Нет, не то, чтобы я первый раз присутствовала на подобной экзекуции, где сваливали в кучу, все, что только можно и нельзя, но обычно она происходила более приватно. А самое главное, следовала только в тех случаях, когда для нее реальная причина имелась.

Ну, там, когда не выполнялся план с показателями, какой-то реальный промах, который к серьезному ущербу привел. А тут, вроде, вчера праздновали очень даже хорошие результаты полугодия.

Что касается ситуации с челноком, неприятно, конечно, получилось, но не до такой степени, чтобы такими обвинениями бросаться.

— У вас уже есть замена? — равнодушно спросил Юрий Васильевич, прервав очередной поток словесного поноса.

— Пока нет, но учитывая, как вы тут облажались и не смогли воспользоваться свалившейся вам на голову удачей, ее, видимо, придется найти, — равнодушно заметил этот засранец.

А вот его рассуждения о свалившейся удаче, вызвали брезгливость уже у меня. Знал ли этот тип, что такое вообще долго и упорно цели добиваться, что-то создавать? Реально планировать, строить, взращивать, словно дитя, жертвовать чем-то, а не только ножкой топать.

То, что для многих выглядит как свалившаяся на голову удача, обычно всего лишь следствие заранее проделанной работы, когда в благоприятной ситуации запланированный успех получается приумножить в несколько раз. И тогда оно действительно выглядит как что-то, что само по себе на голову упало.

Не знаю, как относился к данному предприятию его отец, но создавалось впечатление, что на развлечение сыночку, он, скорее всего, непрофильный актив пожертвовал. Хотя, что я знаю про его отца?

Зато начала осознавать кое-что другое. Из косноязычных рассуждений, которые лились тут коричневой массой последние минут пятнадцать, я вычленила, что, оказывается, недавно на данном предприятии меняли организационную структуру, подчинив все ранее существовавшие подразделения новой единице.

И, исходя из своего опыта, я точно знала, что когда такое проворачивали, речь обычно шла вовсе не про расширение, и даже не про масштабирование, а про кое-что другое.

И на фоне этого пришло понимание, что дело вовсе не в челноке, и даже не в корабле. Этому мерзкому типу просто требовался повод, чтобы устроить, очевидно, далеко не первый скандал.

Вопрос, а сам Крылов это понимал? Ведь такие формальные изменения дело не одного дня. Но по его непроницаемому лицу очень сложно было что-то определить.

На последнее замечание оппонента Юрий Васильевич тоже ничего не ответил, лишь презрительно фыркнул и отвернулся.

Зато зачем-то встряла я. Хотя ведь уже начала понимать, к чему все идет.

— Облажались? А вы что не первый раз к подобной технике доступ получаете? — громко вопросила я, а затем кивнула на разобранный транспорт. — Или уже научились такие аппараты воспроизводить?

Вот теперь на меня обратили внимание, посмотрели почти с ненавистью. А Остапа реально понесло.

— Вам суб-двигатель вообще бесполезен, пока до Сатурна людей возить не научитесь! — напомнила я, а затем глядя в маленькие прищуренные глазки добавила. — А раз научились, тогда и проблемы нет. Стартуйте на Луну и забирайте добычу!

Знаю, следовало держать рот закрытым, и в прежние времена у меня с этим проблем никогда не возникало. Но вот мой недавний негативный опыт, когда меня едва не довели до финала, все же свой отпечаток оставил.

Проявлялось это много в чем, но самым заметным оказалось то, что я стала более резкой и эмоционально несдержанной в совершенно неожиданных ситуациях. И то, что раньше я максимум про себя могла едко прокомментировать, сейчас легко становилось достоянием общественности. Причем, даже без последующих сожалений, что для меня вообще не свойственно.

И все же вначале инстинкт самосохранения сработал. Я сдержалась, когда в первый раз захотелось этому хмырю палец наяву показать. Но царящая здесь атмосфера реально вымораживать начала, так что хватило меня ненадолго. Плюс напряжение от утренней взбучки требовало выхода, вот нервы и сдали. Не железная я вовсе, и даже не ледяная!

