Предательница, — подумала я про себя.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Сейчас восемь тридцать. Я ждал тебя в конюшнях час. — Вот дерьмо. Я правда проспала все свои будильники? — И я стучал минут десять. Я уже собирался вломиться, чтобы убедиться, что ты не мертва.

— Чёрт, прости. Дай мне пару минут, и я буду готова.

— Мы не будет сегодня кататься верхом, — сказал он.

— Что? — тогда какого чёрта мы будем делать?

— Я хочу отвезти тебя в одно место. Купальник, вероятно, — хорошая идея.

Я скрестила руки на груди.

— У меня есть работа, которую нужно делать, Брукс.

— Один из работников ранчо сегодня работает здесь, потому что меня обычно нет поблизости, и его график не изменился с твоим возвращением домой. С тобой всё будет в порядке.

О. Это было хорошо.

Наверно.

— Скажи мне, куда мы едем.

— Нет. Я уже сказал тебе больше, чем нужно, рассказав о купальнике, но я решил, что ты не захочешь плавать в нижнем белье.

— Так ты думал обо мне в нижнем белье? — его глаза сузились, вероятно, не оценив мои разбрасывания сарказма в него так рано утром. Что ж, я не оценила, что он появляется у двери моей хижины и говорит мне, что делать.

— Одевайся, Эмми, — сказал он серьезно. Он сунул руку внутрь хижины и закрыл дверь, давая мне понять, что я должна сделать то, что он сказал.

Боже, он был таким требовательным иногда. Интересно, был ли он таким же в постели.

Возьми себя в руки, Эмми.

Я осмотрела свою хижину, неуверенная, где я вообще найду купальник. Это место было чёртовой катастрофой. Мне не особо удавалось содержать вещи в чистоте. Иногда мне было легче жить под кучами, чем сталкиваться с тем, что могло быть в них. Это было нелогично, но мой мозг в общем-то не работал в обычном режиме.

Мне потребовалось несколько куч, но я нашла свой красный раздельный купальник. Верх был спортивный с квадратным вырезом, благодаря которому мои ключицы хорошо выглядели.

Я натянула джинсовые шорты и укороченную футболку с изображением музыкальной группы и направилась к двери. Когда я открыла её, Брукс был прямо там, где я его оставила, выглядя прямо как парень с плаката Вайоминга.

— Какую обувь мне следует надеть? — спросила я. Брукс воспринял это как возможность осмотреть меня. Жар наполнил моё тело, когда его взгляд прошёлся от моих ног до глаз.

— Твои сапоги подойдут, — сказал он.

Они были у двери, поэтому я отвернулась от Брукса и нагнулась, чтобы надеть их.

— Готова, — сказала я, когда развернулась. Его глаза всё ещё были там, где была моя задница, когда я обувала свои сапоги.

Его взгляд встретился с моим. Я подняла бровь, глядя на него, и Люк Брукс сделал то, о чём я даже не подозревала, что он способен на такое — он покраснел.

— Пойдём, — сказал Брукс. Он отодвинулся и протянул руку, жестом приглашая меня идти перед ним. Я закрыла дверь хижины и направилась к его грузовику, который был припаркован рядом с моим. Брукс догнал меня.

— Ты каталась верхом за последние несколько дней, да?

— Ага. Как ты узнал?

— Догадался. Подумал, что ты могла бы взять выходной.

Мы подошли к пассажирской двери грузовика, и я хотела открыть свою дверь, но Брукс меня опередил.

Я не могла вспомнить, когда в последний раз мужчина открывал для меня дверь. Я забралась в салон, и он убедился, что я полностью внутри, прежде чем захлопнуть дверь. Когда он забрался на свою сторону, он схватил с сиденья авиаторы и надел их.

Как будто он мог стать ещё горячее.

— Этот кофе твой, — он кивнул на стаканчик в подстаканнике рядом со мной. Он был из единственной кофейни в Мидоуларке. Вероятно, он может стать ещё горячее. Я сделала глоток. Кофе был идеальным.

— Я не знал, изменились ли твои предпочтения в кофе, поэтому взял, как помнил. Фильтр-кофе, много сливок, без сахара.

— Идеально, — сказала я. Я даже не могла вспомнить, когда Брукс был рядом, чтобы услышать, как я заказываю себе кофе, но вот он здесь, помня это, будто это ничего не значит. Я держала стаканчик двумя руками и позволила ему, как и задумчивости, которая возникла вместе с ним, согревать меня.

