Телефонный звонок заставил Регину вздрогнуть:
— Да, слушаю.
— Регина, это Валентина Исааковна. Добрый вечер, я не поздно?
— Добрый вечер, Валентина Исааковна, нет, не поздно. Вот только что приехала. Спасибо, что в очередной раз помогли мне.
— На здоровье. Как себя чувствуешь?
— Поспала и все пришло в норму. Спасибо большое!
— И хорошо. И пожалуйста. Регина, у меня есть разговор, но не по телефону. Нельзя ли нам завтра встретиться?
— Только рада буду. Заходите после пяти, и мы поговорим.
— А можно и Наташу пригласить?
— Наташу? Хорошо, передам, чтобы она осталась. Приходите, мы будем ждать.
— Спасибо. Доброй ночи.
— Доброй ночи.
Положив трубку, девушка наблюдала за ужином кота и рассуждала вслух:
— Вот интересно, что это потребовалось от нас тете Вале? А, Мурзон? Ты не знаешь? По глазам твоим хитрым вижу, что знаешь, но не скажешь. Ты — партизан, Мурзон! Партизан! Давай, ешь уже и спать-спать-спать.
— Наташа, пора просыпаться, — Александр Иванович минут пять уже сидел на краешке кровати в ее комнате, рассматривая свое сокровище, прежде чем начать будить. А сокровище лежало на боку, подобрав под себя одну ногу, положив обе руки под щеку и посапывало. Золотистые кудри в беспорядке закрывали лицо. Видно было, что с волос исчезает темная краска, и возвращается свой естественный цвет.
Неожиданно подняв голову, пальцами убирая с лица пряди, спросила:
— На работу?
— На работу, на работу, — он уже улыбался. А она опять закрыла глазки, плюхнулась назад, поменяв положение рук, обняв подушку.
— Сейчас-сейчас. Просыпаюсь-просыпаюсь-просыпаюсь, — с каждым словом голос становился тише и слабее, было понятно, что Наташа благополучно снова засыпает. Счастливый поводил рукой по ее плечику, выглядывающему из кокона одеяла, и услышал бормотание:
— Мурзон, паршивец, ты опять из горшка с холодными и мокрыми лапами приперся!
Александр Иванович, хрюкнул от смеха.
— Ты еще и с соплями. Иди отсюда, поганец, пускай тебя Регина лечит и лапы помоет.
Одеяло благополучно ползло вниз, со спящей девушки.
— Натаашаа…
Александр Иванович, заговорил громче. Из-под одеяла раздалось:
— Мурзон, даже если ты научился говорить, кормить тебя все равно не пойду! Завтрак в семь у всех, а сейчас шесть двадцать! Отвали! У меня сорок минут заслуженного сна! Все, исчезни!
Часы показывали действительно шесть двадцать, он сильно удивился такому чувству времени. Она даже во сне умудрилась с точностью до минуты назвать минуты-часы и не ошибиться. К тому же Александр Иванович понял, что раньше чем в семь Наташа не поднимется. Что ж, придется опоздать. Сегодня не страшно.
И они опоздали. Приехали к двенадцати вместо восьми, когда в конторе давно кипела работа.
Орготдел опять готовил переговоры с правильными на этот раз китайцами.
Тошка и Эмик приехали после занятий в университете ближе к трем, довольные тем, что Мурзона удалось перевести домой к деду и Амыру.
Наташа вошла в кабинет в тот момент, когда Эмик с упоением рассказывал историю переезда кота на ПМЖ.
— Как он вдохновенно орал!
Рассказывая про кота, Эмик принял позу истинного трагика.
— Божже, это были вопли прощания с любимой миской!
Рассказчик остановился посредине кабинета, заломив руки, закатив глаза, и как талантливый актер держал паузу. Держал ее долго. Секунды три. Когда понял, что все впечатлились, то перешел на вполне обычный тон:
— А чего мне не сказали, что у него по жизни все по два? Один набор мебели, сантехники и посуды у Амыра, а второй у Регины. Нехорошо получилось. Пока это до меня доперло, мы же успели отъехать от дома.