Крылов прореагировал своеобразно. Просто взял меня за шиворот и собирался пихнуть в сторону моей охраны, явно намекая, куда мне следует пойти. Но лощеный тип его остановил.

— Нет, однозначно, с ней должен пообщаться Михаил! — в брюзжащем голосе прозвучало искреннее возмущение.

На что я лишь глаза закатила. Вот реально без сожалений!

А горе-менеджер возмущенно добавил:

— По крайней мере, она точно усвоит, что рот стоит раскрывать только тогда, когда спрашивают! — поджал губы этот обиженный эффективный оптимизатор.

Я тяжело вздохнула, закусив губу. Ведь у меня было что, и на это ответить. Но я слишком хорошо понимала, что и предыдущее говорить не следовало.

— Я сам с ней разберусь! — холодно ответил Крылов.

— Разберетесь? — скепсис в исполнении этого типа тоже брезгливо звучал, — У вас был шанс, но вы и тут облажались! Даже с девкой справиться не можете! Михаил? — позвал он кого-то.

Мужчина, пришедший откуда-то со стороны, сильное впечатление не производил. Невысокий, поджарый, в неброском костюме и с сумкой в руках. Вот только вокруг него как-то сама собой зона отчуждения организовалась. Все присутствующие дружно сделали шаг назад, чтобы оказаться от него подальше.

— Да, Федор Игоревич? — спокойно обозначил он свое присутствие.

— Поговори с ней, ее нужно подтолкнуть к креативности! — втянув воздух, пробрюзжал мерзкий избалованный тип по имени Федя.

Меня сейчас держали почти за шкирку, но инстинктивно шаг назад я все-таки сделала вместе со всеми.

Лощеный хмырь меня выбесил, но вот страха все же не вызывал. Ему я вполне могла бы и сама затрещину отвесить, если потребуется. Признаться, мне этого искренне хотелось.

А вот от этого скромного человека с пронзительным взглядом захотелось сразу спрятаться.

— Если вы это сделаете, то придется прямо сейчас искать мне замену, вы нарушаете все договоренности и запланированные процессы, — прищурился Крылов, отпустив и убрав меня за спину.

— Видимо, придется временно взять руководство на себя! — самоуверенно заявил Федя.

Судя по его довольной физиономии, кажется, именно этих слов от Крылова он и ждал, когда выливал все свои дурнопахнущие массы у всех на виду. А когда, наконец-то, услышал, прям расцвел.

— Уверены, что ваш отец это одобрит? — не дрогнул Юрий Васильевич.

— У меня нет необходимости в его одобрении, — хмыкнули ему в ответ, — все формальные вопросы с моими полномочиями уже улажены.

Крылов нервно усмехнулся и повернулся ко мне, мы на секунду встретились взглядами. На меня посмотрели виновато и тяжело вздохнули, а затем и снова развернулись лицом к Феде.

— Что ж! Пусть будет так! — просто ответил Юрий Васильевич, а затем развернулся и направился прочь.

А я осталась стоять в кругу людей, замерших в полном офигении, глядя ему вслед.

Нет, то, что его, очевидно, вынуждали это сделать уже какое-то время, я сразу поняла. Но тогда для чего меня еще утром уверяли, что я могу спать спокойно?

Шли мы по коридору весьма тесной компанией. Я, тот самый Михаил, и два вооруженных охранника. Один из молодчиков держал меня чуть выше локтя, заставляя идти вперед. Ноги были ватные, но сопротивляться я не пыталась. Пыталась до конца сохранять спокойствие, которого и так оставалось все меньше и меньше.

Люди навстречу нам попадались, но все расступались, словно от прокаженных. Точнее, все шугались Михаила.

Мысли в голову лезли разные, например, как так получилось, что мы все-таки до этого дошли. Но я изо всех сил старалась их отогнать.

Можно было бы, конечно, загнаться в самокопании, что провоцировать этого идиота не стоило, влезая в разговоры взрослых неадекватных дядек. Но, я так же хорошо понимала, что после того, как убрали бы Крылова, а этот исход стал восприниматься неизбежным и до моего выступления, я б все равно рано или поздно чего-нибудь этому придурку высказала. Не сейчас, так потом. Смысл оттягивать неизбежное?