— Тебя не было два дня, — понижая голос, рычит он, подходя ближе. — Тебе известно, что чтобы покинуть Академию нужно получить разрешение?

— Получше тебя. — злится девушка и в руке появляется плотный пергамент с сияющей фиолетовой пыльцой печатью. — Смотритель дал мне его, а ты не догадался?

Асмодей побледнел от гнева, но потом, обдумав ситуацию, выдохнул и вернул себе власть над лицом и эмоциями.

— Говорят, ты искал меня, — в голосе, в ярком вызове глаз промелькнула властность. — Чуть ли не разрушил Академию, напугал учеников, потрепал моих друзей… Самому Смотрителю пришлось вмешаться. Жаль Врарисэль уехал, думаю у вас бы получился интересный разговор, после того как ты буквально поставил на колени его братьев.

Внезапно Асмодей усмехнулся, а затем и вовсе рассмеялся басистым смехом, привлекающим большое внимание. Широкая улыбка, темные волосы, морщинки около блестящих глаз очаровывали безвозвратно. Надменность сошла с женского лица, Лилайла испытала то ужасное противоречие, которое в самый важный момент может заставить темного сдаться или проявить сокрушительную слабину.

— Кто же знал, что ты такая наивная, — произнес он. — Ты правда думала, что у тебя получится меня унизить? — Какая-то мрачная ухмылка легка на его губы. Асмодей выдохнул и девушка видела как затрепетали его ноздри. Он приблизился, чтобы окружающие их не услышали, и сказал. — Ты лишь раззадорила меня. И запомни, испытаю я унижение или нет — решать мне. Никто над этим не властен! Попробовал ли сделать это кто-то другой, я бы, конечно, отправил его в чертов ад и переломил там дух и шею, но ты расплатишься иначе…

Лилайла внимательно всмотрелась в мужское лицо, но так и не поняла, каким будет его ответ. Чего ждать? Не ясно. А меж тем обаятельный вид истинного был словно яд, который впитывался в кожу, мешался с кровью и хотел завладеть телом. Она знала вкус этих губ, и он сводил ее с ума своей недоступностью. “Почему он? — сокрушался внутренний голос под именем “честность”. — За что мир наказывает меня, что делает его моим истинным? — в пререкание вступал иной, возвращая к реальности. — Он испытывает тебя. Поддашься — потеряешь все! Силу, права, свободу! Это ядовитое яблоко, Лу!”.

Асмодей не читал мыслей, но отголоски боя звучали для него в каждом вздохе, в каждом движении ее лица, и он знал, что он ее сломит.

— Мне пора.

Девушка обошла его, но как только они поравнялись, Асмодей схватил ее за руку. Оцарапывающий сознание ток пролетел по всему телу, зарядил, довел до такой чувственности, что мир стал в несколько раз ярче, а потом опустошил тело и ушел.

— Теперь если ты куда-то пропадешь, я буду знать, — долетела до нее фраза исчезнувшего в ночи парня.

Дверь хлопнула с такой силой, что Иси подпрыгнула на месте. Мильен и Хриз изумленно уставились на злое существо, влетевшее в их комнату для проведения собрания.

— Он сведет меня в могилу, невозможный! Сколько еще я буду здесь мучиться, а?

Монолог с самой собой перешел в вопрос. Принцесса обвела взглядом лица и комнату, и прикрыв веки, выпустила раздражение через легкие.

— Нам наставник тебя встретил? — поинтересовался Хриз.

— Еще бы он не встретил. Я покинула Академию сразу как устроила битву с братьями, — она перевела взгляд на друзей. — Кстати не успела тогда поблагодарить за помощь.

Парни кивнули, Иси вскочила.

— Только в следующий раз возьми меня тоже в город! Что за дела, почему я — фамильяр — без тебя здесь нахожусь? Тебе удалось сделать то, что ты планировала? Кстати, ты так и не рассказала, что это было за дело, — перескакивала она от мысли к мысли. — Ты знала, что красавчик схватил меня за горло, требуя выдать, где ты находишься? А я смолчала между прочим, смолчала!

— Что делаем дальше? — спросил Мильен

— А дальше все будет только интереснее, — оскалилась Лилайла в самоуверенной улыбке.

