— Это не моя вина, что ты киска, — ответила я, пиная ногой по его яйцам.

— СУКА! — он зашипел от боли, когда невольно отпустил меня.

Я даже не пнула его так сильно.

Схватив его за рубашку, я затащила его на кровать и села на него сверху.

— И тебе лучше не забывать об этом, милый. — Я двинулась, чтобы слезть с него, но он не отпустил меня.

— Лиам…

— Прекрати болтать. Просто сядь на меня, пока не почувствуешь себя лучше.

Я попыталась не рассмеяться.

— И как это поможет?

— Мысленно это заставляет меня чувствовать себя лучше.

Я закатила глаза, когда еще немного посидела на нем сверху, прежде чем встать.

— У нас сегодня много дел, ты переживал и похуже, так что будь мужиком.

— Женщины недооценивают, насколько это чертовски больно, — проворчал он, когда кто-то постучал.

— Может быть, это потому, что мы сравниваем это с тем, что раз в месяц Мать-природа неделю бьет нас по матке, — огрызнулась я.

Он открыл рот, но затем закрыл его, очевидно, не уверенный, что ответить, когда я открыла дверь.

Седрик странно посмотрел на меня, и я могла только предположить, что он слышал последнюю часть нашего разговора.

— Да? — спросила я.

Покачав головой, он протянул мне папку, и мне сразу же захотелось ударить его по голове! Я специально проинструктировала его не втягивать в это Лиама. Теперь он спросит меня, что, черт возьми, в ней было.

— Седрик…

— Прежде чем ты начнешь, неделю назад Лиам пришел ко мне и попросил сделать то же самое, что и ты. Мне нет смысла делать это дважды. Все для всех нас, за исключением Оливии, конечно.

Лиам подошел ко мне и взял папку.

— Ты попросила новые удостоверения личности и не сказалиа мне?

— Теперь я ухожу, — хихикнул Седрик, поворачиваясь. Он помолчал мгновение, прежде чем снова повернуться к нам лицом. — Итан и я идем завтра на матч по хёрлингу.

— Начинать немного рано, тебе не кажется? — Я ухмыльнулась. Части меня не нравилась идея о том, что Итан, который просто гиганская подушка под названием «сладкий малыш», будет вовлечен в такой кровавый спорт. Но опять же, он был еще мал и, скорее всего, не запомнит этого.

Он пожал плечами и улыбнулась

— Лиам всегда уходил, когда я пытался научить его. Итак, я научу Итана до того, как он научится ходить. Он вырастет на этом спорте.

Лиам закатил глаза и прислонился к дверному косяку.

— Старайся сколько хочешь, старина, но Итан просто будет плакать и раздражать всех вокруг тебя.

— Вы недооцениваете, как сильно Итан любит своего дедушку, — ответил он и, уходя, помахал нам рукой.

Взяв папку у Лиама, я вытащила паспорта и быстро просмотрела их.

— Латвия. — Я нахмурилась. — Если бы у нас не было никакой другой причины убивать Птицелова, то мы бы не поехали в Латвию.

— К счастью, у нас есть более дюжины причин, — ответил Лиам из своего шкафа.

Следуя за ним, я наблюдала, как он взял новую рубашку и поднял два галстука, один бордовый, а другой темно-синий, чтобы я выбрала. Я указала на темно-синий, и он, конечно, выбрал бордовый. Мы с ним делали это каждый день. Я выбирала одно, а он — другое. Он должен был знать, что к этому времени я всегда выбирала галстук, который мне не нравился, но я не думала, что его это волновало… и меня тоже

— План? — спросил он, доставая пару парадных носков.

— Пока ты заискиваешь перед жирными котами на Капитолийском холме по поводу гранта на марихуану дома, я собираюсь начать составлять списки для наших козлов отпущения. Из-за того, что мы планируем, я хочу, чтобы люди определенно верили, что они были способны на все, когда их наконец поймают.

Он кивнул.

— Записи телефонных разговоров?

— Когда Коралина забрала агента, она использовала одноразовый телефон, чтобы поговорить с Декланом. Разумеется, это было оплачено наличными, но это можно изменить, чтобы оставить бумажные улики.

— Дорога от капитолия до Алабамы занимает двенадцать с половиной часов.

