Утром проснулась от запаха кофе. И ещё чего-то очень вкусного. Пошла на кухню, упорно стараясь не замечать медведя. Сколько ещё будет больно? Даже просто смотреть на него? Отвернулась, проходя мимо.

Зашла на кухню и поймала взгляд Лёши. Кажется, хочет что-то сказать — поняла я. Я остановилась. Настроен решительно. Чёрт! Давать заднюю было поздно, поэтому пришлось так и остаться стоять.

— Я знаю, что причинил тебе боль много лет назад… — у меня в груди что-то сжалось. И онемели ноги. Не надо…. Пожалуйста… — взмолилась я про себя. — Но я хочу, чтобы ты знала. Что я больше не уйду. Что бы ни случилось… — мне захотелось заткнуть уши и улюлюкать, как ребёнок, чтобы не слышать этого. Твоё доверие дорого тебе обходится. Это проверено уже не раз. Одной спокойнее. Никакой боли. Никакого разочарования — напомнила я себе. Я попыталась понять, что ему ответить, но он опередил меня: — Я не жду от тебя ответа. Просто должен был это сказать, — он ещё посмотрел на меня с секунду и отвернулся к плите. Я стояла, как вкопанная. — Садись. Завтрак готов, — он взглянул через плечо, и его голос стал весёлым. По его расслабленному виду было понятно, что то важное, что он хотел сказать, уже прозвучало. Я осторожно подошла и села. Он поставил передо мной кофе и вафли. Я резко подняла на него взгляд. — Те самые… — сказал он с улыбкой. — Или по крайней мере, рецепт тот же. В исполнении не уверен… — мне почему-то стало трудно дышать. Запах показался мне знакомым, но я не вспомнила. Он поставил кофе и вафли себе, и сел. А у меня внутри было какое-то чувство тревоги. Он стал есть. Я почувствовала, как подступают слёзы. Уставилась в свою тарелку. Такие вафли готовила нам мама. Часто на выходных. И часто на выходных у нас гостил Лёша. И утром мы бежали на кухню, кто быстрее. Парни всегда были впереди. Но останавливались перед входом в кухню и пропускали меня. А я победоносно вбегала с криком: я победила! И все смеялись. Мама, папа, Олег, Лёша… У меня сжало горло. Воспоминание было счастливое, но встрепенуло во мне чувства, которые я давно не испытывала. Я изо всех сил старалась сдержать душевную боль, что нахлынули на меня. Алексей даже перестал есть, заметив моё замешательство. Только бы выдержать и не разреветься при нём — мысленно просила я саму себя. Он молча положил свою руку на мою. Это просто невыносимо… Я закрыла глаза. Из глаз скатились слезинки. Надеюсь, он этого не видел… Дыши, Ангелина. Дыши… К моему счастью, он не предпринял попытки успокоить меня. Просто сидел молча и ждал, пока я не справилась со своими чувствами.

— Откуда у тебя рецепт? — спросила я, совладав с собой. Но голос всё равно прозвучал сипло. Алексей наконец отпустил мою руку.

— Взял у твоей мамы, — я уставилась на него.

— Ездил к ней?

— Да, — столько вопросов возникло у меня от его ответа.

— Как она отреагировала?

— Сначала испугалась. Потом растерялась. А, когда я собрался уйти, попросила остаться.

— Она говорила об…? — я запнулась.

— Олеге? — подхватил Лёша. Я кивнула. — Да. Мы много о чём поговорили, — я сглотнула комок.

— Я приезжаю к ней по воскресеньям. Иногда, она не хочет меня видеть…

— Можем завтра поехать вместе, — неожиданно предложил он. — Уверен, она будет рада видеть нас… — я ему ничего не ответила.

Вафли оказались теми самыми…

В 11:50 мы приехали к хоспису.

— Мне пойти с тобой?

— Нет. Лучше я сама. Но спасибо.

Я подошла к администраторам, мне сказали номер палаты. Я постучала в дверь и вошла. Он лежал на кровати под кислородной маской. Сначала я подумала, он спит. Но он открыл глаза. Взгляд ясный и острый.

— Здравствуйте. Я…

— Я знаю кто вы, — быстро заговорил он, сняв маску. Вот так да! — Садитесь, — указал он на стул рядом с кроватью. — Я не могу долго говорить, — он снова надел маску. Я подошла и села.

