— Я сама, — настойчиво произнесла принцесса, добавляя мысленно “так будет лучше”.

Боль за друга вылилась в неистовом возгласе:

— Убери руки от стены, Серафима! Ты пойдешь с нами.

— Я никуда не пойду. Извините меня.

Принцесса обратила внимание на бледный тон лица, на дрожащие руки и губы. Взгляд девушки сиял, рождая излишнюю увлеченность, решительность — фанатизм. Идя вразрез с телом, он сеял тревожное ощущение, страх для собравшихся прежних друзей.

— Мы знаем, что ты делаешь. Лучше сдайся!

— Может ты меня не понимаешь, Лилайла, но это не обязательно. Извините меня, но я должна так поступить! — сурово заявила она, прожигая соперницу взглядом. — Так было предрешено!

Обман, предательство, свет, купол, грозящая всем смерть завертели Лилайлу в водовороте. Тяжело терять друга, невыносимо знать, что он тебя предал, и хочется разорвать его за то, что обидел другого…

Все молчали. По лбу Лилайлы скатились капельки пота. Смертельное свечение в такой близи рождало жар.

Мильен поджимал губы, держал сжатыми кулаки, лишь бы удержаться от вмешательства. В груди, глядя на прелестные локоны и милое лицо, сейчас серьезное и гневное, росла дыра. Хриз держался при нем, готовый в любой момент вмешаться. Он опустил взгляд, встал к Серафиме полу боком, чтобы не видеть ее полностью. Он доверился… Она стала другом… Он не хотел на нее смотреть.

— Ты не оставляешь мне выбора.

За спиной принцессы выступил мрак. Словно плащ тьмы он накрыл ее гневом, обидой, унижением, виной… Он был соткан из самых тяжелых чувств, самых неприятных эмоций и воплотившись, одарил дочь Владыки враждебными силами.

— Иси, — негромко позвала девушка.

Лиса двинулась за ней, подходя к предательнице с другой стороны. Парни оставались сторожить у входа, готовые в любой момент схватить и остановить врага.

Лилайла ускорила бег, скрывшись во тьме и появившись прямо перед девушкой, она напала на нее сверху. Иси запрыгнула сзади. Серафима отняла руку, как вдруг краем глаза заметила движение со стороны парней.

Она оттолкнула Лилайлу, приняв от нее удар. Лисица вцепилась ей в спину.

Тут произошло необычайное. Толчок большой силы отшвырнул обеих к стене. Серафима и Иси провалились в меж пространство. Лилайла, изумленная, обратила глаза на Циминитиса. Коварная улыбка тонких губ была рождена для того, чтобы надолго запечатлеться в ее памяти.

— Упс. Опоздал маленько.

Ее едва не задело. Рука парня направилась на Лилайлу. Они встретились взглядами: ее полный ужасного осознания, его тихий, вкрадчивый, жестокий.

— Я вообще-то в тебя целился.

Хриз снес Циминитиса с ног. Выпустив ядовитые клыки, зашипев, словно змея, он был в такой ярости, в какой никто его прежде не видел. Пар валил из ноздрей, не широкая грудная клетка сейчас раздутая, казалось огромной, кулаки были сжаты, свирепый взгляд, уставившись на врага, пробирал до дрожи в костях. На ресницах едва заметны были несколько капель.

Мильен остолбенел, он не сводил глаз с Серафимы, вскочившей на ноги по ту сторону оболочки.

Лилайла рванула к ней, но коварная стена более не пропускала. Забыв про хрупкость, она ступала по ней кулаками, пока Иси и Серафима с ужасом смотрели за этим с другой стороны.

— КАКОГО ЧЕРТА!? КАКОГО ЧЕРТА ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ!? — орала Лилайла, стуча кулаками и направляя сильные удары против оболочки.

Резким поворотом тела девушка обернулась и впилась взглядом в Циминитиса. Парень ухмыльнулся, а потом обнаружив невероятную ловкость, скрылся в недрах арки. Хриз ринулся за ним. Мильен очнулся. Он захлопал глазами, и хотел было побежать за врагом, как вдруг ее взгляд вернулся к Серафиме.

Столько боли было в этих глазах, слов больше, чем могло было быть сказано. Девушка, прижав руки к стене, ласково ему улыбнулась. Слезы выступили на глазах у Лилайлы, она опустилась на колени перед куполом, сраженная вероломством предателя.

