Я мысленно вернулся в тот день, когда я вышел из комы, и заставил отца отвезти меня к ней. Вся её шея была синяя, хотя, прошло больше недели с нападения. Её спас Олег, как, блин, это не парадоксально. Не смог подавить этого духа, зато смог позвать на помощь. Он разорвал швы, чтобы остановить его, чуть не умер.

— Я сегодня был на суде у Олега… — заговорил я снова. — Ты знаешь, он молодец, у него с каждым днём всё больше успехов в лечении. Ну, с судами — сама понимаешь. Недееспособность. Принудительное лечение. Хотя, он и сам не имеет ничего против… — я поправил её волосы. — А мама твоя — просто нечто! Посещает суды, не все, но уже без сопровождающих. На медикаментозной терапии она способна теперь справляться сама… — это был долгий путь. Сначала её врач устранял последствия после Андрея. Тот тоже влез ей в голову и наговорил всякого бреда — что она мертва и теперь в мире мёртвых. А, когда она осознала, что Олег жив, воспряла духом. Про Ангелину мы не сообщали сколько могли. Это её снова подкосило, но она выбралась. — Хотя, может ты и сама это знаешь… — я всматривался в её безмятежное лицо. Лечащий врач Ангелины говорит, что она может слышать то, что происходит вокруг. Она здорова физически. Её даже выписали из государственной больницы, спустя пять месяцев комы, так как они больше ничего не могли сделать. А уход за человеком в коме — не их профиль. Я перевёз её в специализированную частную клинику. Тут её полностью обследовали, и новый врач подтвердил, что проблем со здоровьем у неё нет. За ней осуществляют соответствующий уход, врачи поддерживают её физическое состояние. Но из комы она не выходит. Мы с врачом долго анализировали и обсуждали в чём может быть причина, почему она не выходит из комы. Он сказал, что это из-за нечеловеческой перегрузки: физической и психической, которая предшествовала нападению Олега. Другими словами, она так устала, что организм взял передышку. А теперь она не возвращается. Причины неизвестны. Я закусил губу. Врач сказал, что чем дольше она в таком состоянии, тем меньше шансов, что она выйдет из него. Я перепробовал уже, наверное, все мыслимые и немыслимые варианты. Приводил тётю Аню, Олега привозили в смирительной рубашке. Они говорили с ней, просили вернуться, но тщетно. Сколько раз я просил её об этом сам. Умолял.

— Привет, — поздоровался Максим. А я не услышал, как он пришёл.

— Привет. Проходи… — он тоже с ней говорил. Но результата нет. А ещё… Он, кажется, готов оставить её. В начале он приходил часто. Спустя пол года — всё реже. И я понимаю, что он молод. И ему хочется жить. Да, и видеть, как она угасает — просто невыносимо. Но… Я не понимаю, как он может. Не понимаю.

— Как она? — он подошёл.

— Так же… — каждый раз я вижу всё меньше отклика в нём на эту новость. Сначала, это пугало его. Потом — злило. А теперь… Он просто спрашивает, потому что, вроде как, должен.

— Ладно, я оставлю вас, — я встал и пошёл на выход.

— Угу, — его тон мне не понравился.

Я вышел, но намеренно не стал уходить, а смотрел через стекло. Он сел и долго молчал. А, когда заговорил, то выглядел виновато и расстроенно. Я не продержался и пары минут. Вошёл.

— Извини… — он повернулся. — Могу я поговорить с тобой? Снаружи? — он нехотя встал и вышел ко мне. Я глубоко вздохнул. — Ты решил её оставить? — напрямую спросил я. Он не ответил. И я понимаю, что всё это тяжело для него. И происходящее, и принятое решение и этот разговор, и видеть её в таком состоянии. Но я всё равно неимоверно злюсь.

— Я не могу больше смотреть, как она умирает у меня на глазах.

— Она не умрёт! — почти прорычал я.

— Ты знаешь, что это не так, — он посмотрел мне в глаза, а в его была — боль. — Её показатели ухудшаются. Врач сказал, функции мозга снижаются. Это вопрос времени, когда её организм сдастся… — я хотел ему врезать. Аж кулаки сжал до боли в костяшках. Спокойно! От мордобоя конструктива не будет. Я отпустил злость.

