От помрачневшего лица Фалько у меня душа ушла в пятки.
– Звучит… ужасно.
– Да. И выжившие заплатили высокую цену за эту глупость. – Его левая рука сжалась в кулак, и он помотал головой. – До сих пор не получается избавиться от проклятья; оно просочилось в сами стены и фундамент. Пока все не вернется на круги своя, мы не будем пускать студентов в это крыло.
– А меня можно?
Опять это вялое пожатие плечами.
– Тебе больше нравится в подземелье?
– Вовсе нет, – выпалила я.
– Тогда идем. Мы и так задержались, – Фалько повернулся и продолжил свой путь по бесконечному коридору. Его плащ шумно бился о ноги и периодически задевал стены, а звук уверенных шагов отдавался эхом.
Из-за высоких стен и больших окон коридор все больше и больше напоминал мне церковный неф. Пока я разглядывала все вокруг, Фалько достал четки, приставил брелок в виде глаза к замочной скважине и что-то пробормотал. В ушах нарастало давление, потом раздался громкий щелчок, и дверь распахнулась.
Когда мы оказались в следующем коридоре, я оглянулась на дверь, и на ней также заметила замысловатый узор, исчезнувший сразу, как только она закрылась за нами. Экзорцисты явно любят необычные замки.
Я последовала за Фалько.
– Где мы теперь?
Деревянный пол здесь почти не скрипел. В этом коридоре были такие же арочные окна, но все здесь было целым. Тепло, почти уютно. Через каждые несколько метров в стенах были небольшие углубления с мягкими креслами и книжными полками из темного дерева.
– В центральной башне. Здесь располагаются штаб-квартира экзорцистов, библиотека, кабинеты деканов и директора. Прямой доступ в другие части здания запрещен.
– Запрещен? Теперь это моя жизнь? Куда бы я ни пошла, везде будут глаза и уши, а если выйду за линию, меня накажут?
– По крайней мере, ты будешь жива. Это все равно лучший вариант для тебя.
– Как ты думаешь, если я вытащу занозу из его задницы, он почувствует что-нибудь?
– Он и есть заноза в заднице, – пробурчала я, расправляя плечи и следуя за экзорцистом. Мы шли запутанными путями по десяткам коридоров и лестниц. Думаю, Фалько вел меня в обход.
После долгого похода я была полностью дезориентирована, словно акула, которую перевернули вверх брюхом, пока не увидела знакомые часы. Маятник продолжал медленно раскачиваться. Под утренними лучами я заметила большую входную дверь. Точнее, огромную. Заканчивалась она где-то у потолка. Фалько подошел к ней, но в итоге свернул налево, в еще один коридор, в конце которого была распахнута двустворчатая дверь. По запаху свежей выпечки и кофе, а также разговоров и звона посуды, я поняла, что мы подошли к столовой.
В животе сразу заурчало, и я неловко прокашлялась. Фалько вошел внутрь, я следом.
Как и в любой столовой любого учебного заведения, повсюду стояли длинные столы, за которыми могли разместиться десять человек. Высокие окна до потолка пропускали яркий свет. Стены были обшиты панелями из темного дерева, на них висели старинные картины. Портреты людей из разных эпох, но многие из них были в париках и пышных платьях. Что бросалось в глаза, так это их черные одеяния, некоторые были даже похожи на то, в которое сейчас одет Фалько. Всю заднюю стену занимал гигантский камин, и в нем горел синий огонь. Над камином была вырезана та же метка, что и на моей груди. Рядом стоял буфет.
Как только мы вошли, в столовой стало тихо, и головы резко повернулись в нашу сторону. Точнее, в мою. Впервые за несколько дней я увидела столько людей, и меня впервые захлестнул страх неизвестности. Я оглядела людей перед собой. До сего момента я не пыталась представить, как может выглядеть группа начинающих экзорцистов, но это была удивительно пестрая смесь. Большинству было около двадцати лет, униформа в серых тонах, вроде моей. Из всех присутствующих только Фалько был полностью одет в черное.
