— Зачем сейчас притворяться, будто тебе не все равно? — пробормотал он.

Я думаю, наши четыре минуты истекли.

— Это та игра, в которую мы будем играть? — Прошептала я, стараясь не смотреть на него.

— Никто не играет ни в какие игры, кроме тебя. Ты нашла себя там, где, блять, ты была? Было ли это удивительно? Пожалуйста, скажи мне, стоило ли оно моего заключения в тюрьме, вдали от моего сына? Стоило ли бросать его?! — рявкнул он, и Итан на мгновение пошевелился, прежде чем успокоился. — Я думал обо всем, что скажу тебе, когда ты вернешься. И все, что я могу придумать, чтобы сказать, это то, что с меня хватит. Я больше не волнуюсь и не забочусь о тебе. Ты такая же бессердечная манипулятор, как твоя гребаная мать.

Закрыв глаза, я прикусила внутреннюю сторону щеки, пытаясь успокоиться. Он хотел причинить мне боль. Он был зол, и он пытался причинить мне боль. Это сработало.

— В любом случае, с меня хватит. Если бы я знал, что женитьба на тебе… — он замолчал.

— Чтобы ты сделал? — Серьезно спросила я его. — Женился бы на Наташе? Во мне закипает ревность.

— Неужели? Когда волшебник страны Оз вернул тебе твое сердце? Когда у тебя появились эмоции или элементарная забота о ком-то, кроме самой себя, блядь? Даже твой собственный гребаный ребенок…

— Хватит! — Прошипела я, поднимаясь со стула.

Я пыталась побороть резь в глазах. Мне пришлось отвернуться. Я отказываюсь быть слабой. Слабость убивает, она стала концом Авиелы. Это превратило ее в хнычущую, жалкую маньячку, и я отказываюсь, чтобы меня сравнивали с ней. Особенно со стороны единственного человека, которого я люблю больше всего на свете, за исключением маленького человечка, которого он держал.

Было так много вещей, которые мне нужно было ему сказать. Я даже не знала, будет ли ему не все равно. Это были не оправдания, это были причины. Я должна была заставить его понять, что то, что я сделала, было ради него и Итана. Он должен понять, что только они имели значение, и я отказалась подвергать их опасности, не имея способа устранить ее самостоятельно. Я не была физически или умственно способна делать такие вещи после того, как освободилась от Авиелы, и я сомневалась, что смог бы тогда вообще что-либо сделать. Не с теми препятствиями, с которыми я сталкивалась на каждом шагу.

Я старалась не думать об этом… о том, что произошло. Я не хотела с ним ссориться. Я хотела поговорить, все ему объяснить. Как каждый раз, когда я пыталась стать к нему ближе, все становилось только хуже. Но больше всего мне нужно было, чтобы он был на моей стороне, а не против меня. Я могу сразиться со всеми в мире, но мне нужна была причина для этого. Он и Итан были этой причиной. Но если он сдастся…

— Мэм.

Я обернулась и увидел Монте.

— С возвращением.

— Спасибо, Монте, я надеюсь, вам всем понравился ваш отпуск. С этого момента все будут работать сверхурочно.

— По-другому и быть не могло, — сказал он.

— Хорошо. Установлено ли автокресло? — Я снова взглянула на Итана. Его большой палец был у него во рту. Раньше я тоже так делала… пока мой отец не порезал мне большой палец и не наложил на него повязку, чтобы я избавилась от этой привычки.

— Да, мэм, ваша свекровь все сделала.

Лиам встал, не сказав ни слова. Он был сосредоточен на своем сыне на руках. Я не была уверена, чего он хотел от меня. Я не могу жалеть о своем выборе. Мне так много нужно было ему сказать, и я не хотела делать это с криком. В глубине моего сознания он всегда был там. Каждый день я думала о нем и Итане. Но Птицелов не только заставил меня страдать. Если бы я была из тех, кто умеет прощать, я могла бы не обращать на это внимания. Но он заставил Лиама страдать… Он оставил нашего сына без родителей, и за это я собиралась отомстить, даже если это убьет меня.

ГЛАВА 5

«У нас лучшее правительство, которое можно купить за деньги».

