— Как добраться до корабля? — глядя мне в глаза уже мягко спросил Алексей.

— Как-как? — передразнила я. — На челноке!

— А по-другому?

— А зачем по-другому? Челнок полностью исправен… был, — глядя на лицо собеседника у меня в конце фразы реальные сомнения появились, потому я в тысячный раз спросила, — Что вы с ним сделали?

Нет, имелись у меня нехорошие подозрения, возникшие в момент, когда мне страшные сообщения про угрозу детонации показывали, но я до сих пор пыталась верить в лучшее.

Алексей не ответил, но тяжело вздохнул. Затем еще раз проматерился и ушел, закрыв дверь на ключ. Я снова осталась одна.

В этот момент мне почему-то наш разговор с Крыловым вспомнился. Ну, после того, как меня прямо на пороге челнока накрыли.

Он мне тогда заявил, что надо уметь проигрывать! А потом неоднократно пытался додавить, испугать, хоть и до рукоприкладства действительно не дошли. Только вот толку от этого всего не было. И он все же решил, что эффекта больше, если по-человечески со мной договориться.

Но последнее в тот момент показалось великодушием к поверженному и раздавленному противнику. Настроения меня тогда посещали действительно упаднические, и я реально собиралась довести себя до места, куда меня потом на экскурсию свозили. Ведь именно поверженной и раздавленной я себя тогда и ощущала.

Юрий Васильевич ведь вполне мог додавить, доломать, но не стал. И как ни смешно, именно эта снисходительность, заставила пересмотреть свой взгляд на эту компанию. Не скажу, что прониклась к ним великой симпатией, но уважение мое Крылов тогда заслужил.

И вот мы вроде как научились играть в партнерские, почти дружеские отношения. Но сейчас, когда, они, вдруг, осознали, что их победа тоже оказалась не абсолютной, снова проявилось их истинное лицо!

Я вернулась на диван и долго сидела, почти не шевелясь. Мысли вновь стали одолевать неприятные, но я старалась сохранять спокойствие.

Может, буря минует и появится возможность снова по-человечески все обсудить?

Хотя я не знала, о чем теперь можно разговаривать. К челноку меня допускать не желали. Но если они хотели реально получить «Тар-и-накти», то придется.

Никто из них не сможет управлять моим транспортом, чтобы куда-то долететь.

По обрывкам разговоров, я поняла, что пока меня в бессознательном состоянии использовали, все же сварганили какой-то переходник, который к основным системам позволял получать доступ и без владельца. Именно благодаря ему и продолжали активную работу, уже без моего участия.

Но вот сомневалась я, что с помощью этого чуда-юда они могли научиться, чем-то серьезным управлять. Наверняка, оно максимум на включить и выключить работало. Ну, и на ограниченную информационную поддержку. До большего со мной в бессознательном состоянии едва ли получилось бы добраться. Чтобы научиться имитировать управляющие сигналы системой навигации и полета, у них возможности точно не появлялось.

Хотя сам факт, что им даже этот конструкт удалось смастерить, для меня до сих пор оставался удивительным.

А в том, что они мне в сознательном состоянии решат довериться, я с трудом представляла. Я б себе тоже не доверилась. И того, что я не попытаюсь удрать на челноке, если появится такая возможность, тоже никому не обещала, и даже не собиралась.

Пусть себе эту гребанную компенсацию обратно забирают!

Где-то ко времени обеда мне прикатили трапезу в номер. Я, наблюдая, как помощница привычно накрывает небольшой обеденный стол, спросила, придут ли ко мне сопровождающие, ибо я как обычно хотела бы прогуляться.

Нина испуганно на меня посмотрела, но все же сообщила, что лезть с просьбами не стоит, меня не велено никуда выпускать, и буря, судя по всему, только набирала обороты.

Я тяжело вздохнула, и поблагодарила ее за информацию.

Что следующее? В каморку меня обратно переселят?

***

Ближе к вечеру со мной решили вновь пообщаться. Правда проводили меня не в кабинет к руководителю предприятия, а повели напрямую в технический корпус.