Часть студентов больше напоминала преступников или неформалов – безумные татуировки, пирсинг, который даже сосчитать было невозможно. Другая часть, напротив, была похожа на выходцев из высшего класса – идеальная укладка, макияж. Казалось, между ними не может быть ничего общего. Все они казались по-своему более необычными, чем другие люди, но я не могу сказать, чем именно. Мы смотрели друг на друга; в их взглядах читалось все, что угодно – от любопытства до презрения и отвращения.
Фалько либо не заметил, либо просто проигнорировал это и кивнул в мою сторону:
– Это Лиф Янг, наша первокурсница. Прошу любить и жаловать. Она присоединится к группе Омега. – По рядам студентов пошел громкий шепот, пока я притворялась, что понятия не имею, о чем он говорит. – Неважно, какие слухи распустили о ней, вы все должны обращаться к Лиф Янг как к любому другому ученику. Нарушите правила, получите выговор и наказание. Надеюсь, все меня услышали.
Его голос звучал так, словно он обещал переломать всем кости за то, что они просто неправильно встали с кровати. Фалько повернулся ко мне и кивнул.
– У тебя пятнадцать минут, – сказал он и пошел на выход.
Ничего не понимая, я обернулась и слабо ухватилась за край его плаща.
– Подожди, ты меня оставляешь здесь одну?
Фалько уставился на мою руку, пока я не опустила его.
– Ты будешь тренироваться и обучаться вместе с ними. Хочешь ты этого или нет, но тебе придется научиться общаться с ними, – с этими словами он повернулся и фактически оставил меня одну.
Ссутулившись, я повернулась к столам и нерешительно приподняла руку:
– Ам… всем привет.
Никто не ответил.
Волшебно.
Пытаясь держать себя в руках, я улыбнулась и подошла к буфету, где лежала целая корзинка со свежими круассанами. Я жадно потянулась за выпечкой и даже не заметила, как запихнула одну булку в рот, а вторую тут же положила на тарелку.
– О боже, я думала, что умру с голоду, – промычала я, пока жевала круассан и наливала себе кофе.
– Не умерла бы. Не со мной внутри. Надо было недельки две потерпеть, и чувство голода пропало бы, – вмешался Лор.
– Какая прелесть, – взяв тарелку и чашку, я обернулась. Взгляды были направлены на меня.
– А я думал, что получить ножевое ранение – это самое неприятное, что могло со мной произойти.
Я поставила тарелку и чашку на поднос, захватив еще один круассан, и стала искать свободное место.
– Если сейчас громко крикнуть «бу!», то они в панике разбегутся по комнатам.
– Или выколют мне глаза вилками, – пробормотала я.
Мое внимание привлек столик, где сидел только один человек. Ученик сидел, склонившись над учебником, по которому то и дело пробегали яркие лучи солнца. На его коленках, к моему удивлению, лежал и мурлыкал рыжий кот.
Когда я остановилась перед столом и тихо откашлялась, парень поднял на меня глаза. Я будто где-то его видела. Но не припомню настолько бледных знакомых; кожа и волосы почти белые, волосы еще и торчали во все стороны. Возраст определить было трудно…может, лет двадцать?
– Присяду? – спросила я.
Он опустил глаза на стул рядом, словно только сейчас заметил напряженную атмосферу в столовой.
– Стул не мой. Можешь садиться туда, где нравится, – ответил он приятным мягким голосом.
Я облегченно села на стул напротив и услышала за спиной тихий шепот, больше похожий на шипение:
– Это невозможно. Как они могли выпустить эту тварь на свободу?
– Венера… – прошептал в ответ другой голос.
Я не повернулась на шепот и спокойно сделала глоток кофе, разглядывая перед собой студента и протягивая руку:
– Привет. Меня зовут Лиф.
Он моргнул и посмотрел на мою ладонь. Даже его ресницы были белыми, как снег.
– Я знаю, – ответил он.
– А.
Я убрала руку и вздрогнула, когда кто-то толкнул меня в спину. Моя чашка с кофе опрокинулась на стол, а затем упала на пол и разбилась. Жидкость растеклась по бежевой скатерти.
– Ох, простите, простите!
Я обернулась и уставилась на не слишком привлекательное лицо. Парень с темными волосами и яркими зелеными глазами. Его форма значительно темнее моей, но возраст был примерно такой же. Он улыбнулся, но в глазах я не увидела доброжелательности.
