Ну, а после обеда мы вернулись, к тому, на чем закончили. В смысле, мы вновь переместились в конференц-зал и посыпались каверзные вопросы, а я старалась на них отвечать, не взболтнув лишнего.

В таком режиме прошло дней десять. Мне иногда начинало казаться, что все напоминает какой-то закольцованный день сурка, где мы переливаем из пустого порожнее.

Если первые дня три хотя бы о чем-то новом и нестандартном рассуждения шли, то потом реально пошло по кругу. Одно и то же перемывали в разных вариациях.

Несколько дней потратили натурально на то, чтобы заставить меня множество раз пересказать свою выдуманную историю про возвращение.

Когда рассказываешь про реальные вещи сотню раз, и то сложно не озвереть. А вот с выдуманной частью оказалось еще сложнее. Ведь нужно не проколоться и случайно не запутаться в собственных показаниях. Наверное, именно на это они и рассчитывали, подловить меня на несоответствии, чтобы потом все же вывести туда, куда нужно.

Но после второго или третьего раза, я уже настолько запомнила придуманные детали, что почти сама поверила в правдивость своей истории. Даже в голове в красках все действие представила. Как будто оно из выдумки превратилось в реальное воспоминание. Впрочем, визуальная фантазия у меня всегда хорошо работала.

При этом я не особо любила врать. Муторно оно! Нужно же помнить, кому ты и что наплела. Не стоила овчинка выделки! Проще ничего не говорить, чем лгать.

Но иногда наступали ситуации, что отмалчиваться не вариант, как и прятаться за двусмысленностями. И вот в таких крайних случаях, следовало помнить, если уж начала сочинять, то делать это надо качественно!

Необходимость бесконечного уточнения мои дознаватели мотивировали тем, что по моей же версии, я редиска редкостная, выдала координаты нашей планеты сомнительным личностям, и теперь эти доблестные рыцари, коими считали себя мои тюремщики, хотели про них все максимально выяснить, чтобы выловить, если они тут безобразничать начнут.

Где-то еще через несколько дней я поняла, что окончательно потеряла счет времени, а восстанавливать его мне никто не помогал. Наоборот, все только загадочно улыбались и отмахивались.

День сурка продолжался, и, судя по настроению моих интервьюеров, никаких изменений не предвиделось.

Не знаю, на что они рассчитывали, но энтузиазм с моей стороны постепенно подувял. И если вначале я щедро делилась информацией, то за последние пару дней твердо решила, что на фиг.

Не буду я больше ни о чем новом рассказывать! Ибо понимала, что за каждое неосторожное слово, придется оправдываться. Его же потом миллион раз подряд с разных сторон обсасывать начнут. Надоело до тошноты!

И все же, когда внезапно наступил момент, и за мной с утра никто не пришел, я реально удивилась.

***

В тот день мне принесли завтрак, после которого меня обычно отводили в конференц-зал. Но в этот раз после моей уединенной трапезы просто пришла женщина из обслуживающего персонала, забрала посуду и удалилась. А я осталась на месте.

Сначала я даже обрадовалась. От бесконечной болтовни и пустых обсуждений одного и того же я реально устала. Вот только наслаждалась отдыхом я недолго.

С самого первого дня меня надолго тут не оставляли, и скучать одной не приходилось. Мне даже возможности такой не предоставляли.

Ведь до сих пор я в этой комнатке только ночевала, завтракала, а иногда ужинала. И за день меня выматывало так, что с засыпанием проблем не возникало. Выключало как по щелчку, не смотря на неудобную кровать.

А тут как-то все вовсе не весело оказалось. Я и посидела, и полежала, и по кругу прогулялась несколько десятков раз. И окно рассмотрела, хоть из него ничего видно не было. И даже зарядку сделала с приседаниями и планкой.

А потом проделала все перечисленное несколько раз по кругу.

С одной стороны у меня наконец-то появилась возможность все обдумать наедине с собой, и мне перестали выносить мозг тупыми вопросами. С другой, мысли, когда им наконец-то дали волю, в голову полезли достаточно неприятные.

