Придурок.

Эрик задает больше вопросов о клубе, в то время как мои мысли остаются безмолвными. На протяжении всего разговора Лекс умудряется закинуть руку мне на плечо, перебирая пальцами прядь моих волос, как он делал это много раз раньше.

Я делаю вид, что не замечаю, хотя каждое его движение подобно фейерверку, взрывающемуся внутри меня. Это все текила — крепкий алкоголь заставляет тебя желать запретных вещей. Это не ты, Чарли. Это текила.

— Давай потанцуем, Эм, — говорит Эрик, глядя на меня с озорной ухмылкой.

Эрик и Эмма, а также ее друг-мужчина исчезают, оставляя меня наедине с голодным волком. Я хочу крикнуть им, чтобы они вернулись, предатели, которые сказали мне, что прикрывают меня, хотя на самом деле они оставили меня на растерзание и съедение.

Приходит бармен Дилан и начинает расставлять перед нами рюмки. Даже не задумываясь, несмотря на то, что ранее я обвиняла ее в своих мыслях, я выпиваю рюмку, издавая хрип, когда мой язык снова обжигает. Через несколько секунд меня накрывает волна спокойствия, беспокойство исчезает, и я расслабляюсь в кабинке.

Лекс еще не притронулся к своему бокалу. Вместо этого он схватил мою руку и вывернул ее так, чтобы мое запястье было обращено к нему. Он насыпает на него соль и медленно проводит языком по моей руке, не сводя с меня глаз.

Мое тело начинает дрожать, ноги слегка разъезжаются, когда он выпивает текилу, затем сосет кусочек лимона, медленно проводя по нему языком. Моя голова пытается отогнать желание, но оно настолько сильное, что заставляет мою кожу покраснеть. На мгновение я представляю его язык у себя между ног, мои соски твердеют под шелковой тканью, в которую я одета. Мне отчаянно хочется протянуть руку и напасть на его прекрасный рот. Как мотылек на пламя, я притягиваюсь, но пугаюсь и улетаю.

— Еще один выстрел?

Он знает, какой я бываю, когда напиваюсь. Черт, я знаю, на кого я похожа, когда напиваюсь, но почему-то меня это не останавливает. Я потеряла всякий разум, позволяя своему желанию руководить мной, а не моралью.

— Вы пытаетесь напоить меня, мистер Эдвардс?

О, черт, мой тон звучит слишком кокетливо.

Текила в режиме полного штурма, а Лекс так близко, что мое тело на пределе. Не помогает и то, что под платьем на мне почти ничего нет. Я извиваюсь под столом, а его выражение лица забавляет. Да, я хочу сказать ему, что я чертовски промокла, и я уверена, что его рот на моей киске успокоит зуд, но вместо этого мое лицо остается серьезным.

— В последний раз, когда ты так много пила, это закончилось очень интересной ночью, — поддразнивает он.

Дыши, Чарли.

Знай свои границы, ты сильная, независимая женщина, которая распознает игрока, когда видит его. Он просто хочет переспать, не более того.

Я совершаю ошибку, опуская взгляд на промежность его брюк, несомненно, жесткое крепление невозможно игнорировать. Мои глаза расширяются, наблюдая, как он извивается так же, как и я. В эту игру могут играть двое. Я только собираюсь что-то сказать, как мой клатч начинает вибрировать. С радостью отвлекаясь, я достаю телефон, и вижу — Бэтмен.

Лекс наклоняется и видит, как телефон загорается. На его лице появляется ярость, и, сжав челюсти, он выхватывает у меня телефон и нажимает кнопку отклонения на экране.

— Зачем ты это сделал? — ругаю я его.

В ярости я выхватываю телефон из его рук. Я ни разу не сказала Лексу, что мы снова вместе. То, что я поцеловала его, не дает ему права вести себя со мной как пещерный человек. На самом деле, я сказала ему оставить меня в покое, но он предпочел проигнорировать это.

Телефон снова вибрирует, но на этот раз на экране появляется сообщение.

Джулиан: Привет, красавица, просто хотел убедиться, что ты нормально добралась до дома. Прости, что пришлось уйти. Могу я загладить свою вину завтра вечером? Ужин у меня дома. Я позабочусь о том, чтобы у Альфреда был выходной.

