— Хватит об этом!

Они перекинулись коротким диалогом, чтобы набраться сил, выдержать вихрь напряжения и томления, а потом устремились друг к другу со стремительной страстью.

— На тебе печать Врарисэля, — хмыкнул Асмодей, наклонившись к уху, щекоча нежную кожу. — Хочешь избавлю от навязчивого брата?

— За поцелуй?

— Ну раз ты предлагаешь.

Пылкие мужские губы захватили вслед поддавшийся робкий поцелуй. Руки с жадностью накинулись на женское тело, прижимали талию, чтобы не дать отстраниться. Лилайла потеряла всякое ощущение реальности, восторг от мягких волос, приятной кожи, крепкой шеи и горячего тела, в котором сходило с ума темное сердце, возобладал над разумом. Оба погрузились в запретный манящий омут и природа натягивала их нервы до предела, чтобы потом дать разрядку в выбросе чувств. Напряжение последних дней вылилось через долгожданные прикосновения.

— Если бы ты сказала раньше, — произнес глухо Асмодей, обезумев от страсти. — Я бы сделал все иначе.

Он накинулся на шею, изгибащуяся под градом жарких поцелуев. Парень кинул принцессу на постель, стащил с себя рубашку и женские когти вцепились в стальные мышцы тела. Поднявшийся бугор в мужских штанах хоть и заставил принцессу замереть, но ненадолго. Глубокий укус в плечо родил стон желания, изумления.

— Черт возьми! — произнес парень и выдохнул, отстраняясь.

Асмодей выпрямился, стоя на коленях. Девушка невольно залюбовалась пригательными губами и озорством в умных расчетливых глазах. Но стоило ему вновь приникнуть к ее губам, как осознание происходящего как ошпарило. На лице принцессы промелькнула тень страха и она выставила руки вперед. Парень остановился, выдохнул и с пониманием встал с постели. Прогулявшись по комнате взад-вперед он надел рубашку обратно, пока Лилайла поправив волосы и верх одежды, приходила в себя.

Она тяжело дышала и смущенно опустила ресницы, не зная что ему сказать, поэтому он сам взял инициативу за горло.

— Ты рушишь мои планы, знаешь об этом? — Он сел на противоположную кровать и взглянул на нее с восхищением. Растрепанный, довольный как никогда, Асмодей казался под ярким утренним солнцем впечатляюще горячим. — Я думал убить твоего отца… Стать Владыкой и обрушиться на светлые земли, но ты вклинилась в этот план и самое грустное, что я об этом не жалею. Ты слишком красива, чтобы я жалел.

Принцесса покраснела, часто заморгала. Она не знала как обосновать то, что произошло между ними, не знала как отвечать на комплимент от Асмодея, привычно отстраненного и недоступного. Ладони горели от воспоминаний о теплоте его тела, дыхание никак не поддавалось контролю, а внутри растекалась и дразнила томительная жажда. Она сорвалась и прекрасно это понимала, сколько раз ей приходилось держать его на расстоянии и Лилайла отлично справлялась. “До этого дня”. Она корила себя, упрекала и стыдилась рожденного природой поступка.

— Я не выйду за тебя. Можешь на это не рассчитывать. Чтобы между нами не происходило, как бы мне не носило голову, я ни за что не соглашусь получить метку, рожать детей и прислуживать тебе до конца дней. Ты скорее убьешь меня, чем добьешься.

Наконец она подняла голову, но ожидаемой реакции не последовало. Лилайлу напугала мрачная ухмылка и выражение решительности на его лице. Мужские губы скривились, выдавая неудовлетворение от услышанного, но тени удивления, злости или хотя бы раздражения она не заметила.

— Вообще-то, я о семье пока не думал. Только тебя хочу дико, — он усмехнулся, чем сильно ее смутил. — Ожидаемо, что ты не хочешь метку. Впрочем… — Он спрыгнул с постели повеселевший. — … я легких побед не люблю. Кстати, рад, что мы можем наконец говорить откровенно.

Сама уверенность вызвала в принцессе чувство крайнего опасения. Уж раззадорить его она никак не хотела. Асмодей направился к двери, чтобы выйти, как вдруг добавил:

— Ты больше не принадлежишь своей семье, только мне. Поэтому если братья будут доставать, говори сразу. И как я и обещал, ты останешься в Академии. В замок они тебя не заберут, папеньку увидишь не скоро.

