Прости. Я пишу тебе вовсе не для того, чтобы излить материнские чувства. Хоть они водоворот, буря, гроза, я все же промолчу. Сегодня тебе исполняется четырнадцать… Не сомневаюсь, что ты красивей любого цветка, прекрасней любого мрака. Это важный возраст, милая. Меня не будет рядом, чтобы тебе рассказать, как много он значит для юной принцессы. Поэтому я пишу.

Смею дать тебе пару наставлений, как твоя мама. Я выпытала их своим трудом, своим страданиями. Вот первое — не слушай, что они говорят! Не слушай этих дьяволов, этих чертей и лицемеров! Слушай себя, свой голос, свое сердце. Оно не обманет. Второе — НЕ ВЫХОДИ ЗАМУЖ ЗА ПРЕТЕНДЕНТА. Именно так захочет твой отец, я знаю. Но еще лучше я знаю каково жить с такими мужьями. Поверь, ты не увидишь счастья. Третье — не будь жестокой. Быть темным — не значит быть жестоким. Тьма — это тайна, загадка, волнение и страсть, но никак не кровопролитие, хоть оно и неизбежно. Сила дана не для того, чтобы разрушать. Четвертое — обожай свою магию, свои силы — они достались тебе и от меня, а значит, чем сильнее ты, тем сильнее моя часть, моя душа в тебе! Я всегда рядом, дорогая.

Все! Поверь, мне так много хотелось бы еще сказать…

Я мечтала о том, чтобы взять тебя за руку на первом балу и представить гостям! Вот она — моя дочь! Смотрите! Я мечтала читать тебе сказки, целовать в лоб, рассказывать истории, случившиеся и придуманные. Я мечтала увидеть как ты вырастешь, расцветешь и станешь молодой девушкой, как все будут смотреть на тебя, как здоровый румянец и искренняя улыбка будут радовать меня каждый вечер. Мечтала выдать замуж…

Я о многом мечтала. Прости, что не смогла это дать. Я сожалею, что меня нет рядом, что ты лишилась хоть и не хорошей, но все же матери. Мое время кончается. Я люблю тебя, доченька! Я целую твои руки, лоб, чудесные ножки и голову! Я обожаю тебя и прощаюсь с тобой, твоя мама…

Поцелуй своих братьев от меня и скажи, что они прощены”.

К первому письму был приложен отрывок. Слегка обуглившиеся края сохранили слова, выведенные материнским почерком.

“Какая дура! Думала, что он бросил свою первую жену и двух дочерей, потому что влюбился в меня! Что со мной будет по-другому, что никогда он не поступит жестоко, ведь его истинная! ПОЧЕМУ НИКТО НЕ ПОВЕДАЛ, ЧТО РОДСТВО СИЛ НЕ ПРЕДПОЛАГАЕТ РОДСТВА ДУШ?

Глупая! Я расплачиваюсь детьми. Я подарила ему трех сыновей и дочь, которым он никогда не улыбнется. Он не умеет любить, он ВЛАДЫКА, его душа черна и пуста как склеп!

Простят меня мои дети, я хотела бежать. Мальчики уже взрослые — решила я с малышкой на руках, — с ними можно поделиться. Нас было уже не было здесь, но они все ему рассказали… Они его сыновья.

В моем пространстве я пишу последнее письмо для нее… Дорогой моей девочки. Но он скоро сломит его, он сильнее. Поэтому день моего побега — день моей смерти. Он не оставит меня в живых, эта отвратительная гордость не позволит! Сегодня я умру, но она будет жить”.

Если кто-нибудь тогда мог бы видеть лицо Лилайлы, он бы ужаснулся и отпрянул. Такое лицо бывает у ребенка за пару минут познавшего ад и ставшего взрослым. Она не кричала и не плакала, ее потрясение было леденящим душу, сковывающим, опрокидывающим все прекрасное, что есть на свете.

Спустя пару минут черные глаза упали на портрет отца, который пригрелся рядом со святым портретом матери. Черная мгла сожгла его словно огонь. Так силы принцессы проснулись.

Девочка покинула замок, обратившись в мрак. Была ночь. Ее худое тело, прямое до неестественности, стояло на камне, на котором она сидела утром. Через какое-то время появился старик.

— Вижу ты прочла его, — заключил он, едва увидев мрачную тень на ее лице.

— Скажите, — из детского тела прорезался голос вечного. — Как эти письма оказались у вас?

