чем ты вообще думаешь? Считаешь я бы позволила Алексею навредить тебе?

— Ты не можешь винить меня за осторожность, — отвечаю я.

— Неважно, думай, что хочешь. Алексей просто пытался протянуть оливковую ветвь, потому что любит меня, — восклицает она, прежде чем завершить разговор.

Я вешаю трубку и откидываюсь на спинку кресла, мысли в голове сменяют друг друга одна за одной. Несмотря на грызущий меня страх, я не могу подавить желание верить, что Амелия никогда не сделает ничего, что могло бы подвергнуть меня опасности. Да и, в конце концов, я знаю, что, скорее всего, приму приглашение.

Глава 3

Стоит мне утром открыть дверь в свой кабинет, я встречаюсь с озадаченным выражением лица Марко.

— Босс, Ева внизу. Мне позвать ее? — спрашивает он, почесывая затылок, не менее удивленный ее неожиданным появлением, как и я.

После нашей вчерашней ссоры я не ожидал, что она появится так быстро, но часть меня испытывает облегчение. Я ненавижу мысль о том, что Ева расстроится из-за меня. Я никогда не представлял, насколько пустым может стать дом до свадьбы Амелии и Алексея. Отсутствие Амелии заставило меня понять, насколько я одинок на самом деле теперь, когда оба наших родителя умерли.

— Конечно. Скажи ей, что я буду на кухне, — говорю я, поворачиваясь и направляясь туда.

Когда я наливаю себе чашку свежесваренного кофе, мне в голову внезапно приходит идея. Я собираюсь удивить Еву завтраком в знак благодарности за всё, что она для меня сделала за последнее время. Она практически жила у нас после убийства моего отца. Когда Амелия шла под венец, она навещала меня каждые несколько дней, чтобы убедиться, что я отошел от расстройств и злости по поводу свадьбы моей сестры, каким бы засранцем я ни был. Она одна из самых сердечных женщин, которых я знал. И хоть в детстве она и была лучшей подругой моей сестры, но, повзрослев, я стал считать ее и своим другом.

Запах тостов наполняет воздух, когда я разбиваю яйца на шипящую сковороду. Я напеваю про себя, сосредотачиваясь на успокаивающем процессе готовки. Мои мысли прерывает тихий скрип кухонных половиц.

— Винсент? Что ты делаешь? — голос Евы полон веселья, когда она смотрит на отрывшуюся перед ней картину. Я вижу, как ее глаза расширяются от удивления, а затем начинают сиять от восторга.

— Надеюсь, ты голодна.

— Ты готовишь? — спрашивает она с недоверием.

— Почему ты так шокирована? Я подумал, что хочу приготовить для тебя завтрак, в знак небольшой благодарности за всё, что ты делаешь для меня в последнее время, — объясняю я.

Ева усмехается и подходит к стойке.

— Но ты не умеешь готовишь.

Я делаю вид, что оскорблен ее заявлением.

— Эта сковородка в моей руке говорит о том, что ты ошибаешься.

— Ладно. Хорошо, чем я могу помочь? — спрашивает она, подходя ближе ко мне.

— Раздави авокадо в этой миске, — я киваю в сторону деревянной миски в центре кухонного островка, снова сосредоточиваясь на яйцах, готовящихся на сковороде, — мы положим его на тосты.

— Ух ты, мы сегодня шикуем? — дразнится она, подмигивая мне и хватая из соседнего ящика вилку, чтобы размять авокадо. Я смеюсь над ее игривым тоном и в то же время благодарен за то, что она не обижается на мою грубость, проявленную к ней прошлым вечером.

— Только лучшее для моего любимого сообщника, — отвечаю я, осторожно переворачивая яйца. Приятно разделить этот момент спокойствия с Евой.

Она смотрит на яйца, а затем на меня.

— Как рассмешить яйцо?

— Боже мой, это одна из твоих ужасных шуток?

Она игнорирует мой вопрос.

— Скажи это желтку.

Я не могу не рассмеяться в ответ.

— Господи, это ужасно.

Она пожимает плечами.

— Но ты засмеялся.

— Полагаю, да, — говорю я, а затем добавляю, — я не ожидал, что ты вернешься так скоро.

Ева откладывает в сторону миску с авокадо и смотрит на меня, на ее губах играет легкая улыбка.

— Возможно, мне позвонила Амелия.

— Конечно, она это сделала, — говорю я, закатывая глаза.

— Она хотела уточнить, знаю ли я, придешь ли ты сегодня вечером к ним на ужин или нет.

Внутри вспыхивает раздражение, и я непроизвольно сильнее сжимаю пальцами лопатку. Зачем Амелии вовлекать Еву в наши семейные дела?

— Какого хрена? — бормочу я себе под нос, прежде чем покачать головой, — мне очень жаль. Она не должна была втягивать тебя в наши семейные разборки.

— Она меня ни во что не втягивает, — отвечает Ева успокаивающим голосом, — вы оба для меня как семья.

Я поворачиваюсь и смотрю, как она протыкает вилкой мягкие кусочки авокадо. Она заправляет прядь своих иссиня-черных волос за ухо, и я понимаю, что смотрю на нее не в силах отвести взгляд.

— Но… — продолжает она, — раз уж мы об этом говорим, почему бы не позволить мне сопровождать тебя сегодня вечером? Я могу быть прекрасным буфером между вами всеми.

— Исключено, — твердо отвечаю я.

Мое желание защитить Еву подавляет любые другие эмоции.

— Почему нет?

— А что, если это ловушка?

Ева разражается смехом, и я не могу не улыбнуться, услышав этот звук.

— Думаешь, приглашение твоей сестры на ужин — это ловушка? — она качает головой, ее смех стихает, — ты действительно один из самых параноидальных людей, которых я когда-либо встречала. Мы с тобой оба знаем, как сильно она тебя любит. Ты когда-нибудь думал, что, возможно, они с Алексеем просто хотят убедиться, что между вами нет вражды?

Как бы мне ни было больно это признавать, возможно, она права. Мои инстинкты подсказывают мне держать Еву подальше от всего, что может подвергнуть ее опасности, но, возможно, это действительно способ наладить отношения между нашими семьями.

— Ладно, — неохотно соглашаюсь я, — я согласен пойти поужинать, но не обещаю, что смогу поладить с Алексеем.

Ева наклоняет голову, ее глаза озорно блестят.

— В какое время мне там быть?

Я смеюсь, качая головой от ее настойчивости.

— Ты думаешь, что ты так ловко меня провела, не так ли? Кажется, я не соглашался на то, что ты можешь пойти с нами.

Она игриво дуется, ее нижняя губа выпячивается ровно настолько, чтобы заставить меня передумать.