Эстрел повысил голос, и она услышала отрывки фраз: «живого места не оставлю», «олухи», «не дрова везете». Опасаясь, что он повернет голову и заметит ее, Дэйра нырнула за последнюю из карет и осторожно прикоснулась к заиндевевшему боку. Ей показалось, что внутри экипажа было тепло, но точно определить было сложно. Странно пахло: молоком, сеном и чем-то железным. Повинуясь непонятному зову, Дэйра прислонилась к черной стене кареты и замерла, вслушиваясь в царившую внутри тишины. Возня, скрежет и хныканье – приглушенные, но все же отчетливые звуки, были столь неожиданными, что она отпрянула, чувствуя, как от волнения заколотилось сердце. Девушка собиралась послушать снова, но едва не подпрыгнула от внезапного оклика:
– Маркиза? – голос графа Эстрела был удивленным и кислым, словно он выпил несвежего молока, которое окончательно скисло прямо у него в горле. – Что вы здесь делаете?
Это все голоса в твоей голове, подумала Дэйра. Это они возились, шуршали и хныкали, а не кто-то, запертый внутри грузовой кареты.
– Я… осматривалась, – ляпнула она первое, что пришло на ум. – А потом увидела герб Лорна на этих каретах, и мне стало любопытно. Похожи, на почтовые экипажи, только мне кажется, что внутри не письма.
– Ступайте в замок, маркиза, – сухо ответил Эстрел. – А я сделаю вид, что ничего не заметил.
– Знаете, что внутри? – бес, вдруг проснувшийся в Дэйре, желал поговорить. Она подняла руку и постучала костяшками пальцем по стенке. – Или кто?
Эстрел поджал губы и смерил ее взглядом, который красноречиво говорил, что ей лучше убраться подальше, а любопытство зарыть в землю. Но за этим взглядом человека-повелевающего прятался взгляд человека-труса, который до смерти боялся странную дочь герцога Зорта. Она об этом знала и пользовалась.
– Эй, Гастро, – окликнул Эстрел одного из кучеров. – Уберите экипажи во внутренний двор. Немедленно.
– Но, господин! – от изумления мужчина даже осмелился возразить. – Вы же только что приказали распрячь коней и оставить кареты здесь.
– Выполняй приказ, – буркнул Эстрел и направился было в замок, но Дэйра дерзко схватила его за рукав камзола. Граф опасался ее настолько, что предпочел убрать со двора кареты, чем прогнать любопытствующую маркизу. Это стоило запомнить.
– Правильно ли я поняла, что ваша настоящая миссия закончена, так же, как и мое обучение, которое так и не началось? Или вы преподали мне несколько уроков, которые я не заметила? И последний вопрос. Вы уже решили, каким образом отправите меня в монастырь? Силой или уговорами? Получение монастырского образования не входит в мои планы. На всякий случай, я предупредила своего капитана. А так как Говард очень хочет повышения, он предпримет все, чтобы мне угодить. Хочу, чтобы вы это уяснили.
– Монастырь? Какой монастырь? – Эстрел удивился так искренне, что даже проглотил колкую остроту, которой хотел наградить Дэйру за то, что она посмела его задержать.
– В Копре я подслушала ваш разговор, граф, – Дэйра решила, что сегодня будет ночь правды. – Так вот. О чем бы там моя мать не договорилась с Амрэлем, после церемонии я намерена вернуться в Эйдерледж. Я не собираюсь тратить время на монастырское образование. Ни вы, ни кто-либо другой не заставите меня изменить мнение.
Какое-то время Эстрел соображал, напряженно разглядывая Дэйру, а потом повел себя неожиданно – улыбнулся сначала робко, потом шире, а затем и вовсе расхохотался.
