Книга является первой в серии «Ранчо Рэбл Блю». Книгу можно читать как одиночку!

Тропы: маленький город, от ненависти до любви, лучший друг старшего брата, главная героиня — наездница, отношения в тайне.

Посвящается Лео — моему разбойнику с большой дороги, солнечному свету и одинокой капле дождя. Я скучаю по тебе каждый день.

ЗАМЕТКА АВТОРА

Когда я начала писать «На грани падения», то хотела написать персонажа, с которым я и другие женщины, подобные мне, могли бы соотносить себя. Я люблю читать, и, как и вы, я прочитала много книг. Существует так много персонажей, которые близки моему сердце, но к которым я не могла относиться так глубоко, как хотела, потому что жить в их голове было совсем не так, как в моей собственной.

Главную героиню в «» зовут Эмми. У нас с Эмми не очень много общего, но, как и я, Эмми имеет СДВГ. Различия в том, как работает наш мозг, могут быть незначительными, но это не значит, что они не существуют или не оказывают влияния на то, как мы живем.

Я знаю, что диагноз СДВГ у всех из нас разный, но если вы когда-либо испытывали трудности, объясняя почему оставляешь буквально всё до последней минуты, почему чувствуете себя вне контроля, почему ваш язык чувствует себя так, словно ему не место у вас во рту, когда музыка звучит слишком громко, или любая из бесчисленных других вещей, которые, по вашему мнению, не связаны с СДВГ, вы можете увидеть себя в «».

Эмми и я здесь, рядом с вами.

Приятного чтения,

Лайла

1

Эмми

— Клементина Райдер, клянусь Богом, если ты собираешься хандрить весь вечер, я заберу тебя домой, — сказала Тедди.

— Я не хандрю! — запротестовала я, хотя действительно хандрила.

Пребывание дома оказывало на меня такое влияние. Также как и то, что Тедди использовала моё полное имя. Серьёзно, кто называет свою единственную дочь в честь фрукта?

Когда речь шла о ночи вне дома, Тедди была настроена решительно, а когда Тедди была настроена решительно, с ней было невозможно спорить. Обычно я не возражала. Тедди была моей лучшей подругой. Она знала меня лучше, чем я сама себя, и понимала, что нужно мне, даже раньше, чем я сама. Когда утром я приняла решение забрать вещи из квартиры, расстаться со своим парнем через записку на холодильнике, и покинуть скачки, я проехала 300 миль прямо к её дому в нашем маленьком родном городе. (Прим. 300 миль — примерно 483 км).

Я даже ещё не забрала вещи из своего грузовика — он стоял на подъездной дорожке к дому Тедди.

Я узнала грунтовую дорогу, по которой нас везла Тедди, и сразу пожелала вернуться обратно к своему грузовику.

— «Дьявольский сапог»? Серьёзно? — спросила я.

Я знала, что в Мидоуларке у нас было не так уж много вариантов, но «Дьявольский сапог» был тем местом, которое я хотела бы избежать. Вероятность того, что я знаю каждого из его посетителей, была опасно высока.

Мои папа и братья ещё не знали, что я дома, и мне было нужно, чтобы они ещё немного оставались в неведении.

— Да, «Дьявольский сапог». Там можно повеселиться и отключить голову, — объяснила она, — а тебе нужно повеселиться и отключить голову, Эмми.

Честно говоря, мне, наверное, действительно это было нужно, но так уж исторически сложилось, что определение веселья у Тедди немного отличалось от моего.

— Знаешь, что веселит? — спросила я. — Вино и …

Тедди перебила меня и закончила моё предложение.

— Вино и «Стильная штучка» весело. Ты права, — сказала она. — Но, Эмми. Ты сидела в своей квартире в Денвере, попивая вино и смотря «Стильную штучку», целый месяц. Буквально каждый раз, когда мы общались по FaceTime, я слышала, как Патрика Демпси бросили у алтаря, а потом мысленно видела его заплаканные голубые глаза — это единственное, что я могла вынести.

— Это лучшая сцена во всем фильме, — заспорила я. — Она разбивает сердце и собирает его воедино.

Тедди положила свою руку на сердце.

— Я не преуменьшаю ценность «Стильной штучки», — сказала она. — Я бы никогда не посмела. Я просто говорю, что есть причина, по которой ты приехала домой, вместо того чтобы смотреть этот фильм в тридцать второй раз.

