— Ты о чем? — спросила Иси.

— Когда я увидела его при братьях первый раз… Меня пробрал такой ужас, холод, который я думала, удалось скрыть. Но что если он заметил и стал догадываться?

Лилайла вернулась в комнату, задумчивая и неуверенная. Уверенность в предположении все больше зрела в ее голове, порождая дикую тревогу и страх.

— Знаешь, это уже похоже на панику. Я вообще не понимаю, что такого страшного, если красавчик узнает, что ты его истинная? Разве ты не хочешь, чтобы твои дети были жуть как сильны? Или ты влюблена в другого? — задав последний вопрос, лисица навострила ушки, будто наконец подобрались к очередной тайне.

— У меня свои причины, — сухо отрезала девушка. — Я не собираюсь замуж ни за него, ни за кого-либо другого. Никогда. И возможные дети лишь сказали бы мне спасибо за такое решение.

Иси, раскачивая ногу, бросила она хозяйку грустный, сочувствующий взгляд.

Залы Академии полнились учениками, и не нашлось бы ни одной компании, где не обсудили бы произошедшее. Из ниоткуда, напугав всех, появился Асмодей. Он шел навстречу Лайлэну и Вилькесу. Многие посглатывали, расступились от парней, предчувствуя скандал и в худшем случае драку.

— А мы как раз тебя ищем, — прозвучал голос Лайлэна.

Ученики ахнули. “Уж если сам Лайлэн начал разговор, то пиши пропало” — шептали они.

— Надо же. А я вас, — ухмыльнулся Асмодей.

Они посмотрели вправо: огромные двери библиотеки впускали и выпускали сотни студентов. Когда взгляд парней на них пал, деревянные творения сложно живые заскрипели.

— Всем выйти! — заорал Вилькес, выпроваживая всех оттуда, и не позволяя другим зайти.

Лайлэн вместе с Асмодеем направились к креслам, для удобства расположенным прямо в центре масштабной библиотеки в три этажа. Они сели напротив друг друга.

Вилькес захлопнул громадные двери, оставляя заинтересованных за пределами зоны слышимости. Он подошел к брату, но не сел, а загородил собой путь, словно полагал, что Асмодей попытается сбежать.

— Говорят ты сегодня наплевал на невесту и пошел за моей сестрой, — громоподобным голосом сказал старший брат.

— Так и было.

С приподнятым левым уголком губ, лицо Асмодея приняло насмешливый, надменный вид. Плотно сомкнутые челюсти и тяжелый взгляд из-за нависающих надбровных дуг его не пугали. Краем глаза он видел, как напряглась шея Вилькеса, скрестившего руки на каменной груди.

— Если после этого, я не размажу твое лицо по стенам Академии, стыд мне, позор, — прошептал Лайлэн, морща нос в оскале.

— Объяснись, Асмодей, — сурово потребовал Вилькес.

Внезапно кто-то осмелился распахнуть двери. Ужаснейший удар ногой старинное дерево еле выдержало. В проеме, впереди всех учеников, стоял Больри. Его ноздри трепетали от гнева, а кулаки были сжаты.

Он влетел в зал.

— Ты безбашенный придурок! Что ты вытворил сегодня, а? Кастиль моя троюродная сестра, а ты буквально опозорил ее на глазах всей Академии.

Он был готов налететь на сидящего в кресле парня, но рука Вилькеса остановила его со словами:

— Сначала мы.

— Черт возьми, ведете себя как переволновавшиеся девицы, — усмехнулся принц. — Больри, друг, если не хочешь опозорить свою сестренку, лучше не ори при ВСЕЙ АКАДЕМИИ, что я ее опозорил.

Гневно обернувшись, одним взглядом Больри ударил по дверям так, что они захлопнулись. Несчастные взвизгнули и заскрипели. Учеников, которые пытались хоть что-то уловить, становилось все больше.

— Зачем тебе Лилайла? Ты на ней повернулся, что ли? У тебя есть невеста, опомнись наконец! Тем более всем и так понятно, что ей на тебя глубоко плевать. Один ты этого не замечаешь! — еле дыша, орал он.

— Ты поставил Кастиль под удар, год назад вы заключили помолвку. Ты хоть на секунду задумался о том, что делаешь? — стиснув зубы, говорил Лайлэн, выставив кулак на стол, их разделявший.

— А ты так бесишься, потому что я буквально из под носа увел у тебя любимую?

