Я прищурилась, но все же высказалась:

— А вот тут всплывает конфликт желаний и приоритетов! Лично у меня желание жить, всегда было сильнее абстрактной тяги сделать этот мир лучше! Хотя я и не говорю, что ее нет.

Он засмеялся.

— А разве обязательно в крайности впадать? — все еще веселясь, уточнили у меня.

— В контексте данной ситуации иначе не получится, — уже вполне серьезно заявила я, — масштаб изменений требуется такой, что бурей снесет очень многих. Жертвовать придется не только своей жизнью, а кучей других, и добровольцев, и вообще непричастных. Я к подобному точно не готова!

На последних словах я даже поморщилась.

— Думаешь, без этого никак? — со вздохом спросили у меня.

Я усмехнулась, вспомнив, что вообще-то конкретно у них тут, никаких проблем не возникло взять человека и в подвале закрыть, угрожая расправой, если не покажет себя полезным. Так что, к чему вопрос?

Но дерзить не стала, мы же тут, вроде, мило общались за трапезой. Так что просто пожала плечами.

— Сравни возможности у меня или у тебя, у людей Земли, и спецов Ашуас. Кто из всех перечисленных правила устанавливает? А кто им подчиняется или как минимум подстраивается? И можно ли что-то реально поменять, не устроив потасовку?

Алексей снова задумался, но от своей позиции не отступил.

— И все же, что-то ты им доказала, пусть и не ставила такой цели специально, — упрямо заявили мне, — значит, крайности все же не обязательны!

— И каков результат? — мне стало реально смешно. — Ну, признали меня уникальным реликтом, очень интересным для изучения! Ну, стала я стоить в их глазах дороже, в целых три раза дороже, между прочим. Оглушительный успех! Кому-то стало от этого лучше или легче? Или наоборот? Разве, что для спецов-охотников жирная добыча появилась, прямо мечта. А остальным ни тепло, ни холодно!

— Может кому-то и стало. Откуда ты знаешь? Может для кого-то ты стала примером, который доказал, что так называемое превосходство спецов, мягко говоря, преувеличено.

— Оно не преувеличено, — отмахнулась я, — это возможности обычных людей сильно преуменьшены.

Алексей снова улыбнулся.

— Пусть так!

Я невольно вспомнила про Дину Ларигоссе, дочь Кирика. Вот она смотрела на меня почти с восхищением. Ну, за то, что я обвела корпорацию вокруг пальца.

А вот когда меня объявили «уникальной», объяснив, таким образом, почему такое, вдруг, вообще стало возможно, возмутилась искренне. И наконец-то, согласилась с отцом, что в корпорации в долгосрочной перспективе ей делать нечего.

Так что, может, на кого-то та история действительно повлияла, и не только на нее. Но едва ли что-то изменила в крупном масштабе.

Алексей, глядя на вновь ушедшую в задумчивость меня, наполнил наши бокалы шампанским. Уже не первый раз за сегодняшний вечер, между прочим.

— За настоящих людей! — Алексей пафосно поднял бокал, глядя мне в глаза.

— За людей! — откликнулась я с улыбкой, звонко чокнувшись.

После того, как он перестал пытаться прогибать меня на тему моего корабля, я даже снова начала получать удовольствие от нашего общения. Как мне показалось, это было даже взаимно.

***

С Алексеем мы сидели и общались еще очень долго. А потом ему на телефон пришло сообщение, и он хмуро на него отвлёкся. Затем вздохнул и извинился, что ему нужно идти, и придется проводить меня обратно в мою комнату.

Я тоже с грустью смотрела на его смартфон. Информационный голод меня мучил с момента приземления, но про местные новости мне так ничего узнать не удалось.

Про события там наверху мы общались много, а вот про происходящее здесь, на Земле мне сообщать не спешили. Лишь отмахивались, что ничего тут хорошего, лучше не знать. Это тоже было обидно, между прочим!

Когда мы уже шли по коридорам по направлению к моей камере, а иначе я ее называть все же отказывалась, нам навстречу вышел Олег. На голове у меня был мешок, так что я его не видела, но услышала шаги, а затем узнала его голос.