— Королева доверяла мне. Письмо, которое вы прочитали, я хранил все эти годы, и смею заверить, никогда не читал. Перед смертью она отправила свои записи с указанием уничтожить их, и это письмо. Я уничтожил все, но этот кусочек был единственным, что не поддался огню. “Вдруг это рок?” — подумалось мне. — “Пусть и он окажется у нее”.

— Вы знаете, что сделал мой отец?

— Нет.

— Значит вы учитель.

— Именно, Ваше Высочество. Я обучаю детей, мы смотрим мир, путешествуем. Все разные, конечно, каждый со своим характером. Но все же нам весело.

— Никогда более не обращайтесь ко мне так! — вдруг зло произнесла девочка. — Мое имя Лилайла, его дала мне моя мать! Так называйте меня им.

Удивленный старик только кивнул.

— Если я пойду с вами, — сменив гнев на милость, спросила девочка. — Вы обучите меня силе? Огромной силе? Я хочу, чтобы вы сделали все, что только можете, но развили мои возможности до предела. Хоть бейте, бросайте, заставляйте, я все перетерплю, но мне нужна огромная сила…

Учитель потер бороду, рассматривая существо, уверенно восставшее перед ним, словно феникс из пепла. Он чувствовал как изменился ребенок, встретившийся ему утром. “Она уже владеет огромной силой” — тихонько заключил он про себя.

— Зачем же вам такая мощь, Лилайла?

Девочка сошла с камня. Только сейчас старик увидел, что вместо платья на ней неясные обноски, а за спиной черная мантия. Она прошла мимо, вглядываясь в тьму леса, откуда незнакомец пришел. На сильном ветру роковые слова прозвучали приглушенно:

— Потому что я стану следующей Владыкой.

Брови старика изумленно изогнулись.

Дело шло к концу второго месяца. Первое испытание — всего лишь устный экзамен, был успешно пройден практически всеми учениками. Удивление вызывали исключения. Как всегда, в Академии Темных Искусств случилась разное: побеги, драки, война команд, а также положительное.

К Лилайле, Хризу, Мильену и Серафиме присоединился пятый член, звали его — Циминитис. Нелюдимого парня с испепеляющим взглядом исподлобья ребятам приписал Асмодей. По его словам он явно был один из немногих, за кем следовало понаблюдать. “А что лучше, чем держать врага прямо под боком?” — смеясь, сообщил принц недовольным, недоверчивым подопечным.

Но самое интересное мы узнаем сейчас.

В день перед испытанием преподавательница кровавого боя вызвала Лилайлу к себе. В тренировочном зале, скрестив руки и гордо задрав острый подбородок, она высокомерно глядела на проблемную ученицу.

— Завтра испытание. И я обещала вам, что поставлю на кон своей чести самого сильного моего ученика, — болтала она возвышенно. — Сейчас он придет, и если вы решите отказаться от боя… Мое благодушие достаточно велико, чтобы не позорить вас перед одногодками и простить прямо здесь.

Был вечер, Лилайла устало протирала глаза. Из мыслей не выходил Асмодей, который дал понять, что найдет ее сегодня. Дверь позади девушки отворилась и в зал вошла Кастиль. Принцесса встретила уверенный высокомерный взгляд соперницы с толикой удивления. Пока Кастиль мечтала сжечь ее одним выражением лица, Лилайла пыталась вспомнить ее имя.

— Я пришла, преподавательница.

И она прошествовала к наставнице. Две женщины поравнялись. “Ну прямо мать и дочь” — рассмеялась девушка, слегка улыбнувшись. — “Откуда же я ее помню? Мы точно виделись”.

Стоило Лилайле уйти, заявив, что она будет сражаться, в зале начался серьезный наставительный разговор.

Она не догадывалась, как много будет значить завтрашний бой. Зато Кастиль знала — стоит ей победить, Асмодей перестанет интересоваться Лилайлой. Она слушала слова преподавателя так, будто от этого зависела ее судьба. Что по сути являлось правдой. Влюбленная в Асмодея с ранних лет, Кастиль не могла его потерять. Ей с огромным трудом удалось уговорить всех на помолвку, до брака оставалось всего пару месяцев и вот, так некстати, на ее пути встала дочь Владыки.

— Давно не виделись.

Лилайла обернулась. Расслабленной походкой, с игривой улыбкой, на нее шел Асмодей. Не дожидаясь парня, она пошла дальше.

— И я была более чем довольна, — проговорила она про себя, но слух принца все воспринял. Нагоняя ее крупными шагами, он пошутил: