— Не переживай, сын. Она сдохнет сейчас… — Лёша сделал ещё шаг и оказался у меня за спиной. — Прекрасно. Первым сдохнешь ты… — произнёс Горский. Ждать было больше нельзя. Я выстрелила в Андрея и услышала одновременно два выстрела. Стреляла я левой, и попала Андрею в плечо, его рука со скальпелем дёрнулась у шеи Олега. Он отступил, Олег вырвался и я выстрелила снова. На этот раз в самую цель. Андрей упал. Олег держался за горло и, когда я подошла, то увидела как кровь течёт сквозь его пальцы. По телу пронёсся ужас. Он стал опускаться, его рука отпустила шею и кровь забила фонтаном. Он уже был на полу. Я упала на колени к нему. Нащупала артерию ниже раны и зажала её пальцами. Я давила пока кровь не перестала фонтанировать. Стала звать Лёшу. Но он не откликался.

— Лёша? — я обернулась. Вокруг уже было полно дыма. Было плохо видно. Я перевела взгляд на пол и увидела два тела. Этого не может быть! — Мама! Мама! Иди сюда! — позвала я, но она меня не слышала. — Мама!!! — я разрывалась между происходящим. Дыма становилось больше, было уже трудно дышать. Я услышала какое-то движение, подумала это пожарные. Но потом я различила движение на полу, за Лёшей. Это был Горский. Он тянулся к пистолету. — Лёша? — окликнула я, но он не отвечал. У меня было мало времени на принятие решения. Я вытащила правую руку из повязки, не отпуская левую руку с шеи Олега, дотянулась до своего пистолета и выстрелила Горскому в голову. Он упал. — Лёша?! — звала я. Слёзы застилали мне глаза. Я не могла отпустить шею Олега. Не знала, что с Лёшей. Дышать становилось всё труднее. — Помогите!!! — закричала я.

Я успела подумать, что мы все так и умрём здесь, когда услышала:

— Есть тут кто?

— Сюда! — первым пожарный нашёл Горского. Я сказала, что он мёртв. Сказала, что мы с Лёшей из следственного комитета. Попросила пожарного помочь ему. И позвать скорую Олегу. Появились ещё пожарные. Маму стали выводить. Первый пожарный помогал мне с Олегом.

— У него сильное кровотечение, задета сонная артерия. Я зажала её, — он передал это по рации. Я видела, как забирали Лёшу. По рации они передали, что у него огнестрельное ранение в грудь. Слёзы снова потекли сами.

— Вы как? — спросил у меня пожарный, который первым пришёл к нам. Я только помотала головой. Он повернулся и посмотрел на Андрея-Антона.

— Он мёртв, — сказала я. Пришли врачи и забрали Олега.

— Идёмте, — пожарный помог мне подняться и стал выводить меня. Когда мы вышли, на улице было уже светло, я стала искать Олега, Лёшу и маму.

Олег был в скорой на носилках. Они закрыли двери и поехали. Я увидела ещё одну скорую вдалеке. Побежала к ней. Но не добежала, двери закрылись и скорая тоже уехала.

— Куда поехала эта скорая? — спрашивала я у людей вокруг. Но мне никто не отвечал. Я крутилась в поисках ответа и увидела маму в стороне. Она стояла одна. Я побежала к ней. — Мама? — она посмотрела на меня.

— Я… Я не знаю где я… — она была так растеряна.

— Мама, это я — Ангелина. Я помогу тебе, — я взяла её за плечи и повела в поисках помощи. Вокруг творился настоящий хаос.

*** Повествование от лица Ангелины ***

Мой взгляд блуждал по лицам людей, в поисках помощи, но никто не обращал на нас внимания. Я наконец сообразила, и набрала Николая Алексеевича.

— Ало.

— Лёша и Олег ранены. Их увезли на скорых. Я не знаю куда. Я с мамой у больницы Андрея. Точнее, Антона. Сына Горского… Они оба мертвы. Тут пожар и настоящий хаос… — понимаю, что говорю бессвязно, но мысли никак не собираются. — Я не знаю, что мне делать… — чувствую, что дыхание набирает обороты, как и сердцебиение. В глазах стало темнеть. Ангелина! Тебе нужно позаботиться о маме. Держись! Я с силой зажмурила глаза.

— Я выясню куда повезли Алексея и Олега. Отправлю людей на место, а пока полиция всё оцепит. Езжайте в ближайшую больницу, я позвоню, когда узнаю где парни, — его тон был спокойным и твёрдым. Это немного отрезвило меня.

