«Молодец. Что бы ни случилось ни в коем случае не открывай глаза до моей команды», — инструктирует Огонёк и тоже ныряет в кровоток, заставляя моё тело вспыхнуть диким костром, превратиться в пламя.

Голод. Всепожирающий. Жадный. Жестокий.

Разрушительный.

В нём нет ни грана добра и любви. Нет желания согреть, спасти от холода и одиночества. Это чистое зло, полыхающее, потрескивающее, повизгивающее от нетерпения.

Я обескуражена, смущена, испугана осознанием того, что это и есть истинная стихия огня, без прикрас, без облагораживающей огранки человеческого влияния. Без купюр, как говорят на Земле. Но сейчас мы — единое целое, а значит, она подчинена мне, бояться нечего. Я не допущу безумного произвола.

«Закрой глаза руками!» — велит Огонёк, и я моментально исполняю требование. Зажмуриваюсь посильнее, прижимаю ладони вплотную, не пытаясь подглядывать. И всё равно чувствую, как слепит нечто запредельно–яркое, опасное.

Минута, вторая, третья…

Мне становится дурно. Огонёк старается обнять меня, удержать, закрутить в кокон спасительного огня, рассеять безжалостный Свет. Только кажется, что и на коже есть глаза, на кончиках ногтей, волос… Нет возможности спастись. Не выдерживаю. Сил почти нет, потому я ложусь на дракона и пытаюсь хотя бы не потерять сознание.

— «Ещё немного», — шепчет Огонёк. — «Потерпи, моя хорошая, так надо. Он это делает для тебя, только для тебя».

Цепляюсь за мысль, словно утопающий за спасательный круг. Держусь. Из последних сил.

И вдруг всё исчезает. Нет ни света, ни тошноты, ни выламывающих кости ощущений.

Мы во тьме. Исцеляющей, родной Тьме, которая просачивается под кожу, охлаждает тело, дарит силы, стирает неприятные воспоминания и ощущения.

«Открывать глаза можно?» — уточняю у Огонёчка.

«Да», — произносит он тихо. Тоже устал мой маленький, тоже пострадал. Только лечить его некому. И тут же понимаю, что неправа, зажигаюсь спасительной огненной тьмой, смешивая ослабевшего друга с Тьмой–матушкой. И становится так хорошо, словно заново родилась. Будто нырнула в сугроб мягкого пушистого снега после парной с дубовыми веничками. Очистилась, зарядилась энергией. Радость, драйв, блаженство в одном флаконе. И удивительное чувство свободы.

«Ты как, лучше?» — спрашиваю у Огонька.

«После долгого полёта над морем придётся серьёзно восстанавливаться. И не вспыхивай, не злись, так надо было. Для переноса живой огонь не подходит, только обычный стихийный, а я его подавляю, пришлось притушить силу водой», — объяснил мой «квартирант».

Распахнула глаза, сообразив, что за переход произошёл!

На мгновение успела подумать, что Рагнар отнёс меня на Землю. Но нет. Мы летели над необычной кремово–розовой планетой с острыми коричневыми шпилями гор, с тёмно–зелёными островками лесов и изумрудными морями–озёрами.

— Красота какая, — произнесла восхищённо и в то же время капельку разочарованно. Загрязнённая урбанизированная Земля пришлась бы мне больше по душе, чем эта сказочная, удивительно–девичья планета. Здесь даже облака были словно нарисованные — пушистые и мягкие, с идеально округлыми очертаниями. Ни одной недовольной тёмной тучки.

Дракон сделал круг над вершиной горы, едва не коснувшись её тёмным крылом, а затем спикировал вниз, вызвав мой довольный вскрик.

— Надеюсь, в этом море можно купаться, — произнесла, легко скатываясь вниз, будто делала так многократно. Ступни увязли в мелком шелковистом розовом песке, и я присела, касаясь его кончиками пальцев, желая увериться, что ощущения не обманули, всё же ступни — самая грубая часть тела. — Ой, будто мука. Мягенько.

Дракон лёг на песок, и не думая возвращать себе мужское обличье, смежил веки.

— Рагнар! Давай оборачивайся! У меня много вопросов.

«Именно поэтому он сперва отдохнёт», — со смехом прокомментировал Огонёк и тут же потребовал организовать ему хорошенький костёр, чтобы прийти в себя. Заодно заверил, что мир безопасен, я могу купаться, сколько душе угодно, главное — без него.