Все замолчали. Зал окутала гнетущая тишина, только часы где-то на стене едва заметно продолжали тикать.

— Знаете что забавно? — продолжил он. — Ты, Больри, видимо больше беспокоишься за Лилайлу, а ты, Лайлэн, за Кастиль.

И тут в зал, словно услышав свое имя, ворвалась Кастиль. Она взорвала напряжение, воцарившееся, гнетующее. Испуганное лицо, изможденное тревогой, взглянуло на собравшихся и остановилось на Асмодее. На ресницах выступили слезы, но девушка смахнула их и закричала обвинительно, дерзко:

— ТЫ ДОЛЖЕН ПОГОВОРИТЬ СО МНОЙ! СЕЙЧАС ЖЕ!

На миг во взгляде Короля промелькнула жалость, которая прошлась кнутом по гордыне принцессы. Девушка не заметила растерянные лица других, она была поглощена горем.

— Хорошо, что ты сама пришла, — сказал он. — Член твоего рода здесь, так что я могу сделать то, что хочу. — Асмодей перебросил взгляд на Больри и девушка сжалась от ужасного предчувствия. — Я расторгаю помолвку.

Слова слетели с губ грубо, без малейшего сожаления или сомнения. Асмодей хотел вырвать все надежды с корнем. Кастиль рухнула на пол, уставившись на него во все глаза, не веря, ошарашено. К ней ринулись все, кроме него.

Толпа, хранившая молчание, дабы их не заметили, заткнулась в изумлении. Где-то из нее протолкнулась Сифона. Рыженькая подруга подбежала к упавшей принцессе и обхватила ее плечи руками. Полились слова утешения.

— А ты, — обратился Асмодей к Лайлэну. — Долго будешь еще ждать? Ты сам виноват, что молчал. Я предоставил тебе тогда сотню попыток. Я никогда не любил ее, и ты это знал, но все равно позволил мне заключить помолвку.

Всеобщий шок. Сам Лайлэн с ужасом уставился на бывшего друга. Прилюдно он раскрыл тайну, которая, по предположениям холодного принца, принадлежала ему одному. Он и подумать не мог, что Асмодей догадывается. Он бы рассмеялся любому в лицо, кто предположил бы такое.

— Я ее и пальцем не трогал, — надменно бросил Асмодей, собираясь покинуть зал библиотеки. — Даю слово Короля.

Эхом слова пролетели по залу. Впервые им был признан титул, еще и на глазах толпы. Что бы это не значило… это значило многое.

Вилькес изумленный, не ведающий о тайне, растерянно глядел на брата, будто не мог поверить в то, что тому удалось такое скрыть. Больри, приподнявший троюродную сестру, тоже перебегал глазами от одного к другому. Сифона как будто не слышала их, занятая горем подруги.

Кастиль замерла, обнаружив светло-синие очи, горящие таким страхом и восхищением при взгляде на нее, что она удивилась, как не заметила этого раньше. Голова пошла кругом от двойного удара. Никогда она и думать не смела о других, с детства никого не замечала, и прямо под носом она проглядела чувства Лайлэна. Кастиль не находила, что сказать, хотя привычно ее одолевали тысячи слов.

Лайлэн вместе с выдохом растерял весь скопившийся гнев, злость, бешенство. Впервые в жизни его чувства были выставлены напоказ. Они с легкостью его парализовали еще и тем, что были полной неожиданностью. В слух он не признавался себе ни в чем подобном.

Обнажив белоснежную чарующую улыбку, Асмодей, взяв бразды правления, заявил, точно вспомнил, зачем пришел:

— Принцесса Лилайла останется здесь.

Кастиль обратила к нему гневное выражение лица. Одно имя соперницы автоматически вызывало в ней ненависть.

— Я знаю твой предел, — пригрозил ей принц, заметив этот взгляд. — Их команда будет выставлена против команды других первогодок, как и должно было быть. Ты ведь не хочешь, чтобы все узнали о вашем сговоре с Кравдией? Глупая, я ведь говорил тебе не слушать всех, кто кажется умным.

По лицу, которое вспыхнуло от смущения, братья и Больри все поняли. Сифона потупила глаза, она знала о заговоре. До слуха учеников слова парня не дошли. Он собрался всех покинуть, когда заговорил Лайлэн:

— Мы не закончили.

— Расторжение помолвки не дает тебе права увиваться за нашей сестрой, Асмодей, — добавил Вилькес.