От строго серьезного тона по телу пробежали мурашки. Лилайла встала, собираясь задержать его, но выйдя в коридор никого не обнаружила.

Через пять минут по нему вернулся рассерженный, запыхавшийся Вилькес.

Хриз и Мильен показались в сумраке поворота. Девочка-лисичка от радости захлопала в ладоши, а они увидев ее, ускорили шаг.

— Да ты в добром здравии, Иси! — крикнул Мильен и порывисто поднял девочку над землей.

— Отпусти меня! Я дух рода, а не ребенок какой-то! — капризно вскричала она, пытаясь выбраться из цепких дружеских объятий.

Лилайла с Хризом улыбнулись друг другу. Их наполнила атмосфера теплой встречи, но следом также внезапно ворвалась боль. Хриз заметил как угасло лицо девушки, когда она бросила взгляд на пустое место подле себя. Он не решился трогать радость и безмятежность тех, кто предавался шалостям рядом и, кашлянув, изобразил не меньшее счастье:

— Фамильяры — хранители рода! А как же? Ты проспала несколько недель, а мой Снимс вообще после нападения исчез!

Он усмехнулся, а оставшиеся померкли как перегоревшие лампочки.

— Смотритель ждет, — заметила Лилайла после напряженной паузы. — Давайте не будем заставлять его ждать.

В полном молчании команда дошла до сего великого представителя Академии. В кабинете все заняли кресла, а Иси обратившись лисой, улеглась под ногами принцессы. Смотритель, перегнувшись через стол, посмотрел на существо и вернулся на место.

— Интересные, однако, создания, — заключил он в свойственной ему небрежно-приятельской манере, а потом словно обругал самого себя. — Я позвал нас не за этим.

Сегодня его неординарный вид подчеркивался блеском задумчивых глаз и молчаливым движением губ. Он встал, прошелся вдоль окна, позволяя любоваться точеным профилем лица, все не решаясь продолжить разговор. Хриз взял инициативу в свои руки:

— Мы подвели вас Смотритель, нападение все-таки случилось, а у нас не было ни единого подозреваемого. Нам очень жаль. Мы старались углядеть за любыми действиями, выходящими за рамки принятого, и хоть наставник обратил наше внимание на Циминитиса… — Парень сомкнул брови и довершил с невероятным разочарованием и злостью. — Мы не приняли этого слабака в расчет.

Смотритель спешно обернулся, словно не ожидал такого откровения. Лилайла с Мильеном смущенно кивнули, подтверждая слова друга. Девушка хотела продолжить поток извинений, но Смотритель ее перебил:

— Нет-нет! Вы сделали, что могли! Я позвал вас вовсе не для того, чтобы разбрасываться обвинениями. Наоборот, мне следует выразить благодарность, ведь если бы не происходящие события между вашими братьями и принцем Асмодеем… — сказал он и замедлился, косясь на принцессу в ожидании реакции. Лилайла и бровью не повела, так что мужчина со вздохом продолжил. — Я бы здесь не стоял. Принцу Врарисэлю я в первую очередь выразил свою признательность и благодарность от лица Академии, конечно. Он попросил меня остаться ненадолго до вашего скорейшего выздоровления. Я разумеется, позволил ему. А вас я позвал для того, чтобы узнать: хотите ли вы остаться или же желаете вернуться к Учителю?

— Покинуть.

— Сожалеем, но нам пора к Учителю.

— Я остаюсь.

Три пары глаз уставились на принцессу, чей голос был полон решительности.

— Пожалуй, нам нужно время, — Взял ситуацию в руки Хриз и резко поднялся с кресла. — Спасибо за предоставленную возможность, Смотритель. И еще раз простите, что не смогли уберечь Академию и вас.

Мужчина кивнул, рассыпался в благодарностях, но его игра бровей выдавала растерянность. Когда парни вышли, а лисичка, обогнув их ноги, выбежала вперед, он попросил Лилайлу ненадолго задержаться.

***

Иси юркнула между парнями и забралась на кровать, обратившись в темную форму. Она пытливым взором наблюдательницы следила за хозяйкой, которая хранила выражение торжественной решительности на лице. Обернувшись к друзьям, принцесса сложила руки на груди и сказала: