— И часто вам-бухгалтерам жизнью приходилось жертвовать? — скептично подала голос пожилая женщина напротив, та самая Наталья Владимировна.

Я от такого вопроса немного опешила.

Очевидно, кто-то не любил моих коллег! Но я-то ей чего сделала?

И все же ответить попыталась мирно:

— Пройдите хотя бы минимальные профильные курсы, поковыряйтесь в рутине, переживите несколько месячных закрытий, тогда и поговорим на эту тему, — пожала я плечами.

Но вот глядя на ее скривившуюся при моих словах физиономию, не выдержала и добавила:

— А лучше попробуйте хоть один отчет в налоговую сдать, чтоб в срок и без уточненок. Только не какую-нибудь попсовую упрощенку, а что-нибудь посерьезнее! Ну, там НДС или налог на прибыль в компании хотя бы со средним оборотом, со всеми их нюансами и тараканами!

Она лишь снова презрительно фыркнула.

Я тоже фыркнула ей в ответ. Вот зря она в отказ ушла! Когда я делала свой первый годовой отчет, осознала, что только от одного сошедшегося баланса оргазм можно словить! Особенно, если это получилось не сразу.

— Неужели их не смогли усовершенствовать для большей выносливости? — удивился Алексей, игнорируя нашу перепалку.

— У любой выносливости есть придел, — вздохнула я. — Меня постоянно предупреждали, что, если не приторможу, рискую сдохнуть прямо на рабочем месте. Для них это реальный сценарий, хоть они и стараются его избегать.

— И часто… они так? — нахмурился Алексей.

— Не то, чтоб часто, но периодически случались печальные истории, которые потом все обсуждали. Формально они там с таким даже борются!

— Если все понимают, что перегруз может плохо кончится, то зачем доводить себя до ручки?

— Есть поставленные задачи, которые надо выполнять. И это уже твои проблемы, как именно. Если же ты с ними справляешься и хорошо влияешь на других, тебя повышают. Так что продуктивность и эффективность — это путь наверх, где доступно больше благ и привилегий. И не смотря на байку про предопределенность, возвыситься-то мечтают многие!

Я помолчала, а затем добавила.

— В условиях, когда отсутствует природный предохранитель в виде того же выгорания, некоторые пытаются выжать из себя максимум прямо на старте и погибают.

— И это все улучшения? — вновь фыркнула Наталья Владимировна, — хотя наверно для вас бухгалтеров много и не нужно.

Я закатила глаза. Не, ну кто ее там при перечислении зарплаты-то обидел?

— Ну, некорректно все же учетчиков считать только бухгалтерами, это большая подгруппа профессий, — зачем-то снова решила пояснить я, — моя узкая специализация называлась учетчик-контролер.

На меня продолжали смотреть пренебрежительно.

Я набрала воздуха, чтобы успокоиться. Вот какое мне вообще дело до ее тараканов?

— Есть и другие отличия, разумеется. Например, спецы-учетчики и планировщики, как и спецы-пилоты, значительно дольше могут напрямую с машиной через нейроактивный манипулятор взаимодействовать. И они не устают от него настолько быстро как обычные люди. Это как раз узконаправленное специальное физиологическое улучшение. У меня вот после четырех-пяти часов непрерывной работы мозг кипел, требовал отдыха, а они спокойно могли все десять. А иногда и по пятнадцать непрерывно пахали. А когда имеешь дело с большим количеством данных, это очень важный и нужный инструмент.

— И как же ты обошлась без него? — удивился Алексей.

— Приходилось выкручиваться. Я пользовалась им только тогда, когда действительно не обойтись. Но меня спас личный опыт с Земли. Я знала, как решать аналогичные задачи, не используя его вообще. Схожие инструменты, которыми мы тут пользуемся, у них там, в наличии тоже имелись.

— Тогда в чем их преимущество?

— Многие вещи они делают реально быстрее и качественнее. Хотя, я заметила, не сильно любят уходить от стандартных параметров и дико стрессуют, когда приходится во что-то совсем непривычное погружаться. Еще они действительно любят свою работу. Сомнений в необходимости того, что они делают, не возникает ни у кого. И тогда, когда обычному человеку приходится искать высший смысл и мотивацию, они действительно просто делают и не жужжат.

