Он не шутил. Более того, Лео был единственным человеком, кроме нее самой, который знал, как Том ведет себя с родителями… и он советовал ей спасаться бегством.

Неожиданно Мег поняла, что уже ничего не соображает: стало слишком жарко, сильно захотелось пить. И когда солнце успело подняться так высоко?

В этот момент она заметила, что кто-то машет ей издалека. Полина, ее любимая тетя, голос разума в их семье, стояла, положив ладонь на выпирающий живот: она ждала малыша. А по бокам от нее выстроились бабуля, Донна и Брианна. Бабуля щурилась на Меган из-под кепки с надписью «Рош-Харбор», Брианна что-то читала в телефоне, а Донна неотрывно всматривалась в Лео, словно видела его насквозь.

Никогда еще Меган не была так рада появлению своего семейства.

– Мне надо идти, – бросила она и, не оборачиваясь, поспешила к родным.

– Вы только подумайте: здесь даже нормального клуба нет! – в который раз возмущался Джон. Они уже успели перекусить в ближайшем кафе бургерами и пльзеньским пивом и вернуться на поле для гольфа. – Только один продавец и одна касса. А где магазин спортивного инвентаря? Где приличный ресторан? Такое ощущение, что я играю в гольф у кого-то на лужайке перед домом!

– А еще сюда ужасно трудно добираться: целых два перелета и паром! – с готовностью подхватил Броуди, протягивая Тому почти опустевшую флягу.

– По правилам игры это должна сказать мама. Когда говоришь ты – не считается, – пробурчал Том, однако из фляги все-таки отхлебнул.

– Мамы тут нет, Запаска.

Тому не хотелось пить. Да и играть тоже. Почему Мег не ответила на его звонок? Ему позарез надо было выяснить, будет ли она свободна к его возвращению, ведь им необходимо серьезно поговорить. Однако Джон и Броуди всегда принимали решения, не считаясь с его планами, и на этот раз они постановили, что еще по разу загонят мячи в каждую лунку.

Все-таки жаль, что рядом нет Лео! Том приглашал его присоединиться к игре, но тот отказался, объяснив, что не успеет приехать в срок.

Лео был его лучшим другом. Том относился к нему как к брату, и не сомневался, что Лео, будь он здесь, обязательно разрядил бы обстановку, сыпал бы шутками и вместе с Томом прикидывал, как лучше преподнести Меган известие о переезде. Друг всегда умел его успокоить и подбодрить.

– Давай, начинай, Бродерик.

Джон похлопал Броуди по плечу и легонько подтолкнул к лунке. На запястье отца блеснули швейцарские часы «Улисс Нарден», на миг ослепив Тома.

– Ну нет, пусть лучше в этот раз первой сыграет вторая скрипка.

Непонятно, почему Броуди так часто шутил о своем положении любимчика в семье. Может, в глубине души он был убежден, что Джон и Кэрол любят их одинаково. А может, его забавляла такая явная разница в их отношении к сыновьям.

Броуди никогда не прилагал особых усилий, чтобы заслужить родительское одобрение. Он просто жил – больше от него ничего не требовалось. Когда Броуди был маленьким, родители не пропускали ни одного из его теннисных матчей. Хвастались направо и налево любыми, даже самыми незначительными достижениями старшего сына. Стоило ему начать встречаться с очередной девушкой – и Джон с Кэрол буквально обхаживали потенциальных будущих сватов, стремясь расположить их к себе.

Броуди женился почти сразу после университета, и с тех пор Джон и Кэрол каждую неделю неукоснительно приглашали родителей его супруги на обед. При этом с матерью Меган до поездки на остров Сан-Хуан они виделись всего дважды.

Том словно бежал со старшим братом наперегонки, изо всех сил стараясь если не превзойти его, то хотя бы с ним сравняться. Ему отчаянно хотелось добиться расположения и любви родителей.

Иногда он порывался отказаться от этого нелепого соревнования. Помнится, в старших классах, пообщавшись какое-то время с компанией напыщенных приятелей Броуди, Том завел себе новых друзей, своих ровесников из школьной команды по волейболу. Они даже создали рок-группу, правда, довольно плохо организованную, которая вскоре распалась. Впрочем, на его бунтарское стремление к независимости никто не обратил внимания.