Все время, проведенное тут, я старалась держать ухо востро. Смотрела по сторонам, когда представлялась возможность. Подмечала что, где и как. Пыталась хоть за что-то зацепиться и понять, где я вообще!

Вот только результат оказался нулевым! Мешок на голове убивал все мои попытки сориентироваться.

Так что вместо радости от долгожданного отдыха меня начала накрывать тоска. К тому же, кроме перечисленных упражнений, заняться тут было абсолютно нечем!

Маленькая комнатка, которую я пересекала из угла в угол буквально за три шага, очень быстро начала давить. И это стало дополнительным испытанием для моей психики.

Да, до этого я почти полтора месяца просидела взаперти в убежище Кирика. Но там у меня имелся целый вагон развлечений, также как и во время одиночного путешествия на «Тар-и-накти».

А тут я таки ощутила, что такое настоящее заточение. Это ведь очень неприятно, когда твой распорядок и досуг жестко зависят от милости кого-то другого!

И главное испытание не в том, что ты не можешь выйти, а в том, чтобы не сойти с ума от бездействия и невозможности придумать себе занятие по вкусу.

И ведь даже дня не прошло, а мне уже стало не по себе!

Оставалось только думать, вспоминать, анализировать, только итог всего этого не очень-то радовал.

С первой минуты, как проснулась здесь, я осознала, что попала жестко, но надежда на лучшее все же оставалась. А тут спустя пару недель, или сколько уже реально прошло, как-то совсем грустно стало, и улучшения не предполагалось.

Я понимала, что выбраться смогу, только если проявлю терпение и дождусь, пока они расслабятся и допустят ошибку.

Только это ведь проще сказать, чем сделать! До этого момента как-то надо умудриться, с катушек не съехать и не потерять надежду.

Зато легко получалось грызть себя на предмет того, как я так смогла облажаться, испортить все одним неверным поступком! Похоронить любую надежду на то, что у меня на Земле хоть какие-то возможности найдутся.

Ведь проблема-то возникла не только из-за того, что я из-за самоуверенности позволила себе попасться в ловушку, а в том, что я случайно оповестила этих людей о своем возвращении.

И даже если я выберусь отсюда, к семье мне теперь приближаться как-то страшно стало. И дело не только в том, что меня теперь около них вечно кто-то нехороший караулить будет. Гораздо важнее, что во время потасовки могут пострадать мои близкие. Ведь, как я еще раз убедилась, эти люди в методах себя не ограничивали.

А если мне нельзя с родными общаться или даже находиться рядом, не подвергая их опасности, какой смысл мне вообще оставаться на Земле? Чтобы прятаться ото всех и оглядываться по сторонам?

Единственное, что у меня осталось это мой корабль, и вот его я никому не отдам. С ним оставалась надежда выбраться и улететь, а после попытаться все начать сначала где-то еще, где меня никто не знает, и преследовать не станет.

Если потеряю «Тар-и-накти», можно будет мылить веревку. Жить вот так, как мне предлагали сейчас, я смысла не видела вообще.

В водовороте своих мыслей я как-то незаметно расположилась на кушетке, откинувшись спиной к стене. Не то чтобы это было удобно, но имеющийся стул оказался еще менее комфортным.

Как минимум мебель тут могли бы и поудобнее поставить, жмоты! Снаружи вот на понты и пускание пыли в глаза не скупились!

Примерно в таком состоянии, сидящей и смотрящей в одну точку на противоположной стене, меня и нашёл нежданный визитер, коих я сегодня уже даже не ждала. Ну, за исключением женщины, которая мне еду привозила. Кстати, по ощущениям как раз где-то время обеда и наступало.

Но когда дверь открылась, оказалось, что заглянуть ко мне решил Алексей, причем один, чем даже удивил. Ведь до сих пор Олег никого здесь наедине со мной не оставлял.

Я, кратко отметив вошедшего, вернулась к созерцаю голой крашенной стены, не проявив к визитеру никакого интереса. Несмотря на скуку, не было у меня энтузиазма ни с кем из них общаться!