Лекс выхватывает у меня телефон и читает сообщение. Пар практически валит из его ушей, а костяшки пальцев побелели, когда он крепко сжимает мой телефон. Он склоняет голову, отказываясь смотреть на меня. Как он смеет читать мои личные сообщения? Я готова взорвать его, дать ему проверку на реальность, в которой нуждается его высокомерная задница, но сзади к нему подходит высокий худой мужчина и начинает шептать ему на ухо.

Поведение Лекса меняется, появляется озабоченное выражение, которое меня ничуть не беспокоит, поскольку я благодарна, что он отвлекся.

— Мне нужно кое о чем позаботиться. Даже не думай отвечать на это сообщение, — предупреждает он, прежде чем быстро последовать за мужчиной вниз по лестнице.

Высокомерный урод! Он не имеет права указывать мне, что делать. Я больше не нахожусь во власти Александра Эдвардса. Джулиан — тот человек, за которого я собираюсь выйти замуж, тот, с кем я решила строить свою новую жизнь.

Так почему же я сижу здесь, в клубе Лекса, и флиртую, как долбаная шестнадцатилетняя?

Еще одна ошибка.

Выпей и повеселись без Лекса, он тебе не нужен.

С сумочкой в руках я покидаю наш столик и бегом спускаюсь по ступенькам, пока Эрик не встречает меня на полпути.

— Почему ты не сказал мне, что Лекс будет здесь?

— Потому что ты в основном говорила, что он тебе надоел и что Джулиан — любовь всей твоей жизни… ля-ля-ля.

Это то, что он понял из нашего предыдущего разговора?

— Я покончила с ним, — заикаюсь я, — Это просто неловко, потому что у нас много истории, и я не идеальна, ты знаешь. Видеть его очень… неудобно.

— Ну, Чарли, нужно быть слепой, чтобы не видеть, как сильно он тебя хочет. Джулиан — отличный парень, но почему бы немного не поиграть на поле? — Эрик поднимает свои идеально очерченные брови вверх и вниз в вызывающей манере.

Смех эхом отдается в моей голове. Лекс не из тех, кто играет на поле, и это было очевидно еще две минуты назад. Еще в школе кто-то распустил слух, что Картер, другой старшеклассник, и я занимались сексом в кладовке уборщика во время перерыва на учебу. Потребовались недели, чтобы успокоить Лекса, и я заставила Картера открыто признаться самой большой школьной сплетнице, Стейси, что это была другая девушка, а не я.

— Давай, Эрик, потанцуем.

Я дергаю его за руку, увлекая за собой на танцпол. Пока я пробираюсь к центру, потные тела прижимаются и трутся об меня. Здесь еще больше народу, чем я думала. Я двигаю телом в ритм музыке, закрыв глаза, опьяненная ритмами и покачиванием тел вокруг меня. Когда я открываю глаза, Эрик уже повернулся, чтобы потанцевать с каким-то парнем. Я не хочу смотреть, как Эрик играет в игру «кто больше танцует», поэтому я кручусь на месте и падаю прямо в объятия Лекса.

Его изумрудные глаза горят в моих, прикосновение его руки скользит по моей руке и ложится на бедро. Невольно я снова закрываю глаза, на этот раз вдыхая его запах, забывая о том, что произошло наверху, и отдаваясь моменту.

Это всего лишь одно мгновение, Чарли, а потом все закончится.

Лекс двигается в ритм со мной, наши бедра покачиваются под ремикс «Red Red Wine». Он продолжает медленно прижиматься ко мне, поворачивая меня так, что я прижимаюсь спиной к его груди. Его руки обхватывают меня за талию, мое зрение нарушено, а от всех этих движений у меня слегка кружится голова. Чтобы заглушить тошнотворное чувство, я закрываю глаза, приветствуя темноту.

Его губы касаются моего уха, он поет слова песни, каждое слово доводит мое тело до полного исступления. Его руки медленно поднимаются вверх от моего живота, лаская мои груди.

Желание сопротивляться ему — это битва, которую я больше не могу вести, так как теплое ощущение заливает каждый дюйм меня, оставляя меня бездыханной. Я протягиваю руку назад, чтобы схватить его голову и погрузить ее в свою шею. Боль, которую он оставил позади, похоронена и поймана в отместку. Я хочу, чтобы он почувствовал, каково это — хотеть меня и быть неспособным обладать мной.

Желание заставляет меня дразнить его своими прикосновениями, но моя страсть появляется из очень горького места. Мне нужно, чтобы он почувствовал, каково это — вкусить то, чего он не может получить. Наши роли поменялись, и на этот раз я держу карты в руках в этой больной и извращенной игре, в которую играет мой разум.