Так как мозг завёлся не сразу, решение, что прежде, чем паниковать, надо оценить ситуацию, пришло с некоторым запозданием. Я, не открывая глаз, проверила одета ли я, ощупав себя левой рукой под одеялом. Одежда оказалась на месте. Я, одним глазом, посмотрела на Макса. Он даже толстовку не снял. Так, ладно… Это уже неплохо. Не катастрофа, по крайней мере. Надеюсь, что признание в любви — это сон, а не воспоминание…

— Оцениваешь ситуацию? — с лёгкой издёвкой спросил Макс. Я не без труда перевернулась на спину и посмотрела на него. Для перебравшего вчера, он на удивление нормально выглядел. Лежал на животе, лицом на подушке, руки под подушкой — так естественно, будто это самое привычное и обычное дело — лежать в моей постели.

— Пытаюсь восстановить события, — лучше бы я молчала. Голос прохрипел, и от разговора, всё снова стало кружиться.

— Что ты помнишь? — он с интересом посмотрел на меня. У меня в голове будто запустили спусковой механизм, и закрутились шестерёнки, в состоянии, когда им бы не шевелиться, по крайней мере, сутки. — Хочешь я тебе помогу? — предложил он, видя моё замешательство.

— А ты что, помнишь всё?

— Всё основное и важное… — это прозвучало немного пугающе.

— Рассказывай.

— Мы начали с виски… — это я помнила. В памяти всплыло смеющееся лицо Макса. Как он рассказывал мне о своих родных. Забавные истории из их семейной жизни. Оказывается, у него есть брат и сестра. — Ты расслабилась аккурат к пиву. Так что я отлично всё рассчитал…

— Ты что, так и планировал? Накачать меня до поросячьего визга? — неожиданно, мозг осознал, что за окном светло — утро, и я должна быть на работе уже. — Твою мать! Работа!!! — я резко подскочила на кровати. И такой фокус обернулся для меня чуть ли не потерей сознания.

— Если ты спокойно дослушаешь, то узнаешь, что у тебя сегодня выходной. Медленно ложись назад, — он даже не двинулся с места. Я сделала, как он сказал. — Так вот, к моменту, когда мы дошли до пива, ты решила, что сегодня на работу не выйдешь, и написала в кадры, что берёшь отгул.

— А ты? — спросила я, медленно повернув к нему голову, и, чувствуя как успокаивается резко возникшая паника.

— А я утром сообщил о том же.

— Ладно. Что было дальше? — потому что момент перехода на пиво, уже был, как в тумане, а дальше — просто пустота.

— А дальше ты была обычным человеком, который умеет отдыхать и веселиться, — я такого откровения не ожидала. — Должен отдать должное, ты умеешь веселиться и держать меру, одинаково хорошо, — я чуть не начала хохотать во всё горло. Остановило только то, что моё тело такое бы не пережило.

— Да, особенно виден мой контроль сейчас, — сыронизировала я.

— Да, дослушай же… — я замолчала в ожидании. — Ты сказала, что надо прогуляться, чтобы чуть выветрить алкоголь. Мы пошли на набережную… — я нутром почувствовала, что подходим к чему-то важному. — Мы сели на лавочку и тогда ты рассказала мне, почему не празднуешь свой день рождения, — господи… Я с силой зажмурилась. — Не знал, что у тебя в жизни столько всего случилось, — его тон стал таким серьёзным. А мне не хотелось открывать глаза. Сердце стучало так громко, что звук отдавался в голове. — Я сказал тебе это вчера и, раз ты не помнишь, я повторю, — я открыла глаза и посмотрела на него, так как его тон был таким серьёзным, что было не по себе. — Ты могла рассказать мне, и я бы поддержал тебя. Поддержал бы тогда, и поддержу сейчас, если тебе это необходимо, — я никогда не умела показывать даже родным свою слабость. Никогда. И никому. И то, что он сказал, будто прорвало дамбу во мне. Я закрыла лицо руками и заплакала. Я почувствовала его руку на своём плече. Это не было похоже на меня. Но, наверное, это было мне нужно больше всего. В том момент. А может быть, и задолго до него. Я повернулась к нему и обняла. — Чшшшш. Всё хорошо. Не плачь, — он гладил меня успокаивающе, но поток уже было не остановить.