— Я по делу моего брата…

— Да… — снова оборвал он меня. Он отнял маску от лица и голос прозвучал с горечью. — Хочу сказать… — снова маска. Он дышал с трудом. — Я знал кто вы, когда вы пришли в первый раз. Но я не мог ничего вам рассказать. Тогда у них ещё были рычаги давления на меня… — у меня по коже побежал мороз. — Теперь мои дети и внуки далеко. А я… Скоро умру, — снова маска. И дыхание тяжелее, чем было до этого. Я терпеливо ждала. — Когда всё произошло с вашим братом, ко мне пришли. Тот человек был посредником… Когда я узнал, что умираю, я добрался до конца… — у меня остановилось дыхание. — Дело вашего брата. То самое… Которое не даёт покоя до самой смерти… У вас, думаю, пока такого нет, — как же он ошибается… Он снова поднёс маску к лицу на несколько минут, а потом заговорил: — Там в тумбочке папка, — он указал на тумбочку рядом со своей кроватью. Я заглянула туда и вытащила папку. — У меня не было достаточно времени, чтобы найти убийц вашего брата. Но, думаю, вы сами с этим справитесь… В папке имена людей, кто стоял за тем, чтобы дело вашего брата не расследовалось, — я стала открывать папку. Руки задрожали. Наконец, я у цели! Я просматривала документы. И тут меня, словно током прошибло.

— Спасибо, — отрешённо проговорила я. Он что-то говорил сквозь маску, но я уже не слушала. На ватных ногах я пошла к выходу. Я не помню, как вышла.

Алексей стоял у машины. Он сразу понял, что я знаю. Выпрямился и подготовился.

— Ты знал, — сразу в лоб озвучила я обвинение. Злость разрывала меня на части, и застилала глаза.

— Ты должна выслушать… — попытался оправдаться он. Я так хотела ему врезать. — Спустя годы, после случившегося, я стал расследовать. Так я узнал… — я сжала кулаки. Ублюдок! — Я пришёл к отцу и спросил напрямую. У него не было выбора! — он что ищет во мне понимания?! — Ему угрожали… — он резко замолчал.

— Говори, — потребовала я.

— Угрожали мне и тебе. И твоей маме, — меня будто оглушили. В голове всё загудело.

— Ты чёртов ублюдок! — выплюнула я, и пошла к машине. Он попытался преградить мне путь. — Убирайся к чёрту! — проорала я, и обошла его.

— Пожалуйста, поговори с ним. Ты поймёшь… — я повернулась с намерением врезать ему. Но в последнюю секунду остановилась. Рука так и зависла у его лица. Он не уворачивался. Смотрел мне прямо в глаза. Я опустила руку.

— Ответь мне. Ты взял меня на работу, чтобы контролировать, что я не доберусь до правды? Но ты же дал контакты следователя… — не понимала я, а мой голос дрожал. На его лице появилась боль от моих слов. Хорошо!

— Я не думал, что он что-то знает. Тем более, после того, как ему тоже угрожали. А на работу я тебя взял по причинам, которые я тебе назвал. Я не врал тебе. За исключением этого дела. Потому что знал, что тебя не остановят угрозы и ты ринешься в бой. И погубишь себя… — я ещё посмотрела на него. Такая боль внутри разливалась, что грудь почти разрывало… Я будто рассыпалась на осколки. Я снова пошла к машине. Он пошёл за мной. — Ты должна знать, что все они мертвы! — я замерла. — Все, кто участвовал в убийстве Олега. Они все мертвы, — мне показалось, что моё сердце разорвалось в груди. Я повернулась к нему, даже не осознавая, что моё тело это делает. — Если хочешь, я отдам тебе всё, что я нашёл. Дети богатых, власть имущих родителей решили провернуть бизнес. Грязный и бандитский. Олег не знал. А когда узнал…

— Мне плевать! — выплюнула я эти слова ему в лицо. — Твой отец мог разоблачить тех, кто покрывал убийц, когда все они подохли, но не стал…

— Отец главного из подонков пригрозил ему. Снова. Мной, тобой и твоей мамой. Его репутация не может быть запятнана делами его мёртвого сынка… — я уже хотела сесть в машину.

— Как они сдохли? — спросила я.

— Обстоятельства странные. Но следствие так и не разобралось…

— Так им и надо! — я быстро села в машину, меня переполняло столько чувств. Алексей стал обходить, чтобы сесть на пассажирское, но я вдавила газ в пол. — Пошёл к чёрту! — я гнала не разбирая дороги. В голове было столько мыслей. Всё это время он врал мне… Смотрел в глаза, искал прощения, просил не вычёркивать его из моей жизни… Надеялся на дружбу. И на что-то большее… И врал. Врал. Врал!!! — Ненавижу! — я ударила руками по рулю. — НЕНАВИЖУ!!!! — проорала я, что было сил. И почувствовала, как по щекам текут слёзы. И перед глазами стало всё расплываться. Я остановилась на обочине какой-то безлюдной дороги. В голове всплывали воспоминания. Счастливые. Со мной, Олегом. Лёшей… — Как он мог? — я рыдала. Появился спустя столько лет… Сидел сегодня утром и говорил о маме, приготовил эти вафли… Как чёртова змея, которая затаилась перед нападением. Я наклонилась на руль. Злость всё ещё кипела во мне, словно пожирая меня. А слёзы текли. Когда до меня донеслись слова песни, что заиграла по радио: