— Продолжай. Я выдержу, — храбро попросила она, хотя, всё ещё дрожала. Кажется, даже больше, чем раньше.

— Позже, когда он мстил им, то выяснил, что, когда он сбежал, они убили того парня, которого он обманул. И именно его выдали за Олега. Отец одного из убийц устроил так, чтобы всё было оформлено, как надо.

— Но как же мама с папой не узнали? Не поняли, что это не Олег? — она заплакала. Я стал гладить её руку, и попытался успокоить её, объяснив:

— Из-за состояния тела, думаю… И, наверное, схожести убитого с Олегом, — она посмотрела на меня. Я видел в её глазах, что она вспоминает и складывает картинку воедино. — Я тоже решил, что это Олег. Помнишь? Рост, цвет волос совпадали. А лицо было неузнаваемым, — она кивнула, и склонив голову, заплакала снова. У меня сердце было готово разорваться на части, а всё, что я мог — это гладить её руку, пытаясь успокоить. Минут через пять она затихла, а я спросил у Андрея: — Но почему он так зол на нас? Этот Созон?

— Это расстройство довольно сложная штука. Взаимодействие между личностями может быть не отрегулировано. В его искажённом восприятии — вы подвели Олега. Вы не помогли и не спасли его. А потом, Олег часто думал о вас и страдал. И всё это вылилось в ненависть к вам.

— Олег не говорил, почему раньше не пришёл к нам? — мне всё ещё с трудом верилось в происходящее.

— Как я сказал, Созон преобладающая личность. Почти постоянно руководит действиями он. Олег появлялся, но на очень короткие промежутки времени. Как, к примеру, когда спасал Ангелину, или, когда оставлял подсказки в делах об убийствах женщин, — Ангелина снова заплакала.

— Ты сможешь ему помочь? — спросил я Андрея, в надежде, что его ответ принесёт ей немного успокоения.

— Надеюсь. Со временем… Как я уже сказал, это сложное расстройство. Но я сделаю всё, чтобы помочь, — он аккуратно положил руку на здоровое плечо Ангелины.

— Спасибо, — прошептала она. Он кивнул.

— Ладно. Мне пора, — мы попрощались с ним, и он ушёл.

Она просто молча смотрела в одну точку. Я сидел неподвижно. Она заговорила так тихо, что я не сразу разобрал и понял:

— Ты можешь лечь рядом? — она подвинулась и я лёг рядом с ней. Она повернулась на бок, и легла головой мне на плечо. У меня чуть сердце из груди не выскочило. А потом я услышал, как она плачет. И я ощутил её душевную боль, как свою физическую. Мне невыносимо хотелось унять её боль. Но я не знал как. И было страшно, что обняв её, я могу потревожить её раненную руку. Но слышать её плач, и ничего не делать, было просто невозможно. Я чуть повернулся, и всё-таки обнял её, сначала нерешительно и очень осторожно, а, когда она мучительно всхлипнула, я просто прижал её покрепче, и стал гладить, чтобы успокоить. Про себя я всё повторял то, что мне было уже знакомо давно: всё будет хорошо, Ангел… Я повторял это, как молитву, пока она не затихла. А потом я лежал не двигаясь, пока она не уснула.

Я слушал её дыхание, и думал, как ей помочь. Нужно было разобраться в ситуации с Олегом. Я анализировал то, что уже знал, и думал, что нужно выяснить ещё, чтобы картина была полной, когда увидел в дверях Максима, с цветами в руке. Он выглядел так, будто ему одновременно в спину и в сердце всадили по ножу и провернули. Я попытался дать ему знак, чтобы он зашёл, но он развернулся и ушёл. Идиот! — выругался я про себя. Ангел теперь расстроится… Она, словно почувствовала что-то, стала всхлипывать во сне.

— Тише, Ангел, тише. Всё будет хорошо, — прошептал я ей в волосы. И Олегу поможем. И этому… идиоту всё объясним… Нашёл время и место для ревности! — ругал я его в своих мыслях. — Всё будет хорошо, Ангел… — снова повторил я, потому что она снова заворочалась во сне. Она, будто услышала и поняла меня. Расслабилась и дальше спала спокойно.

*** Повествование от лица Ангелины ***

Проснулась с открытым ртом на плече у Лёши, правда поняла это не сразу, было сложно вернуться в реальность.

— Прости. Я тебя обслюнявила… — извинилась я, приподняв голову. Вытерла рот и стала вытирать его рубашку. Подняла взгляд и посмотрела на него. Он улыбался.