— Юрий Васильевич хочет с ней пообщаться, сейчас, — прямо заявил он.

Я сразу напряглась, и даже, кажется, протрезвела, явно предчувствуя нехорошее. Даже несмотря на то, что шампанского во время наших посиделок в меня влили немало.

— Я отведу, — откликнулся Алексей.

— Я сам. Мне сказали, что у тебя там, вроде, срочное дело появилось, — фыркнув, возразил Олег.

Ответили ему не сразу. Мне даже показалось, что между ними на минуту какое-то напряжение возникло. Но в конечном итоге, Алексей нехотя согласился. Так что меня передали в другие руки и удалились.

***

К кабинету Крылова мы шли достаточно долго, даже по лестнице наверх на несколько этажей поднимались. Хотя кто знает, может, мы просто по кругу ходили. Я уже тут ничему не удивилась бы!

Когда меня пригласили внутрь и мне позволили осмотреться, хозяин помещения сидел в своем огромном кресле, и чего-то быстро набирал на клавиатуре, глядя в экран монитора. Но увидев меня от своего явно важного занятия практически сразу оторвался, и хмуро указал на гостевое кресло напротив его рабочего стола.

Устраиваясь на удобном сидении, я украдкой рассматривала окружающий интерьер. А в нем присутствовали ценное дерево на столешнице, удобные мягкие офисные кресла, массивные книжные шкафы, тяжелые гардины.

На столе и на стенах горели лампы, а вот люстру не включили. Крылову явно нравился приглушенный свет. Но это не мешало определить, что внутри кабинета обстановка казалась уже привычно шикарной, как и везде. Ну, может, кроме моей камеры.

На кого бы они ни работали, в скупости этого человека точно не обвинишь!

Пока я разглядывала семейные фото в рамках на столе, мне в очередной раз пришло в голову, что от меня явно прятали расположение и схему здания, в котором мы находились, а вот сами люди от меня скрываться не пытались. Что руководитель, что его помощники, что экспертная группа, куда, как мне показалось, входили люди ученые, хоть и работали они сейчас на частное лицо.

Все они явно не считали, что тот факт, что я в случае чего смогу кого-то опознать, им как-то навредит. И все они были в курсе, что я тут под конвоем и с мешком на голове перемещаюсь.

Такая беспечность означала одно. Никто из них не предполагал, что я вообще когда-либо эти стены покину, во всяком случае, живой.

Пока я в очередной раз переваривала эту неприятную мысль, вошла молодая женщина и предложила напитки. Я отказалась, а вот у хозяина кабинета и так имелся бокал с чем-то явно алкогольным. Судя по стоящей на краю стола бутылке, коньяк.

Крылов какое-то время молчал, задумчиво глядя на меня. Я тоже вопросительно смотрела на него, и разговор завязывать не спешила.

Но когда он все же высказался, тема меня в ступор повергла:

— Знаешь, что любопытно. Вот есть мужчина, умный, рациональный, целеустремленный, и даже жесткий, когда надо. А потом он встречает красивую женщину, и она просто делает с ним, что захочет! — просветили меня нежданно.

Я подняла брови, явно не понимая, к чему это было сейчас сказано. Меня сейчас немного другие проблемы волновали, примерно настолько же далекие от взаимоотношений между мужчинами и женщинами, как Синелла от Земли.

Но от меня ответа и не ждали, да и рассуждения еще не закончили.

— Вот, — ткнули в меня пальцем, — стоит ей скривить свое личико, проявив недовольство, а он уже из кожи вон лезет, чтобы ей угодить, нарушая кучу правил, которые сам же помогал разрабатывать. Вот что с ним делать после этого? — пафосно вопросили меня.

Я прищурилась, рассматривая его бокал, а заодно пытаясь определить, сколько именно нужно в себя влить, чтобы перейти на столь витиеватую манеру беседы.

Догадки о предмете разговора у меня, конечно, возникли, но почему-то совсем не хотелось на них полагаться. Правда потом подумалось, что узнавать, куда он свое рассуждение собрался привести, я тем более не хочу. Потому решила все-таки подать голос, чтобы этот поток сознания прервать.