Иси, переводила взгляд с нее на ребят, а потом, выпятив губы, капризно вскричала:

— Я дух рода! Со мной тут вообще кто-нибудь считается?!

Принцесса решила смилостивиться над несчастным фамильяром и раскрыла свою тайну, а именно следующий шаг в ее грандиозном плане по спасению своей свободы и чести:

— После пережитого нападения и наших потерь, ученикам Академии требуется разрядка, отдых, да и нам с вами тоже. Смотритель со мной согласен, поэтому в конце недели мы приступаем к организации особенного мероприятия…

— А именно?

— Вечеринка. Первая за всю историю существования Академии Темных Искусств!

Подготовка превратилась в начало чего-то масштабного. Все началось с того, что Лилайла появилась на учебном занятии в юбке выше колена. Описать какой это произвело фурор — невозможно. Когда это безумие появилось плывущим по коридорам, все терли глаза не понимая, мерещится ли им это или все взаправду! Парни смущались, отворачивались или не могли отвести взглядов от длинных ног, демонстрирующих себя во всей красе! Девушек сначала брала оторопь, затем гнев, а под конец зависть.

Вечеринка, которую изначально никто всерьез не воспринял из-за двойственных чувств к Лилайле, превратилась в вызов для дам. Отличие темных от светлых, в чем же оно, если магия у них схожая, по внешности не догадаешься, а на лбу не написано?

Девушки, которые никогда в жизни не видели такой вульгарности и пошлости как короткая юбка, зажглись словно вражеские огни. То, за что отцы бы их избили, матери выпороли, а женихи отвернулись — все интересно… На следующий же день после скандальных обсуждений, несколько девушек появились в новых юбках выше колена, в течение нескольких дней, по мере приближения вечеринки произошел переворот нравов и никакие братья, женихи и мужья не могли красавицам воспрепятствовать.

Лилайлу скрывали друзья, Хриз и Мильен следовали за ней неумолимо, уберегая от встречи с братьями или Асмодеем, а дурная слава сестры и истинной до них пока не доходила. Был и недоброжелатели в числе недовольных, в том числе учителя, которые хоть и пытались что-то сделать, получили приказ от Смотрителя ничему не мешать. Темный на то и темный, что то, чему он поклонялся сотни лет, может пасть за один вечер да еще и с громким весельем.

Сама Академия преобразилась, древность загорелась кострами страстей, рождая величие. На мебели появилась тонкие черные кружева, на стенах были вывешены неоднозначные картины, на паркет легли пушистые кроваво-красные ковры, на подносах заиграл хрусталь, а между этажами были поставлены музыкальные инструменты, которые наполнили здание торжественными, будоражащими, а иногда и вовсе пугающими мелодиями.

Противоречивое отношение к Лилайле вылилось в яркое, необузданное отношение к ее вечеринке. Кто-то клялся, что ни за что там не покажется, кто-то надменно размышлял о том, что же там будет, а кто-то жаждал получить наконец свой глоток свободы!

Девушки привлечены, а за ними, подобно обезумевшим от новых ощущений, бежали парни. Ни один принц, ни один король, даже Владыка не видел столько обнаженных ног и приоткрытых плеч, столько видели ученики Академии в те знаменательные дни. Они лишились разума, и потому не могли сопротивляться, запирали своих сестер и женщин, но забывали про них, как только оказывались за пределами комнаты.

Также было еще одно невероятное послабление в честь такой вечеринки — в Академию разрешили приводить друзей, но не родителей, только тех, кто мог бы развлекаться. Узнай Короли о происходящей вакханалии и падении нравов, глядишь всех бы и разогнали быстро.

На вечеринке обещали танцы и совсем не такие, как приняты при дворе.

Кастиль подняла глаза от тарелки, когда перед ней, согнав других девушек, села принцесса. Взгляд блондинки хоть и не полнился той ненавистью, что раньше, но и добрых чувств отнюдь не открывал. Под играми огней сверкали светлые волосы, хищные черты лица: острый носик, треугольные губы, вытянутые уголки век.

— Есть разговор, — произнесла Лилайла, наблюдая как медленно из женских рук падает столовый прибор. — Собираешься ли ты посетить вечеринку?