Учитывая строгий запрет меня туда пускать, я удивилась. Хотя, видимо, для них ситуация слишком кардинально изменилась.

Привели меня прямо в шоу-рум, где когда-то между мной и Евгением эпическая схватка случилась.

Впрочем следов того боя здесь не осталось. Стекло заменили, лестницу приварили обратно, обломки старых кораблей задвинули по углам. А вот посередине освободившегося пространства расположился мой челнок в форме ромбовидного октаэдра.

Когда я спустилась и смогла подробно рассмотреть его состояние, мне реально стало нехорошо.

— Вы что с ним сделали? — экспрессивно вырвалось у меня.

Целым у моего транспорта выглядел только корпус, и то не везде. Многочисленное содержимое оказалось по большей части вынесено наружу. Сами выпотрошенные внутренности аккуратно разложили по стоящим рядами столам.

Между модулями все еще оставались соединительные кабели, причем уже вполне земного происхождения, некоторая часть из которых все еще тянулась внутрь, ну, видимо, чтобы окончательно машину не убить.

Возле всего этого безобразия суетились люди, которых тут нашлось на удивление много. Видимо, всех доступных сотрудников с выходного отозвали.

— Изучали, — спокойно ответил вышедший из моей спины Алексей.

Внешне он показался очень усталым, но сочувствия у меня не появилось.

Я смотрела на корпус челнока, все еще не веря в реальность. Да, именно корпус, потому что работающим надежным аппаратом, он, очевидно, быть перестал.

Видимо, поэтому они все же решились меня сюда привести. Ведь на этом уже далеко не улетишь!

Я тяжело вздохнула, не зная, что сказать. Цензурных слов у меня все равно не имелось. Честно, мне даже присесть куда-нибудь захотелось, ибо ноги с трудом держали.

— А что нам, любоваться на него что ли? — услышала я из-за спины уже спокойный голос Юрия Васильевича.

Я повернулась и встретилась с ним взглядом.

Он уже успокоился и принял свой обычный спокойный, слегка саркастичный вид. Только у меня почему-то утреннее общение забыть не получалось, так что я при встрече лишь поморщилась и отвела взгляд.

— Натворила ты дел! — вновь повторил он уже сказанную ранее фразу.

Я от такой постановки вопроса еще сильнее скривилась. Конечно же, я натворила!

— Это я его на запчасти разобрала что ли? — вырвалось у меня не менее саркастичное.

— Ты могла предупредить! — фыркнул Крылов.

У меня уже даже не нашлось, что ответить на подобную наглость. Это в какой момент? Когда я под седативами находилась или после?

Хотя с чего мне вообще вестись и оправдываться, отвечая на такую грубую манипуляцию.

— Можно попробовать собрать его обратно, — сказал появившийся сбоку Евгений.

Он, как ни смешно, сейчас самым уравновешенным казался. Хотя обычно все было ровно наоборот. Сейчас же он выглядел расстроенным, но не рычал и обвинениями не кидался, а пытался сохранить конструктивный подход.

Правда я в успех озвученного мероприятия не сильно верила.

— Попробуйте, — со вздохом ответила я.

— Поможешь? — спросил Евгений.

Я уставилось на него.

— Могу попробовать, но я не инженер, и не механик, — напомнила я.

— Вот только не начинай снова, а? — раздраженно встрял Крылов.

— Что именно? — жестко ответила я, — Я примерно знаю схему, но в том, как оно работает, я не сильно разбираюсь. В большинстве случаев все мое понимание сводится, что если соединить эту фигню и вот эту, получится вот такой-то результат. А если соединить неправильно, то выйдут из оба модуля, или вообще чего-нибудь рванет, — закончила я мысль, поморщившись.

Планшет со схемами остался наверху, сейчас он бы помог, но я изначально не планировала ничего тут ремонтировать. Даже в голову не приходило, что придется.

— Это ведь тоже немало! — вновь встрял на удивление миролюбивый Евгений, явно пытаясь всех на позитивный лад настроить.