Chevy K-20 Брукса имела только передний ряд сидений, в середине которого была сумка. Несмотря на то, что я не ела бекон, я узнала запах.

— Для тебя есть вегетарианский буррито на завтрак.

— С дополнительной порцией бекона для тебя, я полагаю?

Брукс употребил достаточно приёмов пищи в моём доме, чтобы я знала, что этот мужчина любил бекон. Он и мои братья были бездонными пропастями, когда дело касалось еды. Когда мы передавали тарелки за обеденным столом, мой папа всегда удостоверялся, что я брала их первая, потому что если я получала их последняя, то был слишком велик шанс, что в них уже ничего не оставалось, несмотря на гигантские порции, которые мы делали.

— Естественно, — сказал он.

Я вытащила своё буррито из сумки и начала есть. Боже, кофейня реально шагнула вперёд в завтраках. Он был очень вкусный.

— Когда ты избавился от своей C/K? — спросила я.

Брукс улыбнулся.

— Она всё ещё моя, но, к сожалению, она уже не в рабочем состоянии. Я купил эту у одного из постояльцев бара в прошлом году.

— Мне нравится, — этот грузовик подходил ему. Он был классический и мужественный.

— Мне тоже. Гас пытался уговорить меня на новый грузовик, но я не готов распрощаться с ручной коробкой передач или окнами, которые действительно опускаются вниз, — сказал он. — Я рад видеть, что у тебя всё ещё есть твой грузовик.

Теперь был мой черёд улыбаться. Я любила свой грузовик. Я усердно работала ради него, и это была моя первая большая покупка, которую я совершила сама.

— Я буду ездить на нём, пока физически не смогу больше водить, и даже после тебе придётся вырывать ключи из моих холодных, мёртвых рук, — сказала я.

— Ты же знаешь, что он чертовски ужасен, да? — сказал он с ухмылкой.

— Как и ты, — съязвила я. Я бы не стала терпеть эту клевету на автомобиль. — В любом случае, так куда ты меня везёшь?

— Увидишь, — сказал он, его ухмылка стала шире. — Думаю, тебе понравится.

— Что натолкнуло тебя на идею поездки?

— С тех пор, как ты дома, ты была только в трёх местах: ранчо, бар и дом Тедди, — он был прав.

— Самые прекрасные места, — сказала я, — за исключением «Дьявольского сапога». Я немного сомневаюсь в нём. — Брукс выразительно посмотрел на меня.

— Пофиг. Если ты собираешься остаться в Мидоуларке, ты можешь ещё найти несколько мест, чтобы влюбиться в Мидоуларк, — сказал он. — Я знаю, что тебе было нелегко вернуться домой, и, хотя ты любишь свою семью и ранчо, они не могут быть единственным, что ты любишь, если ты собираешься остаться здесь и быть счастливой.

Маленький комок образовался в моём горле. Это было заботливо. Вместо разговоров я вытащила буррито Брукса из сумки, наполовину распаковала его, чтобы он мог есть его, пока ведёт машину, и передала его. Это был маленький жест, но я надеялась, что он поймёт смысл: спасибо тебе.

Он быстро улыбнулся мне, прежде чем его взгляд вернулся на дорогу, с буррито на завтрак в руке. Как мужчина мог управлять ручной коробкой передач и есть буррито в это же время было выше моего понимания.

Я подумала о том, что мой папа сказал мне недавно: Люк Брукс обладает сердцем размером со Скалистые горы. Я начинала думать, что это было правдой, и задумалась, почему не замечала этого прежде.

Мы с Брусом ехали недолго, наверно, около тридцати минут. Я быстро справилась со своим буррито на завтрак, но тянула время с кофе, наслаждаясь как напитком, так и жестом. Мы проехали через город, который, по сути, состоял всего из одной дороги. Оттуда он выехал на шоссе.

Через несколько километров, он съехал на дорогу, которая вела в горы. Как только он съехал с шоссе, то сбросил скорость, чтобы мы могли опустить окна. Я была благодарна за то, что он дождался, чтобы снизить скорость. Обычно открытые окна на шоссе делали меня немного переутомлённой. Просто было слишком много гула. Но ехать с открытыми окнами здесь было раем.