«Мне желательно купаться ночью, ты же знаешь», — со вздохом напомнила я, настраиваясь на короткий заплыв.

«Здесь уже вечер, так что можешь ни в чём себе на отказывать. Скоро стемнеет».

«А где это — здесь?»

«Не хочу портить сюрприз, так что пока воздержусь от ответа. Допросишь дракончика. А теперь корми же меня! Я хочу вновь испробовать вкус этой божественной древесины! Собери веток, будь зайчиком!» — ни капли не мило, а требовательно и жадно приказал Огонёк, облизываясь и перебирая несуществующими лапками. Я буквально чувствовала, как ему не терпится.

Сопротивляться троглодиту бесполезно, так что я направилась в лес и организовала живой стихии настоящее пиршество, бросив в дрова ещё и немного ароматных листьев. Приглашать обожру не пришлось — не успела я уложить последнюю охапку, как он уже танцевал и рассыпался довольными искрами, позабыв обо всём на свете, даже спасибо не сказал.

— Надеюсь, меня не посадят в тюрьму за костёр на пляже, — хмыкнула, вспомнив, что на Земле это много, где запрещено.

Бросила взгляд на спящего без сил дракона. Он выглядел таким мирным и милым, хотя отнюдь не безобидным. Острые когти, защитные гребни и пластины на величественном, мощном, но при этом удивительно–грациозном теле, никак не намекали на добродушный нрав. Длиннющий хвост, частично ушедший в розовый песок, венчала усыпанная острыми колючками–шипами булава. Я взяла листик и нанизала его на один из шипов, словно бантик прилепила, затем обошла дракошу с другой стороны, остановилась возле морды.

— Боевой дракон, — произнесла, улыбаясь своим мыслям. — Красивый и ни капли не страшный.

Ящер приоткрыл глаз, и я отпрыгнула, не ожидая такого подвоха.

— И всё равно не страшный! — топнув ногой, произнесла я.

Дракон открыл второй глаз. Затем встал, потянулся, словно котик… размером с небольшой хорошо вооружённый замок, и начал уменьшаться, чтобы в последствии вернуть себе человеческий облик.

— А так? — спросил он, залихватски изогнув бровь.

— Ужасно, ужасно страшный! — заверила со смехом. — Обернись немедленно, мне милее это чудесное создание с шипами, — пошутила, подбегая к Рагнару и хватая за руку. — Всё, попался! Теперь ты никуда от меня не денешься и ответишь на все вопросы!

Тёмные брови мужчины взлетели к линии волос.

— Моя драгоценная принцесса, оцени ситуацию трезво: это не Хрустальная башня, не Академия, которая может в любой момент обезопасить тебя от мужского внимания. Это незнакомый тебе мир, далёкий–предалёкий. Здесь только ты и я. Тебе придётся постараться, чтобы вернуться.

— Что ты имеешь в виду?

— Что ты угодила в капкан, из которого не выбраться.

Посмотрела на лукаво сверкающего глазами дракона.

— Ты меня и пальцем не тронешь, — заявила уверенно.

Рагнар сделал шаг вперёд и, демонстративно подняв руку, оттопырил указательный палец, чтобы в следующее мгновение коснуться им моего плеча.

— Хм. Получилось. Надо же! — состряпав удивлённую физиономию, проговорил он. — А ну–ка, ну–ка, посмотрим, кто бежит тебе на помощь.

Он начал озираться по сторонам, комично сузив широкие плечи, вроде как страшно боится моих защитников.

Выпрямилась, скрестив руки на груди. Поджала губы, наблюдая представление из первого ряда.

Хотелось по заветам Станиславского крикнуть: «Не верю!», но было так смешно, что я боялась открыть рот — расхохочусь же, а нужно тщательно держать лицо, изображая скепсис. Будто здесь именно я взрослая и сознательная, правда на моей стороне и решение о возвращении в Эрмид так же полностью в моей юрисдикции.

На мгновение промелькнула мыслишка, а что, если не возвращаться? Остаться здесь, в этом чудесном мире, где каждый день — что роскошный курорт?

Но нет. Такая жизнь не по мне. Я уже познала вкус победы. Пусть мои достижения пока были скромными, но они были, и я гордилась каждым из них. И отступать не намерена. Я разберусь в хитросплетениях интриг, скину рабские путы и обустрою свою жизнь так, как пожелаю.