Позже Том предпринял еще одну попытку: устроился в небольшую фирму, отличавшуюся более гуманным подходом к ведению бизнеса. Кэрол, обнаружив это, обвинила сына в предательстве семейного дела. Как он мог отказаться от места в их компании, когда отец столько вложил в его образование?! Не говоря уж о том, что, работая в «Прескотт и Прескотт», он мог бы больше времени проводить с отцом и, что еще важнее, с братом!

После ее отповеди Том долго не мог избавиться от гнетущего чувства вины. Подавив сомнения, он перешел в «Прескотт и Прескотт». Ни Джон, ни Броуди так и не узнали о его проступке.

– Том, ты держишь клюшку, как бейсбольную биту, – заметил Джон.

– Том сегодня загнал мяч в лунку всего раз, папа. Наверное, надеется, что в бейсболе ему больше повезет.

Под дружный смех отца и брата Том перехватил клюшку и несоразмерной силой – даже он сам это понимал – шарахнул по мячу.

– О, гляньте-ка, у кого-то руки растут вот отсюда! – Броуди шутливо хлопнул Тома по заду и, подбежав к мячу, легко и изящно отправил его прямиком в лунку, а потом издевательски поклонился.

Настала очередь Джона. Он так же элегантно повторил удар старшего сына, а затем неожиданно спросил:

– Что Меган думает о переезде?

– Мы с ней об этом еще не говорили.

У Тома до сих пор болела шея, а при упоминании о надвигающемся переселении вдобавок заныло в груди.

Долгое время ему казалось, что лучше оттянуть неприятный разговор до тех пор, пока не будет точно известно, придется ли им перебираться в Миссури. Ведь у Меган поводов для беспокойства и так предостаточно, незачем волновать ее лишний раз. Том не предполагал, что период неопределенности настолько затянется. Теперь-то он отдавал себе отчет, как это бестактно – второпях сообщать Меган такие новости за день до того, как они должны сказать друг другу «да». О чем он только раньше думал?!

Броуди весело хохотнул.

– То есть ты собираешься завтра жениться, а невеста до сих пор ни сном ни духом, что скоро переезжает в Миссури? Ну, Том, ты, конечно, парень умный, но иногда такой дурак!

Похоже, у него начался сердечный приступ: во рту возник медный привкус. Хотя, скорее всего, Том просто до крови прикусил язык.

Джон застыл, и его неподвижность пугала. Чем дольше он так стоял, тем сильнее Тому хотелось подвигаться. Пробежаться туда-сюда. Станцевать чечетку.

– А может, ты что-то скрываешь от меня? – Отец достал телефон и взглянул на экран. – Иан утверждает, что вчерашняя встреча прошла отлично. Что он рад принять тебя в команду в качестве юрисконсульта и что ты не против перебраться поближе к главному офису.

Такие перемещения порой случались, хотя и не очень часто. Особенно если этого желал капризный клиент. Например, в прошлом году одному из друзей Тома, с которым они вместе учились в Гарварде, по требованию нефтяной компании пришлось переехать в Техас.

– Я как раз планировал сегодня все рассказать Мег, – оправдывался Том.

Так оно и было. Но его план рушился на глазах. Он не сможет поговорить с Меган, если так и не вырвется с поля для гольфа! Однако нельзя вываливать на нее такое с бухты-барахты. Затрагивать настолько серьезную тему надо очень осторожно и деликатно, не торопясь, а для этого нужно время!

Впрочем, переезд можно представить ей как свадебный сюрприз. «Это же такое увлекательное приключение!» – сам себя убеждал Том. Он легко мог вообразить, как рассмеется Меган, когда узнает, с чем связано его повышение. Наверно, скажет, что эта новость одновременно и хорошая, и плохая. И – хочется верить – как и Том, придет к выводу, что хорошее все-таки перевешивает.

Джон поправил солнцезащитный козырек.

– В жизни случается разное. Что-то контролировать нельзя, а что-то можно и даже необходимо! К примеру, то, как усердно ты работаешь. Мужчина должен всегда двигаться вперед, чтобы ему было, чем гордиться, чтобы понимать, чего стоишь. Если ты не готов взяться за эту работу, Томас, если относишься к ней несерьезно… – в голосе Джона звучало предупреждение. Угроза.