О боже. Может, красное вино — плохая идея?
— Как твое запястье? — выпаливаю я.
Более смелая девушка могла бы погладить его по тыльной стороне ладони или провести кончиком пальца по коже, но вместо этого я сжимаю пластиковый стаканчик с вином обеими руками так, что побелели костяшки пальцев, что полностью разрушает весь процесс соблазнения.
— Намного лучше, — говорит Винсент. — Физиотерапевт разрешил снова играть. Вчера на тренировке я действительно смог справиться с мячом, что стало облегчением.
«Хотелось бы, чтобы ты справился со мной…»
— Ты собираешься что-нибудь пить? — спрашиваю я, внезапно почувствовав, что пить в одиночестве не хочется.
Винсент качает головой.
— Я в порядке. Пытаюсь сохранить ясную голову.
— Для чтения стихов?
— Очевидно. Я уже пролетел с Блейком трезвым. Не могу снова выставить себя дураком.
— Ты отлично справился. Не будь так строг к себе.
Уголок рта Винсента приподнимается в полуулыбке, и это похоже на лучшую порцию крепкого алкоголя, которую я когда-либо пробовала. Нет, никакого ожога, просто медленная волна жара, разливающаяся глубоко в животе. Это почти чересчур.
Я опускаю взгляд на стакан с вином и чувствую, как Винсент прижимается своим бедром к моему.
— Я действительно рад, что ты здесь, Холидей, — говорит он. — Особенно после понедельника. Я знаю, что это было… — он замолкает и гримасничает, что почти подводит итог катастрофе, которой закончилось наше небольшое занятие.
— Я хотела поговорить об этом, на самом деле…
Слова вылетают прежде, чем я успеваю их остановить.
Дерьмо.
Все идет не по плану. Я должна быть легкой и веселой. Не стоило произносить громкую речь — не тогда, когда я почти уверена, что снова скажу что-то не то и все испорчу.
Но Винсент расправляет плечи, словно физически готовится к любому словесному адскому огню, который я могу обрушить, и внезапно мне кажется необходимым прояснить ситуацию. Даже если придется выкрикивать слова поверх песни Doja Cat17.
— Винсент, я…
— Дружище!
Вся храбрость мгновенно улетучивается.
По другую сторону барной стойки стоит баскетболист. Он такой же высокий, как и Винсент, около семи футов ростом, плюс-минус дюйм, но щеки кругленькие и лицо определенно мальчишеское. Думаю, он первокурсник. Хотя не совсем уверена, потому что больше была сосредоточена на Винсенте и парнях, которых видела в Starbucks.
Мускулы на челюсти Винсента дергаются — единственный признак того, что тот раздражен.
— В чем дело? — спрашивает он.
Резкий тон Винсента не переубедил парня.
— У тебя есть копия ключа от подвала? Джабари сказал, что внизу есть несколько бочонков, которые мы можем принести, — взгляд скользит мимо Винсента и останавливается на мне. — Привет, я Гриффин!
Он пытается протянуть руку через стойку для рукопожатия, но Винсент делает шаг вперед и создает человеческую стену между мной и товарищем по команде. Я мысленно радуюсь этому. Возможно, он усвоил урок.
— Ключ в моей комнате.
— Круто. Ты можешь отдать ключ от комнаты? Или сам пойдешь и заберешь его?
— Не помню, куда я его положил. Но не хочу, чтобы ты выворачивал мою спальню наизнанку. Зачем тебе вообще нужны бочонки? Здесь полно алкоголя.
— Но мы хотели устроить соревнование на бочонках, — печально говорит Гриффин.
Винсент вздыхает и поворачивается ко мне. Возникает странное чувство, что он вот-вот спросит разрешения и тут же я снова вспоминаю, что не могу владеть им.
— Иди, займись делами, — говорю я, ободряюще похлопывая его по плечу, но это оказывается просто предлогом, чтобы провести ладонью по изгибу мышцы. Я не могу вспомнить ее название, но, может, стоит пригласить его на урок анатомии.
Боже, мне действительно нужно отставить вино.
К счастью, здесь достаточно темно и Винсент не видит, как сильно я краснею.