Чёрт. Я ненавидела, когда она права.

— Ладно, — я уступила, — но ты платишь за напитки.

Тедди засмеялась.

— Ты слишком узко мыслишь. Почему я должна платить за твои напитки — или за свои — когда я знаю, что в «Дьявольском сапоге» по крайней мере дюжина парней, которые бы с радостью оплатили их?

— Ты переоцениваешь мои способности к убеждению мужчин, — сказала я.

— А ты недооцениваешь мои, — ухмыльнулась Тедди. — К тому же, — добавила она, — ты Клементина Райдер, чемпионка скачек вокруг бочек и член самой любимой семьи Мидоуларка. Мужчины, вероятно, будут спорить из-за того, кто купит тебе, а по совместительству и мне, выпивку.

Я раздраженно фыркнула.

Тедди одарила меня одной из своих обаятельных улыбок.

— Между колледжем и скачками, ты пропала почти на десятилетие, и когда возвращалась, виделась только со своей семьёй и мной, — продолжила она. — Из любимицы Мидоуларка ты стала загадкой Мидоуларка. Люди будут счастливы увидеть тебя.

Грузовик Тедди остановился. Я выглянула из окна на знакомую грунтовую парковку. Она была заполнена. Конечно же она была — сегодня вечер пятницы в Мидоуларке, Вайоминг.

Почему причина, которая заставила меня собрать всю мою жизнь в Денвере и удрать домой, не мог подождать до понедельника?

«Дьявольский сапог» был одним из старейших баров Вайоминга и находился почти на границе округа Мидоуларка. Он находился достаточно далеко от дороги, так что его посетителями почти всегда были исключительно местные жители. Со стороны он выглядел не так уж и привлекательною. Чёрт, внутри он тоже выглядел не очень-то. Это было старое деревянное здание, построенное в стиле классическом пивной. Там были пятна выцветшей краски, слишком много неоновых вывесок и кусок фанеры, висевшей над входной дверью, на которой из баллончика был нарисован ковбойский сапог с трезубцем дьявола внутри. Вообще, во всём баре нигде не было написано «Дьявольский сапог» — ни на двери, ни на пивных бокалах, ни где-либо ещё. Это всегда был просто одинокий сапог и трезубец.

Несмотря на то, что мы всё ещё были в грузовике, я могла слышать музыкальную группу. Они играли кавер на Хэнка Уильямса. Было всего лишь девять вечера, так что классика кантри продолжится, пока толпа не потребовала бы каких-нибудь новых хитов, под которые они могли бы танцевать и петь. Я скрестила пальцы, чтобы к тому времени меня и Тедди здесь уже не было. (Прим. Хэнк Уильямс (англ. Hank Williams; полное имя Хайрам «Хэнк» Уильямс; 17 сентября 1923 — 1 января 1953) — американский автор-исполнитель, «отец современной музыки кантри».)

Но я не задержала дыхание.

— Эй, — спросила нежным голосом Тедди, — если ты действительно не хочешь быть здесь, тогда мы можем уйти, но я не могу придумать ничего лучше, чем провести первую ночь дома моей лучшей подруги в месте, которое мы оба тайно любим.

Я правда люблю это место, хотя и не признаюсь в этом.

— Мы всегда хорошо проводим здесь время. Низкий риск и высокая награда.

Я вздохнула. Была маленькая часть меня, которая была… взволнована быть в «Дьявольском сапоге». Быть дома.

И маленькая часть меня знала, что Тедди права. Мы бы повеселились, люди были бы добры, и мы бы вероятно не заплатили бы за наши напитки. В этом была особенность Мидоуларка — он был предсказуемым. Даже комфортным. Две вещи, в которых я нуждалась прямо сейчас.

— Чего ты хочешь, Эмми? — спросила Тедди.

Я посмотрела на неё.

— Я хочу остаться, — сказала я. И я имела это в виду.

Мегаваттная улыбка на лице Тедди могла бы осветить весь Мидоуларк и все близлежащие округи. Тедди дотянулась до моей руки и сжала её.

— Это моя девочка. Давай сделаем это.

Глубокий вдох, Эмми. Я потянула за ручку, чтобы открыть пассажирскую дверь Тедди, и сильно толкнула её. У ее «Форд Рейнджер» 1984 года выпуска было несколько причуд — одна из них были едва функционирующие двери.