— Он не доставил никаких хлопот, не так ли? — Винсент спрашивает так, словно это должно быть шуткой, но в голосе слышится беспокойство и раздражение, а брови сдвинуты.

— Он всегда такой, разве нет? Немного… — я подыскиваю подходящее слово. — Нападающий.

— Вообще-то, он атакующий защитник.

Я моргаю.

— Это баскетбольная шутка.

— А… Видишь ли, я не знаю всех позиций.

Винсент сдерживает смех. Мне требуется секунда, чтобы сообразить, но, когда делаю это, я складываю руки на груди и испепеляюще вздыхаю.

— Такая глупая, — ворчу я.

— Я могу научить тебя, Холидей. Просто попроси.

Я рада, что неоновое сияние скрывает румянец.

— Ладно, справедливо. Я попалась.

Настала очередь Винсента смеяться. Во мне что-то тает.

Слова Харпер эхом отдаются в голове: парень хочет тебя. И я хочу его. Но как, черт возьми, девушка может сказать парню посреди очень многолюдной и очень публичной вечеринки по случаю дня рождения, что она хочет заняться очень личными вещами?

Нина наклоняется к моему уху и говорит:

— Спроси его, где бар. Джабари обещал мне выпить.

Это похоже на то, как если бы она тайком давала мне ответы на экзамене.

— Эй, Винсент, где…

Песня, звучащая из динамиков, переключается и внезапно все, что я могу слышать — это знакомые вступительные такты альбома 2016 года, а также разрозненные вздохи и радостные возгласы людей, спешащих найти свободное место для танцев.

Брови Винсента хмурятся. Не думаю, что он меня услышал.

Я приподнимаюсь на цыпочки в тот самый момент, когда он наклоняется, поворачивая голову, чтобы подставить ухо. Я так удивлена настигнувшей близостью, что пошатываюсь и вынуждена вытянуть руку, пытаясь восстановить равновесие. Рука Винсента поднимается и обхватывает мой локоть. Это едва заметное прикосновение, но почему-то его достаточно, чтобы заставить все мое тело податься вперед, ища твердого тепла.

— Покажешь, где мы можем взять что-нибудь выпить? — спрашиваю я, голос внезапно охрип.

Винсент выпрямляется и кивает. Рука на моем локте опускается вниз, касаясь запястья. Я инстинктивно поворачиваю руку, чтобы поймать его. И затем наши ладони прижимаются друг к другу, пальцы переплетаются таким образом, который кажется слишком отработанным и знакомым для первого раза, и я совершенно уверена, что мне крышка.

Позади Нина смеется. Я вспоминаю, что она сказала о Джабари Хендерсоне, который держал Харпер за руку, чтобы отвести ее в бар.

«Это флирт, идиотка. Проверенный флирт.»

Рука Винсента в моей помогает, как якорь в шторм, когда мы проталкиваемся сквозь толпу на кухню. По меньшей мере десять разных людей выкрикивают поздравления с днем рождения. Несколько парней протягивают Винсенту руку, чтобы дать пять или похлопать по спине. Один настолько стремится вовлечь его в разговор, что закидывает руку Винсенту на плечо и идет вместе с нами, в то время как толпа расступается перед Винсентом и его повелительно широкими плечами.

Это совершенно новая сторона парня, которую я никогда не видела.

Я, конечно, понимала, что он был одной из крупных рыб в пруду кампуса, но совсем другое дело наблюдать за этим в окружении людей, которые его знают, любят и хотят заполучить частичку. Я мечтала о том, чтобы он стал моим, но это неправильно, потому что ну никак не могу им владеть. И вообще эти мысли неправильные. Никто не должен чувствовать себя собственником, нельзя владеть другим человеком.

Я критиковала слишком много любовных увлечений альфа-самцов и определённо не хочу стать одной из них. Но когда смотрю, как Винсент смешивается с толпой, я чувствую сильнейший укол тоски.

Импульсивно крепче сжимаю его руку.

Винсент бросает взгляд через плечо, озабоченно хмуря брови. Я улыбаюсь ему, должно быть, самой слабой улыбкой, которую кто-либо когда-либо видел на вечеринке.

Соберись, Холидей.

Сделай это ради сюжета собственной книги.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Музыка на кухне звучит чуть тише.