Откуда, черт возьми, он знал такие вещи?

— Вот почему есть билеты, купленные на их имена в самое подходящее время. Они ненастоящие, но я сомневаюсь, что кто-нибудь будет достаточно усерден, чтобы проверить.

Стоя в дверном проеме, он подошел ко мне и откинул мои волосы назад, обхватив ладонью мою щеку.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я остался?

— Чтобы ты мог читать больше комиксов? Нет. Я думаю, тебе нужно немного поработать. А теперь иди и сделай нас богаче.

Закатив глаза, он поцеловал меня в лоб, прежде чем направился к двери.

— Я вернусь в пять, приготовь мне ужин.

Стиснув зубы, я сделала глубокий вдох, пристально глядя на него.

— Конечно, дорогой. Хотя нет никакой гарантии, что ты его переживешь.

Он хихикнул, закрывая за собой дверь. Услышав тихий всхлип, я повернулась к Итану, который медленно просыпался в своей колвбели у нашей кровати. Иногда он лежал так тихо, что я поймала себя на необходимости проверить его дыхание, просто чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Потянувшись к его колыбели, я притянула его к себе и поцеловала в макушку.

— Мамочка будет подставлять террористов, хочешь посмотреть? — Он заскулил и замахал руками, прежде чем заплакать.

— Еда в первую очередь, а потом террористы. Ладно, — пробормотала я, направляясь на кухню.

Эвелин была там, помешивала в кастрюле что-то с говядиной, и как только она заметила Итана, она бросила кастрюлю.

— Тебе нужно, чтобы я помогла тебе?

Она потянулась к нему, но я не отдала.

— Нет, я справлюсь.

Она посмотрела на меня, когда я полезла в холодильник за его бутылкой.

— Что? — Спросила я ее, снимая крышку одной рукой, прежде чем поместить ее в подогреватель для бутылочек.

Она с улыбкой пожала плечами.

— Ничего.

— Мне не нравится, когда от меня отмахиваются, Эвелин.

— О, пожалуйста, ты не страшная с этим маленьким милашкой у тебя на бедре. — Она скорчила ему рожицу, но он этого не потерпел. Так же, как и Лиам, он имел тенденцию становиться сварливым, когда был голоден. — В любом случае, я думала, ты занята, меняешь ход истории, нивелируешь правительственные институты и все такое.

— Я работающая мать, что уж тут поделаешь? — Пробормотала я, потянувшись за его бутылкой. Она наблюдала за мной с широкой ухмылкой, когда я пыталась проверить температуру молока внутренней стороной запястья, но я не могла, когда Итан сидел у меня на бедре.

Мне показалось, что она бросает мне вызов и просто ждет, когда я отдам его. Но вместо этого я подняла голову и позволила нескольким каплям упасть на мой язык. Итан ударил меня по лицу, как будто хотел отругать, но я должна была проверить. Сунув бутылку ему в рот, я улыбнулась, когда он расслабился и откинулся назад.

— И подумать только, ты однажды сказала мне, что не знаешь, как быть матерь, — сказала Эвелин с усмешкой, возвращаясь к помешиванию мяса в своем волшебном горшочке, как ведьма над котлом.

— Я все еще не понимаю. Я просто беру страницу из книги Лиама и по ходу дела придумываю правила.

— Правда, какие правила?

— Личное правило Мел номер один: всегда корми Итана, когда он голоден, или расплачивайся за неприятные последствия, — ответила я, прислонившись к раковине.

— Хорошее правило. — Она рассмеялась. — Ты так сильно выросла, Мел, что, по сути, стала другим человеком.

— Звучит не очень хорошо. Мне нравилось, кем я была.

Остановившись, она повернулась ко мне, все еще держа деревянную ложку в руке.

— Тебе нравилось одиночество? Горький гнев…

— Осторожно, Эвелин, я не так уж сильно изменилась, и весит ли на мне ребенок или нет, я все еще могу причинить вред.

— Приятно это знать. Теперь докажи это и убей Оливию, — сказала она прямо, с непривычной суровостью.

Переместив Итана, я встала прямее.

— Эвелин, я не отчитываюсь перед тобой. Мне не нужно объяснять, почему я что-то делаю или почему я этого не делаю. Мы с Лиамом управляем этой семьей.