— Я всего лишь хотела попробовать вобрать в себя часть силы купола, — прозвучал мягкий голос недалеко, обращенный к парню. И он кивнул, уверенно, без промедления. Он знал, что она невиновна, он не сомневался в ней.

— Беги за Циминитисом, Мильен! — вскричала Лилайла, устремив пустой взгляд в пол. — Если вы его упустите, мы все здесь сдохнем!

Она не хотела смотреть на друга, не хотела смотреть на Серафиму. Она знала, что если взглянет в этот момент на них двоих, теряющих друг друга навеки, то не выдержит борьбы. Все проиграют.

Лилайла вскоре услышала его удаляющиеся шаги.

— Лу!

Внезапно раздались полные страданий возгласы. Девушка вскинула голову, чтобы увидеть, как Иси и Серафима начинают сгорать. Слезы хлынули, прорвав плотину разума.

Она вскочила, приникла лицом к стене, выставила вперед руки, но ничего не могла поделать. Крики продолжались, а лица несчастных отражали нестерпимую боль.

Принцесса встала, разогналась и попробовала проникнуть сквозь оболочку, но результат — лишь сильный ушиб.

— Держитесь, я вас вытащу! Вытащу!

Иси покачала головой, и сжав рот, скорчившись, упала.

Лилайла вскричала так, что ее рев, полный невыразимой боли, полный ненависти, сожаления, отчаяния, разразился на ближайшие километры. Казалось, что живое существо не может так кричать. Скорбящий и вместе с тем требовательный, голос того, кто не готов мириться с наступившим концом… Имя Асмодея едва расслышали те, кто был на противоположном конце, кто беспокоился и метался из стороны в сторону, кто слабо плакал и готовился к смерти. Но он, стоящий на коленях перед лицом безобразной жестокой силы, вскинул голову. Не будь они связаны узами самыми высшими — узами природы, призыв Лилайлы Король бы ни за что не услышал.

— Нет, Асмодей! — заорал Вилькес.

Но было поздно. Король геенны огненной опустил руки, пламя ушло и купол стал приближаться в два раза быстрее. Крики негодования и злости разразились как только он исчез.

Лилайла захлебывалась слезами. Тело Иси, без того маленькое, становилось с каждой секундой все меньше. Когда Асмодей появился, она вскочила и побежала к нему, вытирая заплаканное лицо.

— Спаси их! Умоляю тебя, вытащи их оттуда.

Дочь Владыки упала на колени перед черным взглядом будущего правителя темных. Серьезные, решительные черные глаза скользнули по ней, а потом раздался твердый голос:

— Встань!

Она поднялась.

— Я не могу переместиться в меж пространство, я сгорю, как только там окажусь. Чем темнее сила, тем быстрее сгоришь. В этом мире со мной мало кто может посоперничать. Времени не хватит вытащить даже одну, — без промедления произносил он.

Девушка сглотнула, огромные глаза судорожно бегали из стороны в сторону. Стоны Иси и Серафимы становились все нетерпимее. Король с тревогой поглядывал на них, и на состояние стоявшей перед ними Лилайлы.

— А меня? Ты можешь перенести туда меня?

Лилайла выдохнула. Асмодей посмотрел на нее с сомнением.

— Ты уверена?

Она протянула руку. Серафима упала последней. Иси была без сил. Однако, размытый взгляд преданной лисички остановился на протянутой руке. Прилив добрых чувств к хозяйке, необъятной благодарности дал сил на пару слов:

— Ты готова пожертвовать…

Но она закрыла глаза от боли, сознание ушло в небытие.

Она не видела, как рука Асмодея взяла руку Лилайлы, как засияла между этим рукопожатием невероятной мощи энергия, как метка мужского рода прокралась по женской руке, чтобы тут же потухнуть, но показать себя. Она не видела глаза парня, вспыхнувшие от неожиданности, тут же потерявшие то, что они обрели. Она не могла подумать о том, как его сердце по-сумасшедшему забилось, не видела приоткрытый от изумления рот…

Когда Асмодей стал приходить в себя от шока, потрясшего его до глубины души, охвативших чувств, переживаний, страстей, которое, полагалось, были спрятаны или не существовали прежде вовсе, Лилайла уже вскинула на себя тело Иси.

Свет прожигал ее тело значительно быстрее, чем ожидалось.