Все собираются вокруг бара, который на самом деле не столько бар, сколько длинный стол, сколоченный из фанеры, за которым сидят два очень высоких парня и темноволосая девушка с золотым колечком в носу. Половина зала держит в руках красные стаканчики, другая половина проталкивается вперед в надежде получить выпивку.

Я прижимаюсь к колышущейся толпе и крепче сжимаю руку Нины, чтобы не потерять ее и Винсента.

— А вот и именинник! — кричит девушка с кольцом в носу, когда мы подходим к бару.

Винсент смеется.

— Привет, Прия. Есть шанс, что у нас будет VIP-доступ?

Прия отодвигает в сторону несколько ящиков с пивом и пакеты с красными стаканчиками, открывая проход под частью бара. Винсент прижимает руку к моей пояснице, направляя вперед и тогда я пригибаюсь, чтобы забраться под фанеру. Следующая Нина.

— О, мне это нравится, — говорит она, когда оказывается рядом со мной с другой стороны. — Очень нравится.

Здесь, на открытом пространстве за импровизированным баром, действительно есть место для передышки. Мои плечи опускаются от облегчения. Затем Винсент ныряет под стойку, чтобы присоединиться к нам, и внезапно места становится меньше, но я не сержусь. Нисколько.

— Чего хочешь? — спрашивает он.

— Не знаю. Какие есть варианты?

— Пиво, вино, водка, текила, виски. Все, что захочешь. Просто… — Винсент морщится, затем протягивает руку, чтобы похлопать по боку огромной пластиковой бочки из-под «Гаторейда», стоящей на стойке бара. — Не трогай Jungle juice. В нем около шести разных сортов крепкого алкоголя. Ты отключишься прежде, чем допьешь первый стакан.

Нина безмолвно обходит нас, берет чашку из стопки и наливает себе стакан.

— Ты серьезно? — спрашиваю я, выгнув бровь.

Она делает глоток и причмокивает губами.

— Я никогда еще не была так серьёзна, — говорит Нина и делает щедрый глоток алкоголя. — О, вау. Это яд. Ага. Хорошо. Ты остаешься и делаешь свое дело, а я собираюсь поиграть в пив-понг, пока не напилась от половины стакана. Я заведу друзей и врагов, и если понадоблюсь, — она добавляет притворным шепотом, прикрываясь от Винсента одной рукой. — Я тебе не нужна.

Затем Нина выскальзывает из-под стойки и исчезает, оставляя меня с Винсентом.

Одна — и в то же время очень.

— Я выпью немного красного вина, — выпаливаю я.

Мне хочется пнуть себя. Кто просит красное вино на домашней вечеринке? Мой любимый напиток для уютных вечеров с соседями по комнате — катастрофа, ожидающая своего часа, когда вокруг летает так много локтей.

Но Винсент даже не моргает. Он подзывает Прию, которая занята раздачей банок пива половине команды по лакроссу и передает мой заказ. Она тянется за вином в коробке, но Винсент перенаправляет ее к неоткрытой бутылке, спрятанной в шкафчике с другой стороны бара. Прия приподнимает бровь и бросает на меня взгляд, который немного впечатляет и сильно заинтриговывает.

— Что за особый случай? — поддразнивает она.

— Мой день рождения, — говорит Винсент. Его тон скучающий, но на щеках появляется румянец. Я наблюдаю, как вынимается пробка и мое личное вино наливается в красный стаканчик.

— Держи, детка, — говорит Прия.

— Большое спасибо, — я прикладываюсь носом к краю и принюхиваюсь. — Черт. Это настоящее вино?

Винсент расплывается в улыбке.

— Конечно.

— Я знаю! Просто имела в виду, что оно вкусно пахнет. Не то, что в коробках, — целых три секунды я убеждена, что в глазах Винсента, честное слово, мерцают звездочки, прежде чем понимаю, что это всего лишь отражение гирлянд, прикрепленных к карнизу над кухонными шкафчиками.

Винсент такой высокий, что даже в ботинках на каблуках мне приходится задирать подбородок, чтобы взглянуть на него. В последний раз, когда мы виделись, он сидел. Теперь, когда оба стоим прямо, я вспоминаю, как хорошо наши тела соединяются. Он смог поднять меня только одной здоровой рукой. Интересно, что бы смог сделать двумя.