– Закрой за собой люк, – послышался сверху низкий голос мужчины.

Просьба была выполнена, и я спустилась по ступенькам. Это действительно был бар. Темные пол и стены были изрисованы граффити, в одном углу установлены игровые автоматы. Большая часть помещения, видимо, предназначалась для танцпола, но на нем никого не было. Несколько красных старых диванов были втиснуты в остальные три угла. Ботинки липли к полу, пока я шла к бару. Наконец ко мне обернулся единственный посетитель. Крэйн уже сидел с бутылкой на столе и размахивал рукой со стаканом с кубиками льда.

– Посмотрите-ка кто пришел, моя собутыльница!

– Ты был прав, мне действительно надо напиться, – согласилась я, поднимая взгляд на бармена. – Только я не его собутыльница. Алкоголик здесь только он.

– Как скажешь, – с улыбкой ответил бармен.

Я пригляделась повнимательнее и от удивления раскрыла рот.

– А разве не ты только что был наверху?

Мужчина добродушно улыбнулся.

– Это мой брат Эдгар, а я – Аллен.

– Лиф, – представилась я.

– Я знаю. Едва ли найдешь человека на Блэк-Роке, который о тебе не слышал.

– …собираетесь сказать директору, что я здесь?

– То, что происходит в эллинге, остается в эллинге, – подмигнул он мне. – В конце концов, у тебя есть Крэйн, и он всегда прикроет твою спину. Лучше человека на земле ты не найдешь.

Последний разразился смехом.

– Ты мне льстишь. Но все еще без чаевых.

– Будет достаточно, если оплатишь счет, – ответил Аллен, ставя на стол рядом со мной стакан. Крэйн налил жидкости до краев.

– Спасибо, – поблагодарила я обоих, делая глоток. Горло обожгло так, словно его опалили огнем. Я начала задыхаться и чуть не упала со стула.

Крэйн и Аллен рассмеялись.

– Что это за хрень? – откашливаясь, спросила я.

– Нууу, – начал зеленоволосый, взбалтывая зеленое содержимое своего стакана, – эта штука на восемьдесят процентов состоит из драконьей крови.

– Драконьей крови?!

Со смехом он осушил бокал и даже не поморщился при этом.

– Осталось только название. Драконы вымерли давным-давно, а сейчас используют липового червя. Он как раз, в некотором смысле, драконий родственник. Наверное, тебе надо что-то попроще.

– С радостью, а то еще один глоток отправил бы меня на тот свет.

Аллен любезно поставил новый стакан с чем-то прозрачным.

– Это за счет заведения. Небольшой комплимент.

Недоверчиво улыбнувшись, я сделала глоток. Напиток был крепким, но очень вкусным.

– А можно узнать, что это?

– Водка, – хихикнул Аллен.

– Тогда можно мне еще?

– Оставь бутылку.

– Вам лучше знать, ребята.

– Я все еще не могу смириться с тем, что Зона 51 – это академия экзорцистов, – пробормотала я, наполняя свой стакан.

– О чем ты, у них даже свой сувенирный магазин имеется, – сказал Крэйн, и мы одновременно выпили и скривились.

– Ну и крепкая, – процедил он.

– Ну и вкусная, – добавила я.

Аллен отошел от нас и сделал музыку погромче.

– Расскажи о себе, Лиф Янг.

– А?

Крэйн опрокинул очередной стакан и стал сквозь него рассматривать меня.

– Думаю, я заслуживаю узнать больше, чем то, что демон зарезал тебя во время секса.

Я поперхнулась.

– С чего ты взял?

– Я был там.

– Ты…

– В ту ночь нас вызвали на подмогу. Я помогал тащить тебя через Манхэттен.

– О боже, – я закрыла лицо руками и застонала.

– Да не парься ты, со всеми бывает.

– Не думаю.

Раскатистый смех парня был каким-то теплым и одновременно темным.

– Поверь мне, в мире больше экзорцистов, занимавшихся сексом с демонами, чем ты думаешь.

– Правда? – я удивленно посмотрела на него.

