— Прости, ты пытаешься свести меня с Нилом Каллаханом?

— Свести? Конечно, мы можем назвать это и так, но я теперь сомневаюсь в твоем интеллекте, потому что все, что тебе нужно сделать, это подумать о перспективе стать частью нашей семьи… Ты больше не будешь помогать. Ты преуспела сама по себе, но, в конце концов, по-прежнему помогаешь. Тебе уже довелось видеть нас в самом мрачном состоянии, и все же ты еще здесь. Ты знаешь, чем мы занимаемся, и, что лучше всего, боишься меня. Это означает, что то, что случилось с женой Нила, не повторится.

Это было все равно что наблюдать за рыбой, за тем, как ее рот открывался и закрывался.

— Я думала, ее убил Авиан.

— Мы солгали. Нил убил ее за то, что она предала нас. Но ты крутая, не так ли? У тебя черный пояс по тхэквондо и джиу-джитсу.

Она молчала, пока колесики медленно вращались в ее голове… слишком медленно, на мой взгляд.

— Прямо сейчас в семье царит хаос. Моя работа — следить за тем, чтобы все было сбалансировано и скелеты нашей семьи оставались в шкафу. Ты умна, красива и боец. Нил падет перед тобой. Он из тех мужчин, которые оправдывают свое существование окружающими, и поэтому изо всех сил старается понравиться. Будучи мамой и правой рукой президента, мы обе знаем, что мужчины сторонятся тебя. Ты их пугаешь. У тебя нет семьи, кроме дочери, и ты изо всех сил цепляешься и за нее, и за свою работу. Я предлагаю тебе место за круглым столом, Мина, за столом Каллаханов, и мы обе знаем, насколько это мощное место.

— Публика все еще не знает об Оливии, — прошептала она, откидывая волосы назад, и я увидела, как она переходит на мою сторону, ей просто нужен был последний толчок.

— Сегодня вечером я обнародую список агентов ФБР под прикрытием. Имя Оливии будет там. Она погибнет, служа своей стране. Не нужно напрягать воображение, чтобы понять, как у вас с Нилом сложится дружба, которая переросла в нечто большее. Через два-три года вы сможете обнародовать свои отношения. — Я ненавидела тот факт, что мне приходилось превращать Оливию в чертову мученицу, но, опять же, я была больше сосредоточена на общей картине. Таким образом, президент выглядел бы хорошо и оставался бы на нашей стороне. Я просто должна испытывать удовлетворение, зная, как она на самом деле подошла к концу.

— Что Оливия могла делать в качестве агента ФБР под прикрытием в одной из элитных семей Америки?

Хороший вопрос.

— Преступники среди белых воротничков, — ответила я. — Аферы с произведениями искусства на миллионы долларов и все такое. Идеально подходит. Все готово; все, что мне нужно, — это твое согласие.

— Я не во вкусе Нила.

— Ты женщина?

— Конечно!

— Тогда ты в его вкусе, — ответила я, выжидая.

Она кивнула.

— Хорошо. Пожалуйста, просто пообещай мне, что моя дочь будет в безопасности, несмотря ни на что.

— Теперь она старшая кузина Итана. Я обещаю тебе, что с ней никогда не случится ничего плохого. А теперь убирайся из моей машины.

Когда она вышла, Деклан и водитель оба заняли свои места впереди.

— Что это было? — Деклан повернулся, чтобы снова посмотреть на меня.

Я не ответила, просто продолжала проверять сводки новостей на своем телефоне, пока, наконец, не увидела последние новости, которые ждала.

Резня в «Голубом саду».

— Лиам и Нил закончили обедать. — Я сказала ему.

ГЛАВА 31

«Во времена обмана говорить правду — революционный акт».

— Джордж Оруэлл

МЕЛОДИ

— Иди спать, любимая.

Голос Лиама напугал меня. Я резко выпрямилась и наставила на него пистолет, прежде чем он смог подойти ближе.

Он посмотрел на него, затем на меня.

— Серьезно?

— Извини, — пробормотала я. Ущипнув себя за переносицу, я положила пистолет рядом с ковриком для мыши. Я потянулась, и все мои кости затрещали, как будто я постарела за ночь.

Придвинув стул к моему столу, он сел рядом со мной.

— Сейчас 3:00 ночи, любимая, тебе нужно отдохнуть, можешь закончить это позже.