— Звучит так, как будто они наоборот ущербны, — пожал плечами Алексей.

Я задумалась на секунду, прежде чем ответить. Не скажу, что меня саму эта мысль ни разу не посещала. Но статистика вещь упрямая. Когда речь шла о действительно длительных сроках, сотнях лет, оказалось, что в большинстве своем обычные люди действительно сдуваются.

Считается, что с возрастом, мы тоже становимся ригидны, нам сложнее учиться и воспринимать новое, отходить от своих убеждений, что очень напоминает поведение спецов. Но у нас еще и другие параметры снижаются. Например, скорость обработки информации и выносливость, хотя это компенсируется уже сложившимся профессионализмом и уникальным опытом.

А вот продуктивность спеца еще и от возраста и самочувствия не сильно зависит. Они перед выходом в отпуск по старости пашут почти на том же уровне, что и молодежь, но с ценным опытом.

Их сделали теми самыми идеальными работниками из объявления «до двадцати пяти лет, но с пятидесятилетним стажем и соответствующими навыками»! Еще и с горящими глазами!

Я задумалась, как сформулировать мысль и тут поняла, что изначально-то спрашивали меня не об этом.

— Если ты растешь с ними в одних стартовых условиях, то не факт, что тебе кто-то подскажет, что одну и ту же задачу можно решить разными способами. Я так поняла, их всех учат действовать по определенному шаблону. И если этот стандарт предполагает физические преимущества, которые свойственны всем профильным спецам, то пытаясь следовать их примеру, обычный человек действительно ущербным себя почувствует! А остальное вполне решаемая проблема.

На это замечание ни у кого возражений не возникло, даже у вредной тетки, а вот в задумчивость ввело.

Постепенно наше обсуждение все же утекло от несчастных спецов к устройству самих корпораций. Их мы тоже не менее занудно и подробно разбирали, пока голос не подал более молчаливый академик, имя которого, я, наконец, запомнила. А звали его Аркадий Сергеевич, и спросил он о весьма неожиданном.

— А твой заказчик, который хотел тебя, ну… — он как-то замялся перед продолжением.

Про то, кто там, как и чего со мной сделать хотел, я много завуалированных пояснений за сегодня выслушала. Так что это еще приличное описание получилось!

Хотя вот ведь четко обозначила, что никаких физических контактов не предполагалось, ну, изначально по контракту. Подробности семейной драмы Маркуса и Лидии, я им не рассказывала. Только все равно все услышали именно то, что захотели.

— Разве ему не проще было этого рекрутера пленить и выпытать местоположение Заповедника? Ведь тогда бы он смог достать любое количество нужных им людей! Ведь для них у нас тут реально медом намазано! Это же вопрос выживания, верно?

Я пожала плечами. Вопрос он задал интересный, и мне он тоже не раз в голову приходил.

— Я думала об этом, но у меня нет точного ответа. Могу предположить, что у Юргена тоже могла быть аварийная доза, или другой способ быстрой смерти, о которой Маркус знал, потому даже не пытался его пленить, чтобы добыть информацию. А может, — я снова помедлила, подбирая слова, — может, он реально просто несдержанный псих! В конце концов, как я потом читала, деградация у них не только внешними признаками проявлялась, но и ментальными. Кто знает, что им в голову взбрести может? Не просто так же их Ритолинскими экстремистами прозвали!

— Каковы шансы, что они смогут добраться сюда? — не унимался Аркадий Сергеевич.

Я хмыкнула. Согласна, перспектива так себе.

— Понятия не имею, но не хотелось бы. Местонахождение Земли им, очевидно, не известно. А если б они его даже смогли раздобыть, крупный флот с десантом мимо защитного кордона Вооруженных Сил Конфедерации просто так сюда не пройдет. Наши охранители там, около Юпитера весьма масштабно окопались. Разве что диверсионный отряд проскочит тайно, как и прочие контрабандисты.