– Интимная близость с демонами карается немедленным изгнанием и даже куда более неприятными последствиями. Но все, что запрещено, притягательно. Каждый год находятся один-два экзорциста, которые захотят поэкспериментировать, а затем они изгоняются и становятся примером для осуждения. Но если бы подсчитали все незарегистрированные случаи, то и Ордена бы никакого не осталось. С тобой они хотят поступить так же: ты станешь примером удачи или неудачи. Если у истории будет счастливый конец, то Ордену придется признать, что не все демоны – такие уж чудовища, какими их привыкли считать. Это поставит под сомнение их веру, убеждения и, соответственно, их жизненный комфорт. А если закончится плохо, то все сохранится как прежде и все будет у Ордена замечательно. Поэтому он будет бороться до последней капли крови. И не своей, а твоей.

– Звучит жестоко и отвратительно.

Крэйн поднял бокал.

– Так давай же выпьем за лицемерие экзорцистов и за то, на что они готовы пойти, чтобы ничего не менялось.

Мы чокнулись и осушили бокалы. Алкоголь медленно действовал. Губы онемели, кончики пальцев потеплели.

– Проблема в том, мисс Янг, что ты только что наткнулась на минное поле. Напряженность среди экзорцистов существует уже давно. То, чего ты можешь добиться, поставит многое под вопрос. Есть большая группа тех, кто как раз таки хочет оставить все как есть. Вот почему я хочу, чтобы ты прошла через все это. Ты можешь изменить все… – В глазах его появился блеск, и я поняла, почему так заинтересовала его.

– Я просто официантка, а не революционерка, – напомнила я ему, пригубив стакан.

– Можешь быть и той, и той.

– Точно не сейчас.

– Но когда-нибудь. До тех пор мы обязаны умудриться сохранить тебе жизнь.

– Арахисовая паста.

– Что? – Крэйн удивленно посмотрел на меня.

– Ты попросил рассказать о себе. Так вот, я обожаю арахисовую пасту. А в студенческие годы я съедала до четырех упаковок крекеров за неделю, потому что практически все время была на мели. А еще у меня есть сводный брат, которого я люблю больше арахисовой пасты. И до того, как у меня случился секс с демоном, я собиралась обручиться с парнем, которым мне изменял два года. Каждую ночь я сплю и вижу, как сбрасываю его со скалы, а затем кружу хороводы у его могилы. Наверное, потому, что все еще виню его во всем этом дерьме. – Схватив бутылку водки за горлышко, я отпила прямо из нее, осушив до половины, и схватилась за рот ладонью. Через пару секунд протянула бутылку Крэйну. – Будешь? – Он лишь ухмыльнулся, а я продолжила:

– Кроме Зэро у меня больше нет друзей здесь. Отца своего я терпеть не могу, ненавижу до глубины души. И это взаимно. Сделаю все, чтобы разочаровать его и насладиться тишиной на Рождество. Однажды я переспала с мачехой, что, возможно, добавляет неловкости. А еще я боюсь Коржика.

– Ты что?! – со смехом вскрикнул Крэйн.

– Спала с мачехой, когда мне было семнадцать.

– Да нет же, я про Коржика, – он вздохнул и отпил из своего стакана. – Знаешь, тоже не люблю всю эту выпечку. На вкус отвратительно.

Я рассмеялась.

– Странный ты.

– Что ж, значит, мы отлично подходим друг другу.

– Согласна.

С каждым глотком мир становился все более косым и кривым. В один момент мне показалось, что я вижу глотку Крэйна и чувствую в ней пульс. А еще от него исходило тепло, яркое и интенсивное. Желудок сжался в приступе голода. Я быстро сделала еще один глоток водки.

– Так кто этот парень, Фалько? Он родился с такой мрачной рожей или натренировался быть таким для запугивания демонов?

– Фалько – ботаник чистой воды. Его отец – большая шишка в Ордене, соответственно и сынуля такой же. Мы росли вместе, и даже в садике он был правильным. Всегда и все делал правильно, пока, конечно…

– Пока что?

Крэйн весело сверкнул глазами и помотал головой.

– Не, это пусть он сам тебе расскажет. Но после того дня он Манхэттен не покидал. С его моськой и поведением все начали задумываться, а способен ли он вообще на эмоции. Даже ходили слухи, что он пожертвовал своим чувством юмора при посвящении в синтоисты. Но тут появилась ты!

– И что? Я его раздражаю?

– Именно! До глубины души, видимо. Так смешно наблюдать за его физиономией. Последний раз он так реагировал только на ужасно приготовленный мясной рулет на Рождество.