— Вопрос, а на фига это все надо мне? — зло вырвалось у меня.

Когда выясняется, что тебя, вроде как, уже и нет, даже страх притупляется. Или это тоже коньяк в компании с шампанским виноваты?

Так или иначе, моя обычная вежливость и дипломатия сегодня вечером ушли отдыхать, окончательно сменившись сарказмом.

Крылов усмехнулся.

— Ты не осознаешь всей картины происходящего, но, по сути, единственный способ для тебя нормально жить здесь, только под нашей защитой. Что касается цены за твой корабль, я уже предлагал ее озвучить.

— У меня немного иные понятия о нормальности!

Кажется, мы вернулись к тому, от чего ушли, когда у него телефон зазвонил.

— Как я уже не раз говорил, все эти меры необходимы, — с уверенностью повторил он.

— Как и от кого меня защищает мешок на голове? — все же задала я вопрос, который у меня уже две недели на языке крутился.

— От глупостей, которые тебе рано и поздно захочется учудить! — жестко ответили мне, — мы не единственные, кто тобой заинтересовались и засекли, просто оказались проворнее. И поверь мне, другие не будут так галантны и терпеливы, как я.

Хотела ответить грубо, но передумала и спросила о более интересном.

— Есть и другие подобные… организации?

Алексей уже сегодня упоминал, что у них вот далеко не самое большое хранилище артефактов, но я тогда уточнять не стала.

— Разумеется, даже у нас в стране несколько. Но я б на твоем месте больше переживал о зарубежных представительствах, особенно от наших добрых друзей из-за океана, — Крылов брезгливо скривился.

— Вы им тут позволяете работать? — скептично усмехнулась я.

— Пытаемся их выдавить, но есть у них тут свои покровители, — вновь поморщились мне в ответ. — Западные организации куда масштабнее нас, да и работают значительно дольше. Собственно, у них все изначально в частных руках было. А мы к подобному формату только недавно пришли. Государственные структуры в этом плане менее поворотливы. Так что, лет десять назад, когда мы, по сути, еще только начинали, они уже ухитрились выследить и поймать настоящего пришельца!

— Они умудрились? — удивилась я.

Просто, когда Юрген мне эту историю про пойманного контрабандиста рассказывал, создалось впечатление, что отличились именно люди Крылова. Хотя, если подумать, для рекрутера все аборигены были на одно лицо! Ну, кроме тех, кто его заинтересовали как кандидаты.

— Да, и я видел видео допроса, когда его все же сумели раздобыть, и… Если ты меня действительно разозлишь, я тебе его даже покажу! Выясним, как долго сможешь выдержать! — жестко закончил он.

Я передернула плечами и отвела взгляд.

— С тобой бы тоже не церемонились, если б смогли добраться. Так что хлопать глазками и дуру из себя строить, не прокатило бы с самого начала! — веско заметил он, затем добавил, поморщившись, — и готов спорить, что корабль бы они от тебя практически сразу бы получили. Только что от тебя осталось бы после этого?

Я не ответила.

Нет, серьезностью угрозы я, конечно, прониклась, но вот насчет именно корабля, были у меня обоснованные сомнения. Правда, хвастаться я, разумеется, не стала.

Да, и в доброго волшебника, который меня тут, оказывается, от злого мира защищал, верить, тоже не спешила. Даже если он сам искренне так считал.

Кому он там меня сегодня сдать угрожал в самом начале разговора? Так что, еще неизвестно, кого нужно бояться больше. Гипотетические конкуренты где-то там далеко стращали, а вот он прямо здесь находился, рассуждениями сыпал.

— У нас нет цели, тебя ломать, — продолжал он примирительно, — при добровольном сотрудничестве люди куда полезнее. Вопрос вознаграждения мы готовы обсудить.

Я продолжала молчать, глядя в сторону. Я не знала, что отвечать, ибо слабо представляла, что вообще у них требовать. Того, что мне реально надо, они мне предложить не могли.

Так что после затянувшейся паузы, прежде чем продолжить, он тяжело вздохнул.