— Послушай… — душу разрывало от того, что я должен был сказать, но, чтобы вытащить её, я готов на всё. — Она любит тебя, — он хотел меня перебить, но я его остановил. — Если ты оставишь её, у неё не останется причин бороться дальше… — мне казалось, что отчаяние переполняет меня. Я был готов умолять его, чтобы он остался.

— Может, оно и к лучшему… — я не поверил своим ушам. Это было, как удар в сердце. Я понял, что он сдался. Но я-то нет. И она тоже. Нет, ещё нет.

— Пожалуйста. Не уходи, не бросай её. Попробуй поговорить с ней снова…

— Ты знаешь, что я веду такие разговоры каждый раз, когда прихожу. И ничего… — я искал доводы, потому что отпустить его, как подписать ей смертный приговор. А я не мог этого допустить.

— Останься ещё ненадолго. Пожалуйста, — он посмотрел на меня, как на ненормального. Чёрт, он сейчас мне откажет! — Всего неделю! Прошу… — и что ты сможешь за несчастную неделю, чего ещё не сделал за почти год??? Внутренний голос прозвучал с насмешкой. Я послал его к чёрту. Максим смотрел на меня внимательно, а потом ответил:

— Ладно. Только неделя, — выдохнул он. — И я надеюсь, что за это время я не увижу её смерть, потому что… Я этого не переживу… — я ничего ему не ответил. Хотя, подумал — можно подумать, то, что он будет не рядом, как-то уменьшит его боль?! Я открыл перед ним дверь, пропуская его внутрь: — Я только скажу ей пару слов и пойду, — сказал он мне. — Можешь зайти, — он прошёл и я за ним.

Он подошёл к Ангелине, наклонился к ней и сказал: — Мне пора. Прости, не получилось поговорить. Я скоро приду снова. И, надеюсь, увижу тебя в бодрствовании… — в последней фразе было столько грусти, что мне стало тяжело. Он выпрямился, глянул на меня и пошёл на выход.

Когда за ним закрылась дверь, у меня внутри стал подниматься страх. Время уходит. Что же мне делать??? Я сел в кресло рядом с ней. Придвинулся ближе. И был полон воодушевления вернуть её немедленно.

— Ангел… — мысли разрывали мою голову. — Помнишь, ты попросила меня вернуться? — отец рассказал мне о том, как она приходила ко мне, когда я был в коме, и просила вернуться, не оставлять её. — Сейчас, я прошу тебя о том же. Мы все ждём тебя. Максим, я, Олег, твоя мама, мой отец. Все ждут тебя. Только возвращайся, — меня переполнял страх и боль, поэтому голос выдавал меня. Пусть. Пусть знает, что её уход причинит мне чудовищную боль. Да, что там… Не представляю, как переживу это. Просто не вижу себе без неё. Я наклонил голову. — Как же мне вернуть тебя???

— Привет, сын… — я обернулся.

— Привет.

— Молодец, что говоришь с ней, — я ничего не ответил. — Я ненадолго. Завтра снова куча работы. Когда уже эта эпопея с Горскими закончится… — он подошёл к Ангелине. — Здравствуй, Ангелина. Это Николай Алексеевич. Хотел рассказать анекдот по традиции, но что-то сегодня не весело совсем… — он бросил на меня неодобрительный взгляд. — Я всё ещё разгребаю делишки Горских… — перед своей смертью эти нелюди успели прилично нагадить. Пожар был устроен специально. А мы: я и Олег — были их планом отступления. Они планировали убить нас и выдать за себя. Мёртвых ведь не ищут. Наши с Олегом ДНК должны были идентифицировать, как Горского старшего и младшего. А Ангелины, как пациентки. Заменили ДНК в наших личных делах. Попробуй докажи, что ты — это ты, когда по документам это не так. Чёртовы упыри! — Но я почти закончил. Мне помогает чудесная девушка Ия. Она почти распутала махинации Горских с нашими личными данными… И скоро мы предадим Горских забвению… — продолжал отец. При словах о забвении мне стало не по себе.

Он ещё поговорил с ней и ушёл. А я всё сидел и смотрел на неё. Очень долго. Сначала перебирал в уме способы вернуть её, но, казалось, что всё уже испробовано; потом вспоминал о нашем совместном прошлом, о счастливом прошлом; потом долго разговаривал с ней в своих мыслях… Так и уснул в очередной раз, положив голову рядом с ней, а её руку на свою голову.

*** Повествование от лица Алексея ***