Когда слёзы остановились, я свернулась в клубок и легла рядом с ним, головой ему на плечо. Наступило внутреннее спокойствие, которого я не помнила уже очень долгое время. Мы просто лежали так молча.

— Что было дальше? — у меня из головы всё не шло то признание, что я видела во сне.

— Ты сказала, что любишь меня, — вся кровь в моём теле остановилась в этот момент. Я бы описала это состояние, будто на меня упала бетонная плита. Макс потормошил меня по спине. — Расслабься. Я же не договорил… — надеюсь, что-то меня спасёт из этой ситуации… — Ты так красноречиво меня благодарила. Восхваляла меня и говорила какой я хороший… — он резко замолчал. Я боялась пошевелиться. — Друг, — наконец закончил он. Господи! Я выдохнула. А Макс как-то грустно хохотнул. Мне стало не по себе. Будто я пользуюсь его добротой и причиняю ему боль.

— Макс… — начала я, подняв голову, и посмотрев на него.

— Не надо, — остановил он меня. Я замолчала. — Не надо ничего объяснять. Я ничего не жду от тебя. Да, я бы хотел большего. Но я не буду на тебя давить. И ты должна знать, что независимо ни от чего, я всё равно поддержу тебя. Не нужно проходить через это одной. Никто не должен проходить через такое в одиночку, — я смотрела на него во все глаза, и у меня снова подступили слёзы, но я смогла сказать:

— Спасибо, — он обнял меня крепче и поцеловал в лоб.

— Не за что…

Макс ещё рассказал мне, как мы побывали в клубе. И попраздновали там. Потом мы встали. Макс собрался в душ.

— Запасная щётка в верхнем ящике, — показала я, проводив его в ванную.

— Хорошо.

Я пошла на кухню, сварила кофе, и уже приготовила лёгкий завтрак, когда он вышел.

— О даааа… Кофе, — он по-свойски сел за стол. — А ты не будешь есть? — он с удивлением поднял на меня взгляд, заметив, что напротив меня только кружка кофе.

— Не после такой ночи. Только кофе, большее — будет лишним.

— Понял, — Макс ел, да и выглядел огурцом, будто и не кутил вчера вместе со мной. После, он пошёл домой, а я убрала со стола и пошла в душ. Взглянула в зеркало на себя поближе, и чуть не упала.

— Кошмар… Удивительно, как он не сбежал, едва открыв глаза и увидев меня? — всегда поражалась людям, которые могут гулеванить и на утро быть, как ни в чём не бывало. — Я точно не из их числа…

После душа снова появились вертолёты, так что я легла в кровать. Я лежала и смотрела на место, где лежал Макс. Взяла подушку, на которой он лежал, обняла её и вдохнула запах. Она пахла им. Безумие какое-то… Внутренний голос не поддерживал происходящего, протестовал, но руки всё равно не выпустили подушку. Я так и осталась лежать с ней в обнимку.

На следующий день, пришла на работу, Макса ещё не было. Не прошло и десяти минут, зазвонил стационарный телефон.

— Миронова, зайди ко мне, — услышала я строгий голос шефа в трубке.

— Иду.

Я шла по коридору, перебирая варианты, зачем шеф мог меня вызвать. Вроде, ничем не провинилась, ничего не задолжала. Так ни до чего и не додумалась.

Зашла в кабинет и первое, что я увидела, спину человека, сидящего напротив шефа. Я сразу его узнала.

— А, Миронова, заходи. Садись, — шеф перевёл взгляд со своего собеседника на меня. Я прошла по кабинету и подошла к стулу, на который мне указали. Медленный поворот головы в мою сторону с соседнего стула. А у меня в голове только одна мысль — помнит ли он меня? Ноги уже с трудом меня слушались. Я села. — Это Алексей Цветков, — указал шеф на своего гостя. А я в этот момент, будто наяву услышала голос брата: «Ангел, твой любимый Цветочек сейчас приедет». Брат знал, что я влюблена в его лучшего друга и подтрунивал надо мной. Из воспоминаний меня вырвал голос шефа: — Алексей, это Ангелина Миронова, — я не смотрела на шефа, мой взгляд был прикован к мужчине слева от меня.

Алексей Цветков