— Давай все же закроем окончательно вопрос с твоим кораблем! И сразу после этого озаботимся более важными для тебя вещами.

— Это какими? — вяло поинтересовалась я.

— Твоим комфортом, например, и наконец, обсудим, в каком качестве ты будешь здесь жить и работать дальше, — выдал он.

Я снова тяжко вздохнула. Не скажу, что озвученная тема меня интересовала. Наверное, потому что, именно здесь, среди них долгосрочное проживание я все же не планировала.

И нет, ни коньяк, ни шампанское, ни задушевные разговоры не заставили меня в своей убежденности подвинуться.

Обрисованная картина, что жить мне тут нормально никто не даст, только подтолкнула в уверенности, что нужно делать ноги. А без межзвездного транспорта я это осуществить уже точно не смогу!

Но Крылов был настойчив, так что разговаривали мы еще очень долго. Ходили вокруг да около, переливали из пустого порожнее.

В какой-то момент терпение его все же начало сдавать, и он зло заявил, что дает мне сутки, и потом, если я не одумаюсь, он будет вынужден перейти к более жестким мерам.

Я не то, чтобы не прониклась угрозой, но решила, что подумаю об этом завтра. В текущий момент здраво рассуждать не получалось. А в состоянии раздрая принимать судьбоносные решения вообще не самая умная затея!

***

В камеру меня вернули в сильно нетрезвом состоянии. Не знаю, входило ли в планы Крылова разговорить меня подшофе, или это случайно из-за оставленной не там папки вышло. Вот только ничего нового я ему даже после коньяка не сообщила. Ну, разве что чуток эмоциональнее отвечала, чем обычно. А потому подловить меня на чем-то оказалось проще.

Вот только дальше дело все равно не пошло. Ну, разве что, он окончательно убедился для себя, что вытряхивать из меня есть что.

Зато, когда зашла к себе, подумала, что мне мерещится! На фоне алкоголя даже неуютно стало. В нервный срыв до такой степени тем более не поверилось.

Но, чтобы убедиться, что со мной все в порядке, пришлось подойти и пощупать. На месте моей неудобной кушетки появился вполне приличный и даже с виду удобный диван. Он тут половину комнатушки занял.

Я от неожиданности чуть не прослезилась. Ну, надо же! Реально волшебники!

Интересно, если не выдам корабль, заберут обратно или нет? Или мне уже все равно будет?

Я буквально недавно рассуждала, что времени у меня тут в обрез. Но оно, похоже, совсем закончилось.

Но пока они все еще пытались действовать по-хорошему. Пожаловалась на кушетку, вот тебе удобный диван! Только не плачь! А лучше отдай то, что требуют!

Правда, вся эта дрессировка как-то реально мелочно выглядела.

Я тяжело вздохнула, но новинку на мягкость все же протестировала и развалилась на нем почти звездой. И должна была признать, что после гребанной кушетки, диван оказался великолепен!

Ощущение счастья, которое я испытывала, лежа на нем, даже затмило накатывающую истерику.

Пореветь о всяком разном я планировала с момента, как вышла из кабинета начальника местного сборища. Но вот развалившись тут, передумала.

Все происходящее мне навевало воспоминания об одном знакомом с Синеллы, с которым я после массовой попытки бегства из питомника решила подружиться, чтобы узнать, а что там на самом деле случилось. От чего народ сбежать решил?

А он являлся поведенщиком-исследователем, который с этими самыми питомниками работал. Точнее с содержащимися там людьми.

Он мне тогда много чего интересного поведал про свою деятельность, ну, чтобы меня заинтересовать и понравиться. Я ж, вроде как, экспрессивно рассуждала, поддакивала, вопросы уточняющие задавала. В роль хорошо так вошла.

С «понравиться» ему, понятное дело, добиться успеха не очень-то удалось, но впечатлил он меня тогда очень сильно!

Особенно, когда мне рассказывали про способы мотивации его подопечных, которых он исследовал. Собственно после тех рассказов я и прекратила с ним общение, опасаясь, что нервы сдадут, и я сделаю что-нибудь неумное. Например, в глаз ему дам! Или что-нибудь похуже.