Бабушка и мама Меган постоянно цапались. Однако Мег и ее сестра Брианна ничуть не обижались на бабулины грубоватые манеры, относясь к ним с юмором. Тем более что свою бестактность бабушка с лихвой компенсировала ласковыми объятиями и вкусной стряпней. Донна же не могла похвастаться ни тем, ни другим, и ее дети скучали по материнской любви и домашней пище.

Меган, сколько себя помнила, всегда выполняла дома роль миротворца. Пылкая Донна вечно металась между любовниками, которые были либо столь же горячи, либо, напротив, слишком холодны, отчего всю семью лихорадило. А поскольку и сестра, и брат Меган были такими же непредсказуемыми и легкомысленными, ей постоянно приходилось разбираться в семейных дрязгах и неурядицах, восстанавливая гармонию и спокойствие в доме. И порой эта задача казалась непосильной.

– Ты говорила с Алистером?

Спросить о брате Меган решила по двум причинам. Во-первых, чтобы отвлечь мысли Донны от платья, а во-вторых, потому что должна была сообщить администрации ресторана точное количество приглашенных гостей.

Донна отмахнулась от вопроса. Ее нисколько не интересовала жизнь Алистера. При встрече с ним Донна бурно выражала радость, а попрощавшись, напрочь забывала о его существовании.

– Он каждый день становится все больше похожим на своего папашу. – Донна страдальчески вздохнула, словно героиня какого-нибудь романа, окруженная беспощадными злодеями.

С мужем номер один, отцом Алистера, она познакомилась в старших классах, на школьной вечеринке у костра. Их любовь вспыхнула во время пьянки и погасла, стоило им протрезветь. С тех пор так и повелось. Муж номер один то уходил от Донны, то возвращался к ней, но только она по-настоящему к нему привязалась, насовсем удрал в другой штат.

Стремясь забыть его, Донна закрутила роман с отцом Меган и Брианны, именуемым мужем номер два. Их брак продержался ровно столько, сколько понадобилось, чтобы обе девочки появились на свет, и вскоре после этого распался. Меган и Брианна никогда больше не видели отца, хотя тот жил неподалеку, в соседнем городе. Он вообще не интересовался дочерьми, и Меган отвечала ему взаимностью: вспоминала об отце так же редко, как и он о ней.

Меган приблизилась к матери и погладила ее по огненно-рыжим волосам.

– Бабушка просто слишком старомодна. Ты в этом платье – настоящая красавица.

– Я и так закрутилась со свадьбой, а тут еще бабуля со своей критикой! – Донна надулась, как будто именно ей, а не Меган, предстояло выйти замуж.

Мег поняла, что Донна вот-вот, как обычно, потребует: «Мася, подними мне настроение», и поспешила ее опередить.

– Платье отличное, лучше не бывает. А ты – само очарование! – Мег обняла Донну. Это был еще один способ справиться с ее дурным расположением духа. – Уверена, что мама Тома, когда тебя увидит, с ума сойдет от зависти.

Просветлев, Донна распрямила спину.

– Придумала!

– Что?

– Ты забежишь к родителям Тома узнать, как у них дела, потому что ты вся такая заботливая. И невзначай спросишь Кэрол, что она сегодня наденет, чтобы я смогла нарядиться не хуже.

– Я не…

– Мася, я тебя обожаю! – Донна чмокнула Меган в висок и, махнув на прощание рукой, выпорхнула из номера.

– И я тебя, мама…

Утомленная напряженным общением, Меган закрыла за матерью дверь и взглянула на настенные часы. Том, наверное, уже на подъезде. Ну хоть что-то радует.

Пожалуй, душ подождет. Распылив на волосы сухой шампунь, Мег закрутила их на затылке в изящный узел и натянула трикотажное платьице. А потом, улыбаясь, довершила образ самым первым подарком Тома, лежавшим с вечера на комоде: кулоном в виде сердца на филигранно переплетенной цепочке.

Том купил ей украшение на День святого Валентина, когда обоим было по восемнадцать. Конечно, не бог весть как оригинально, зато он сам выбрал кулон, надеясь, что Меган оценит его романтичность.

И не ошибся.