— Ты же остаешься, верно? — спрашивает он, все еще выглядя встревоженным. — Мы еще поговорим?
— Нет, я сделала прическу и макияж, проделала весь этот путь пешком, только чтобы выпить бесплатно вина, — я бросаю на него многозначительный взгляд. — Конечно, я остаюсь. Кто-то должен убедиться, что Нина не нарушает международную этику игры в пив-понг.
Винсент не выглядит убежденным, но Гриффин позади него снова скулит.
— Я найду тебя позже, хорошо? — говорит он. Это звучит как обещание.
Однако, как только Винсент исчезает в толпе, я внезапно и с болью осознаю тот факт, что стою совершенно одна в доме, полном незнакомых людей. Глубоко вздохнув, я выхожу из-за стойки и ныряю в толпу, присоединяясь к потоку людей, направляющихся в столовую.
Я испытываю облегчение, когда нахожу Нину, расположившуюся по одну сторону стола для пив-понга.
Однако она не так рада меня видеть, как я ее.
— Где Винсент? — спрашивает она.
— Ему пришлось пойти уладить кое-какие дела.
Возможно, сегодняшний вечер был не очень-то идеальным для того, чтобы попытаться поговорить с Винсентом наедине. Люди пьяны, шумят и отчаянно хотят заполучить его частичку. Товарищи по команде, другие спортсмены, ребята из его класса, девочки, которые наблюдают из всех углов комнаты и ждут своего шанса — все они увлечены стратегической игрой, чтобы завоевать внимание Винсента хотя бы на несколько секунд. Поговорить хоть несколько минут до того, как кто-то другой ворвется, чтобы украсть именинника.
Тут начинает доходить, что я тоже выжидаю.
— Иди за ним, — приказывает Нина, читая мои мысли. — Прояви себя.
— Он сказал, что найдет меня сам, — как только произношу это, я понимаю, что Нина права. Ожидание только даст время все обдумать и убедить себя, что добром это не закончится. Или, что еще хуже, в результате я проведу весь вечер, так и не сумев толком поговорить с Винсентом.
— Ты не можешь говорить, что ненавидишь пассивных главных героинь, а потом быть пассивной, Кендалл.
— Знаю, — фыркаю я. — Дай мне минутку, хорошо?
Что нужно, так это мгновение в относительной тишине, чтобы собраться, привести в порядок волосы, промокнуть помаду и напомнить себе, что я плохая сучка, которая вполне способна соблазнить Винсента Найта, а потом не волноваться, если все закончится чем-то меньшим, чем поездкой в закат.
Нина издает радостный возглас, бросая еще один шарик для пив-понга в чашку на другом конце стола, где двое парней смотрят друг на друга так, словно поняли, что влипли по уши. Я бы осталась и насладилась ее триумфом, но у меня на сегодня другие планы.
— Нужно найти ванную, — объявляю я.
— Она наверху, в конце коридора. Хочешь, чтобы я пошла с тобой?
Я качаю головой. Это одиночная миссия.
— Я могу найти сама, — говорю я. — Оставайся здесь, хорошо? Я вернусь через пять минут.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Поход в туалет занимает больше обещанных пяти минут.
Очередь в ванную длиной около мили и занимает половину коридора наверху. Я встаю на место позади пары девушек, которые сразу замечают, что я не в духе и берут на себя смелость похвалить каждый дюйм моего наряда, затем макияж, а после и фигуру.
Теперь вспоминается единственное, что мне когда-либо нравилось в студенческих вечеринках — теплое чувство товарищества, возникающее между пьяными девушками, ожидающими очереди пописать.
Кто-то в очереди требует бальзам для губ.
Сразу четыре предложения.
Веселее, чем сама вечеринка и это именно та обстановка, которая мне нужна, чтобы сделать глубокий вдох и подумать. Не должно быть так сложно добиваться того, чего хочу. И это Винсент. Судя по взглядам, почти непрерывному потоку кокетливых шуток и двусмысленностей, он тоже меня хочет. Так почему же мой маленький беспокойный мозг все усложняет? Почему я так беспокоюсь о друзьях?
Кстати, я должна убедиться, что они справляются.
Я проверяю телефон на наличие сообщений от Нины или Харпер, когда чувствую это.