– Боже, Великий Амирон, у вас и вправду большое самомнение, – фыркнул он. – Меня предупреждали. Что ж, учитывая, что вы осмелились оскорбить своим любопытством даже светлого князя, я промолчу насчет вашего неуместного поведения в Копре. Мало того, что вы ввязались в какую-то авантюру и испортили ваше и так сомнительной красоты личико, так вы еще и подслушивали! Какая наглость! Непременно, сообщу об этом вашему отцу с рекомендациями тех мер, которые я считаю нужным применить к вашему воспитанию. Мне не хочется ничего объяснять, но учитывая, что нам с вами предстоит немалый путь до Майбрака, так и быть, поясню, хоть вас это и не касается. Пожалуйста, запомните, маркиза, и это будет моим единственным и, пожалуй, главным уроком, который хочу вам преподать. Вы не единственная знатная девушка Сангассии, у которой есть мать-герцогиня, недовольная поведением дочери. Там, в Копре, мы с Уилом обсуждали другую семью и другую маркизу, знать имя которой вам не обязательно. Она тоже участвует в церемонии выбора невесты, и у нее, как и у вас, нет никаких шансов. Однако в отличие от вашей ситуации, ее семья не столь равнодушна к ее будущему. Поэтому герцогиня-мать и попросила светлого князя помочь ее дочери получить монастырское образование в столице страны. Да, та девица такая же страшненькая, как и вы, но у нее хоть с головой все в порядке. Поверьте, если бы герцогиня Ингара Зорт попросила о нечто подобном Амрэля Лорна, будьте уверены, она получила бы твердый отказ. Никто с вами в здравом уме связываться не станет. В монастырях и без вас сумасшедших хватает. Так что не волнуйтесь. После того как вы опозоритесь в Майбраке, вас немедленно отпустят домой, и все будут с нетерпением ждать того, чтобы вы поскорее убрались обратно в вашу дыру в Эйдерледже.
Сказав все это едва ли не на одном дыхании, граф повернулся и решительно и быстро зашагал к замку. Наверное, опасался, что Дэйра придумает ответ еще более ужасный и оскорбительный, чем его речь.
Зря боялся. Дэйра получила ответ сразу на многие вопросы, которые терзали ее с того момента, как она покинула родные ворота замка. Граф Эстрел, и правда, преподал ей урок. Мир не вращался вокруг нее, он ждал, когда она скорее спрячется от его глаз. Их желания совпадали. «После того как вы опозоритесь в Майбраке», – прошептала она слова Эстрела. Что ж, позор – дело привычки. По крайней мере, можно больше не заботиться о том, под какой маской прятаться. Ее узнают в любом маскараде. Безумие в Сангассии запоминали надолго и не прощали никогда. Наследие бабки Софии было тяжким, но ценным грузом: она ни рассталась бы с ним даже за корону.
Что до карет со странными звуками, то пусть это останется на совести Амрэля. Она у светлого князя была тонкой и прочной, как паутина из сикелийского шелка – уместиться в ней могло все, что угодно.
***
Снова не спалось. Бессонница очнулась, едва голова Дэйры коснулась мягкой подушки, а нос уловил аромат лаванды и горного тюльпана, которыми было надушено белье. Хозяин замка расстроился, узнав, что она не примет участие в пире по случаю ее приезда, но, похоже, присутствие графа Эстрела обещало компенсировать неудобство. Морт Бардуаг окружил Дэйру армией слуг, которые только мешали, пытаясь угодить знатной гостье. В результате, Марго разогнала всех, сама уложила маркизу, а после тихонько выскользнула из покоев, думая, что девушка заснула. Дэйра ее не осуждала. Марго была молодой женщиной, у которой в отличие от Дэйры настройки в голове были правильными. Впервые за три недели они оказались в цивилизованном месте, которое обещало не только кров, вкусную еду и теплую постель, но и веселье.
Однако в кровати Дэйра долго не задержалась. Ей было неуютно от того, что высокое сооружение на пьедестале со множеством перин и подушек, называемое кроватью, располагалось посередине просторной комнаты, в которой больше ничего не было. Дамские туалетные столики, уютные кушетки, диваны и прочая мебель, полагающаяся знатному статусу Дэйры, конечно, имелась – в других покоях. Гостевые апартаменты, куда ее поселили, включали пять комнат, одна уютнее другой, но отчего-то спать полагалось в самом мрачном, на взгляд Дэйры, помещении. Высокие окна спальной были зарешечены, а потолок украшен черной лепниной и мрачными, выцветшими от времени росписями. Чувствовалось, что гостевые покои чистили и проветривали перед приездом маркизы, но Дэйра все равно отчетливо ощущала запах плесени, пыли и старости, который исходил от стен, пола и потолков. Все это действовало удручающе. Уходя, Марго задернула плотные занавеси балдахина над кроватью, отчего Дэйре казалось, что она лежит в просторном гробу.