— Марк Твен

ЛИАМ

— Добрый вечер, я Стэн Мерси.

— А я Тони Блейк.

— Это вечерние новости KW4. Сегодня вечером мы проведем прямой репортаж об истории, которая покорила нацию. Фамилия Каллахан фигурировала в национальных новостях в течение многих лет, но не больше, чем за последние несколько месяцев. При неожиданном повороте событий фамилия Каллахан теперь стала синонимом национальной безопасности. В течение последних нескольких месяцев федеральные агенты проводили расследование, которое привело к гибели Джозефа Уильямса и двух других террористов, ответственных за взрывы на мексиканской границе и в Европе.

— Пять месяцев назад правительственные агенты с помощью свидетеля раскрыли информацию, которая привела к этому открытию. Весь мир знает ее как миссис Мелоди Каллахан. После покушения на ее жизнь она была переведена в программу защиты свидетелей. Единственными людьми, знавшими о ее местонахождении, были ее муж и лица с самым высоким уровнем допуска. Эта операция потребовала больших жертв от большого количества людей. По последним данным, общее число жертв достигло шести. Все это были правительственные агенты, которые, к сожалению, погибли, защищая свою страну. Роджер Кейн, Кимберли Грин, Беатрис Синклер, Адам…

— Срань господня, — прошептал Нил, уставившись на шестерых агентов на экране. — Она действительно убила их для сокрытия?

Все мы, за исключением Мел, Эвелин и Коралины, которые были в комнате Итана, смотрели выпуск новостей. Мы наблюдали, как Президент, на создание которого я потратил целое состояние, прикрывал Мел… прикрывал всех нас.

— Я бы ничего не пропустил мимо ушей, — Деклан обошел меня и протянул бокал бренди со льдом. Вдохнув аромат, я почти застонал, когда сделал большой глоток.

— Как я жил без этого? — Спросил я его. — Я должен был тайно пронести его вместо денег.

— Тебе не нужно было ничего проносить контрабандой, — отрезала Оливия, скрестив ноги на стуле и свирепо глядя на президента на экране.

— Спасибо тебе за заботу. Пять месяцев без визитов, и я и не думал, что тебя это волнует. — Допив весь бренди, я прошел через комнату к бару из красного дерева в углу.

— Это прикрытие такое…. тайное. Почему она выбрала терроризм? — Спросил Нил, глядя в телевизор, пока президент продолжал.

— Потому что в этой стране есть только две войны, которые волнуют людей, — пробормотал я, — война с наркотиками и война с террором; она предпочла, чтобы они сосредоточились на последней, по очевидным причинам.

Какая у меня была умная жена, она все прекрасно спланировала.

— Нам придется проводить пресс-конференции, и их будет много, это просто так не пройдет. Мы будем в новостях неделями, если не годами, — простонал Деклан, и я вместе с ним. Меньше всего мне хотелось сидеть перед теми же акулами, которые всего несколько часов назад требовали моей крови.

— Мелоди говорила с тобой о чем-нибудь? — спросил мой отец.

— Говорила со мной? Я что выгляжу как ее муж? — Я горько рассмеялся, выпивая.

— Лиам? — он снова спросил меня.

— Какого черта ты позволил мне жениться на ней? — Я вздохнул, ущипнув себя за переносицу. — Она ничего не рассказала об этом, и я не дал ей шанса.

— Что ты собираешься делать? — Спросил Нил.

— Прямо сейчас я попытаюсь смыть с себя зловоние тюрьмы. Потом я собираюсь выпить… На самом деле я собираюсь сделать и то, и другое одновременно, и только после этого я смогу поговорить с ней. — Или задушить ее… Выходя из комнаты, несколько горничных присели в реверансе, когда я проходил мимо них, что напомнило мне, что нужно провести еще одну проверку и установить какие-то рычаги воздействия на всех них.

— Лиам, — позвала Оливия из-за моей спины.

Я остановился посреди мраморной лестницы.

— Лиам, прости, что я не приезжала навестить тебя, — прошептала она. — Я проводила большую часть своего времени с Итаном.

— Я заметил, что ты привязалась к нему, — ответил я, снова поворачиваясь к ней лицом. Вот почему я с самого начала не хотел, чтобы она была рядом с ним.