Он с трепетным волнением следил за тем, как она открывает подарок. В тот момент Том казался настолько серьезным и ранимым, что в груди у Мег заныло от ощущения нахлынувшего счастья и неодолимого желания сделать любимого таким же счастливым.

Позже Том признался, что до этого ни одной девушке ничего не дарил. С Меган он многое испытал впервые.

Мег уже несколько лет не носила кулон, но в эти выходные решила надеть его, чтобы украшение напомнило, как трогательно неуклюже начиналась их глубокая, безграничная любовь. Меган и сама поразилась тому, насколько яркие воспоминания пробудила в ней поблескивающая на груди безделушка.

Мег познакомилась с Томом на первом курсе, на лекциях по природным катастрофам. Оба они выбрали этот предмет, поскольку по нему легче всего было получить «отлично». Меган сразу же обратила внимание на веселого, улыбчивого и невероятно привлекательного парня с практичной короткой стрижкой. Да, Том был красив, даже очень, однако в нем чувствовалось что-то еще, сразу внушавшее симпатию: какая-то врожденная интеллигентность и доброта. Меган чудилось, что их связывает невидимая нить.

Когда началась вторая учебная неделя, Меган, прежде всегда садившаяся в самом конце аудитории, специально спустилась на пять рядов. И устроилась рядом с Томом.

Он застенчиво улыбнулся.

Меган шутливо подметила, что если бы их преподаватель взлохматил волосы и накрасил губы, то стал бы вылитым Робертом Смитом из рок-группы «Кьюр». Том сразу же с ней согласился, и все оставшееся до конца занятий время они развлекались тем, что записывали на полях в тетрадях друг друга любимые цитаты из песен «Словно в раю» и «Твои фотографии».

Знакомство с Томом перевернуло всю жизнь Меган. С того дня они были неразлучны. Вместе ходили обедать, выбирали два разных блюда из меню и угощали друг друга самими лакомыми кусочками. Играли в университетском дворике, перебрасываясь летающей тарелкой. Шли на лекции окружным путем, чтобы подольше погулять по усыпанным осенними листьями дорожкам.

Вскоре Меган начало казаться, что она знает Тома всю жизнь и что они до конца дней своих будут вместе.

С той беззаботной поры минуло двенадцать лет. Все эти годы Меган и Том считали себя фактически супругами и поэтому не торопились со свадьбой, а теперь наконец решили оформить брак официально. Сейчас, когда им стукнуло тридцать, это казалось правильным, своевременным поступком. Пришло время узаконить отношения и в кои-то веки собрать вместе всех членов таких несхожих, своеобразных семей – Гивенс и Прескотт.

Нежно поглаживая пальцем кулон, Меган подхватила ключи от арендованной машины и отправилась встречать жениха. Только сначала надо было по маминому поручению сходить на разведку к Прескоттам.

Меган постучалась в их номер; никто не ответил. Тогда она решила для очистки совести пойти поискать будущую свекровь, а заодно позавтракать. На таком маленьком курорте найти Кэрол не составит труда.

Летом по выходным местные ремесленники и уличные торговцы устраивали в Рош-Харборе, прямо у отеля, небольшую симпатичную ярмарку, которая очень нравилась Меган. Прогулки по ней словно сближали Мег с обитателями острова и вызывали в памяти приятные воспоминания о детстве.

В соленом морском воздухе все еще ощущался бодрящий утренний холодок. Купив в одной из палаток стаканчик кофе, а в другой – пару сконов[2], Меган заметила в толпе маму Тома, сжимавшую заляпанный жирными пятнами бумажный пакетик. Видимо, с пирогами.

– Доброе утро, Кэрол! – Меган старательно изобразила приветливую улыбку.

Хотя они с Томом встречались уже несколько лет, Мег всегда, разговаривая с Кэрол и Джоном Прескоттами, чувствовала себя олененком Бэмби, впервые вставшим на ножки.

Кэрол так же натянуто улыбнулась в ответ.

– Меган, дорогая, я слышала, после обеда не будет репетиции торжественной церемонии. Когда ты планируешь ее провести? После ужина? Это ведь очень неудобно.

Ну конечно, не успела поздороваться, как начала придираться!.. Мег с трудом удержала резиновую улыбку.