— Я хочу закончить сейчас, — сказала я ему, снова ерзая на своем стуле.

Взглянув на Лиама, я заметила, что он напряженно наблюдает за мной. Я старалась не заострять внимание на том факте, что на нем не было ничего, кроме пижамных штанов.

— Что?

Он покачал головой и продолжал смотреть.

— Просто я много думал в последнее время.

— О нашем плане? Потому что…

— Нет. О тебе, — заявил он, наклоняясь вперед. Его лицо было серьезным, и он выглядел так, словно пытался прочесть меня.

— Хорошо… — Я не уверена, к чему это приведет. Обычно он давал мне больше для продолжения, но, казалось, он тоже все обдумывал.

— И как мой отец хотел, чтобы я женился на тебе, — добавил он. — Я продолжаю думать о том, как сильно я сопротивлялся ему из-за этого. Как сильно я не хотел быть с тобой. И все же, перенесемся на несколько лет вперед, и вот я здесь, не в состоянии представить мир, в котором тебя нет. Узнать тебя было лучшим подарком, который он когда-либо делал мне.

Я не была уверена, что ему сказать, я плохо разбиралась в словах. Вместо этого я взяла его за руки и поцеловала костяшки пальцев.

— Я принесу нам кофе, раз уж ты не идешь спать. — Он улыбнулся, поднимаясь со стула.

Я не хотела, чтобы он думал, что мне все равно. Встав, я последовала за ним и обняла его за спину, когда он вошел в темную кухню. Когда я поцеловала его позвоночник, он откинул голову назад.

— Я люблю тебя, — прошептала я.

Вырвавшись из моих рук, он развернулся и поднял меня.

— Я знаю, что любишь, — пробормотал он, нежно целуя мои губы.

Это было бы потрясающе, если бы мой чертов желудок громко не урчал.

Он улыбнулся в ответ на наш поцелуй.

— Ну, это не сексуально, — пробормотала я.

— Нет, это мило. Пойдем, — ответил он, снова ставя меня на цыпочки и ведя дальше на кухню.

Он достал сковородку и достал несколько яиц из холодильника.

— Что ты делаешь? — Я наблюдала за ним, прислонившись к раковине.

— Учитывая, что ты худший повар на планете, я подумал, что приготовлю нам яичницу с сыром, — сказал он как ни в чем не бывало, доставая хлеб из буфета.

— Я могу приготовить яйцо с сыром, Лиам. — Я скрестила руки на груди и уставилась на его спину, а он посмотрел на меня с удивлением.

— Неужели?

Мне не понравилось удивление в его глазах. Протопав от раковины к плите, я взяла яйца и попыталась разбить их о сковородку. К сожалению, первое разбилось у меня в руке.

— Не смей! — Огрызнулась я, когда он сдержал смешок и протянул мне бумажное полотенце. Я вытерла руки.

— Попробуй еще раз, — ответил он, протягивая мне еще одно яйцо.

Я не взяла его.

— Ты можешь сам….

— О нет, ты не понимаешь, жена. Ты сама вляпалась в это, и я не позволю тебе выпутаться. — Он встал у меня на пути.

— Я могу справится с тобой. — Я оценила его.

— И тогда ты все равно не получила бы свое жареное яйцо с сыром. — Он улыбнулся, поднимая дурацкое яйцо. — Давай, я помогу тебе.

Закатив на него глаза, я обернулась, когда он подошел ко мне сзади. Он положил яйцо в прозрачную миску к остальным и протянул мне нож. Недолго думая, самое первое, что я сделала, это повертела его в руке, чтобы прикинуть вес, прежде чем отрегулировать хват.

Он схватил меня за запястье.

— Жена, сейчас это не оружие. Мы просто используем его, чтобы отрезать немного масла.

Он поставил масло передо мной.

— Зачем мне для этого нож? — Спросила я его, поднимая пальцами целый брусок и бросая его на сковороду.

— Мел! — Он застонал и захихикал одновременно, когда прижался своей головой к моей.

— Что? Ты смазываешь сковороду сливочным маслом, чтобы еда не пригорала, верно? Поэтому я кладу масло на сковороду!

— Да, маленький кусочек, а не весь чертов брикет! — пробормотал он, пока мы смотрели, как масло тает на раскаленной сковороде.

— Ну, теперь у нас много масла. — Я ненавидела готовить.