— Ничего страшного. Слюнявь хоть каждый день… — шутит… В глазах радость, но тревогу я тоже вижу. Всё резко изменилось с возвращением Олега. Я опёрлась на здоровую руку, но тяжело держаться. Он быстро встал.

— Ложись, — сказал он, чуть ли не укладывая меня самостоятельно. Я легла. — Максим приходил… — добавил он, как между делом.

— А чего меня не разбудили? — я наконец улеглась, как надо — удобно. Алексей чего-то молчал. Я посмотрела на него вопросительно.

— Кажется, ему не понравилось, что ты была в моих объятиях… — я не поняла, почему в его голосе послышалось раздражение?

— Ушёл? — не глядя на Алексея, спросила я.

— Да, — и снова раздражение в голосе. Я промолчала. — Я думал, у вас всё наладилось, — то ли констатировал, то ли спрашивал он, я не разобрала до конца его интонацию.

— Всё сложно.

— Хочешь я с ним поговорю? — неожиданно предложил он.

— Нет, — я даже сама услышала в своём голосе некоторое разочарование. Лёша как-то странно на меня посмотрел, но настаивать не стал, сменил тему:

— Ты сегодня должна была ехать к маме. Наверное, надо ей позвонить?

— Да, знаю…

— Думаю, пока не стоит ей говорить про Олега. Сначала надо с её врачом поговорить.

— Так и сделаю, — я помедлила, потому что, коснувшись темы родителей, мне на ум пришёл ещё кое-кто. — Я думала о твоём отце… Сейчас поднимут старое дело, и…

— Да. Тоже думал об этом, — я посмотрела на него. Взгляд серьёзный. — Отец не будет убегать от ответственности. И, я бы хотел… — он запнулся и замолчал выжидательно.

— Чего?

— Чтобы ты поговорила с ним.

— Я же сказала, что оставляю прошлое в прошлом.

— Просто хочу, чтобы ты поняла, почему он не мог поступить иначе.

— Всё и так понятно.

— Нет, не понятно, — прозвучало с напором, но он тут же добавил: — Пожалуйста… — ого! Что-то новенькое… Алексей Цветков просит. Искренне…

— Ладно… — я только согласилась, он тут же продолжил:

— Я сегодня встречаюсь с ним. Если он не будет занят, заедем к тебе.

— А ты время не теряешь…

— Ты против? — он внимательно смотрел на меня, я молчала. — Когда всё начнётся, польётся много грязи, хочу, чтобы до этого момента, ты составила мнение о моём отце.

— Хорошо. Приезжайте, — согласилась я, он кивнул.

— Ладно. Поеду. На работу ещё нужно. Надо успеть много всего сделать, прежде чем я покину свой пост… — я не поняла.

— Ты о чём?

— Я ухожу из управления. И из органов, — у меня, наверное, челюсть отвисла. — Я тоже не собираюсь бегать от ответственности. Я знал об участии отца, о сокрытии преступления. Но управление в это я за собой не потяну. Так что, у тебя будет новый начальник. Скоро, — сказать, что меня это шокировало, ничего не сказать. Он взял меня за руку. — Не расстраивайся. За пределами работы я не исчезну, — и улыбнулся мне. А мне было не до улыбок. Кого он обманывает? Будто я не вижу чудовищного напряжения в нём… — Всё, мне пора. Я предупрежу, когда мы с отцом соберёмся заехать… — и, прежде чем я успела ответить, наклонился и поцеловал меня в щёку. С таким видом, словно это само собой разумеющееся. — Поправляйся, — и он ушёл. А я осталась со своими мыслями наедине. Будто мало всего случилось… Всё продолжает рушиться.

Набрала врача мамы, когда буря от новости Алексея улеглась, попросила передать ей, что я в командировке. Рассказала про Олега. Договорились сначала подготовить её. Для мамы это будет настоящий удар…

Я снова подумала об Олеге. Сейчас первоочередная задача — помочь ему. Я стала искать адвоката для него. А внутри всё не давал покоя неприятный осадок от того, что решил Лёша. Надо поразмыслить над этим тоже. По-моему, это ошибка. Возможно, есть шанс обернуть эту ситуацию во благо, а не во вред. Что ни говори, а он честный человек. Мог использовать статус отца и был бы уже на самом верху. Подчинённые его ценят. И работает он на совесть. Прежде чем совершать профессиональное харакири, попробуем наказать действительно виновных…