— Хорошо, — он отключился, а я стала искать на чём нам уехать. Вокруг было много людей. Но это были: пациенты, и персонал больницы, они не могли нам помочь; и пожарные, которые были заняты делом. Нас заметил пожарный, который меня выводил.

— Вы всё ещё здесь? — он осмотрелся. И махнул кому-то. — Вам нужно в больницу. Отравление продуктами горения может проявится не сразу… — к нам подошёл ещё один пожарный, и повёл нас в только что подъехавшую скорую. Уже в машине я поняла, что даже спасибо им не сказала. У меня зазвонил телефон.

— Ало.

— Парней увезли в НИИ Склифосовского, — сказал Николай Алексеевич.

— Секунду… — я спросила у врача куда нас повезут. Оказалось туда же.

— Я слышал, — сказал Николай Алексеевич, когда я вернулась к разговору. — Я сейчас еду на место. Организую там всё. А потом приеду к вам в больницу.

— Хорошо, — я отключила звонок, с чувством, что паника чуть отступает. Но тут мама начала кашлять. Врач уложил её на носилки и надел кислородную маску. Я старалась держаться, хотя, голова кружилась, в горле саднило, но нужно было убедиться, что с мамой всё будет хорошо. А ещё нужно было узнать о Лёше и Олеге…

Дорога до больницы показалась мне долгой. Каждый раз, как скорая тормозила, я думала, что мы приехали, но это оказывался очередной светофор, поворот, или лежачий полицейский. И каждый раз, я собиралась с силами, чтобы продолжать этот путь.

В больнице, нас с мамой, быстро определили в одну палату. Маму подключили к кислородной маске и, наверное, от усталости она уснула. Меня тоже собирались уложить, но я настояла, что мне нужно найти Олега и Лёшу.

Пошла в хирургию. Путь оказался не таким уж простым. Во-первых, состояние было плохим — приходилось держаться за стену, весь путь. Во-вторых, персонал больницы ответственно выполнял свои обязанности, и меня четырежды пытались вернуть в палату.

Подходя к сестринскому посту хирургического отделения, я испытывала страх. С замиранием в сердце обратилась к медсестре, которая сидела за стойкой:

— Доброе утро… — мне пришлось подождать, пока на меня обратят внимание. Я опёрлась на стойку, потому что стоять было тяжело. Наконец медсестра посмотрела на меня. — Я хотела бы узнать о состоянии Миронова Олега Александровича и Цветкова Алексея Николаевича, — медсестра уже открыла рот с намерением узнать кто я такая, я ответила до её вопроса: — Я — сестра Миронова, а Цветков — мой руководитель, — и, прежде чем она отказала мне в предоставлении данных об Алексее, я показала своё удостоверение. Её губы сомкнулись, и она медленно склонилась к своим бумагам.

— Как фамилии, вы сказали?

— Миронов и Цветков, — у меня всё замерло внутри, в ожидании.

— Они оба на операциях сейчас, — она подняла на меня взгляд. Я по глазам поняла, что она больше не сможет мне ничем помочь.

— Спасибо, — поблагодарила я, и отправилась назад в свою палату.

По пути, пришлось дважды остановиться, потому что кружилась голова, и шумело в ушах. На кровать я опустилась с большим облегчением.

Я лежала, глядя в потолок, и пытаясь привести своё дыхание в норму, когда в памяти всплыли слова Горского о Максе. Я взяла телефон, и набрала номер Макса. Абонент — не абонент. К горлу подкатил комок. Пусть с ними всё будет в порядке! Пожалуйста!!! На меня стала наваливаться вся тяжесть текущей ситуации, пришлось собрать все силы, чтобы не поддаться отчаянию.

Я перевела дух, и набрала маминого врача, попросила приехать. Чёрт его знает что этот оборотень Андрей-Антон сделал с мамой и Олегом. Стало чудовищно тяжело на сердце, ведь я сама доверила этому человеку своего брата и маму. Я всего на секунду закрыла глаза и, видимо, отключилась.

Я не ощущала, что сплю, это походило на какое-то забытьё. Издалека услышала голос, который позвал меня: «Ангелина?». Перед глазами возникла куча лиц: Горский, Андрей, Лёша, Макс, Олег.

— Ангелина?! — я наконец открыла глаза. Николай Алексеевич стоял рядом с моей кроватью. — Как вы? — спросил он. Я стала приподниматься, и задела провод, что вёл, к надетой на моё лицо, кислородной маске.