— И что?
— Что-что, пришлось извиняться и возвращаться.
— И как? Мурзон, извинения принял?
— При чем тут Мурзик? Эмик перед таксистом извинялся, — Тошка захихикала.
— Простите, извините, мы что-то забыли, но не знаем что. Давайте вернемся, нам нужно еще раз все посмотреть. А то кот так расстроился и ревет как раненый тигр.
— А таксист говорит, что когда у него кошак так расстраивается, он лечит его тапком, потом подумал и добавил, что надо его все-таки кастрировать. Оказывается, коты после кастрации так не орут.
— Кстати, а Мурзик кастрирован? Нет?
Регина помотала головой. Тоша обрадовалась:
— И очень хорошо. Такие котятки будут у него славные. Надо найти ему девочку, красивую и с хорошим характером.
Эмик, потирая руки, согласился:
— Точно, ему одному будет скучно.
— Только давайте не породистую, а обыкновенную, умненькую, уютную Мурочку ему отыщем.
— А что, Мурочка и Мурзик — хорошо звучит.
Все присутствующие улыбались, и тут Эмик пожаловался:
— Я тут за Мурзика лапой по макушке получил.
— Ага. Он просто его шлепнул. Без когтей. Вот тебе и Мурзик. Теперь его только полным именем и никаких нежностей и домашних прозвищ!
Мелкие щебетали не затыкаясь. Они влюбились в этого кота. И теперь строили планы по устройству его личной жизни.
Вдруг Тошка всплеснула руками:
— Ой! Регина, Наташа! Меня Игорь пригласил на бал в какое-то там посольство.
— И что? — Эмик склонил голову к плечу, внимательно рассматривая сестренку.
— Ты для бала очень даже ничего. Иди. Игорь нормальный парень.
— Эмик, а платье?
— У тебя есть, в цветочек такое, прошлым летом на пляж ходили. Оно здоровское.
— Братик, ты притворяешься или совсем дурак, — Тошкин проникновенный голос не обещал ничего хорошего.
Начальница хлопнула в ладоши:
— Так, ребята! Давайте вначале поработаем чуть-чуть, а потом про кота, про бал, про платье. Все личные вопросы после пяти! Вперед! Эмик мне нужен график переговоров, а лучше весь график встречи с китайцами. Тоша, тебе нужно обговорить по скайпу вот это, — Регина подала ей листок, — не забудь спросить, сколько человек требуется на перевод. Наташа, — повернулась к сестре, — поезжай в «Голубую бухту» или в «Тихий дворик», закажи банкетный зал на день подписания договора.
— «Тихий дворик» — как-то уж очень по-семейному, а нам нужно чуть-чуть пафоса. Остается «Голубая бухта»? Мне доводилось как-то обедать там, кухня не впечатлила. Может лучше в «Бирюзу»?
— Нет, это Тошке на прием нужно бирюзовое платье, а обед …
Эмик ткнул пальцем в монитор:
— О, смотрите, все ломанулись к «Северной лагуне». Они только открылись. Интерьерчик свежий и шеф-повара хвалят.
— Тогда я — в «Северную лагуну», — Наташа повернулась к выходу из кабинета.
Неожиданное появление генерального всех немного напрягло.
— А меня с собою не прихватите? Мне бы тоже хотелось посмотреть на интерьерчик и поесть, тем более что пообедать сегодня не получилось, — Александр Иванович стоял в проеме двери и улыбался.
— И меня тоже. Прихватить. А я бы и Регину Александровну забрал. Там бы все по приему и обсудили, — Алексей Александрович стоял за спиной отца, перебирал какие-то бумаги, а сам периодически поглядывал в сторону Регины.
Девушка давно заметила к себе интерес Алексея, но еще не решила нравится ей это или нет, а потому сейчас нахмурила бровки. Когда успел войти в кабинет? Непонятно. Отчего-то покраснела и срочно стала искать что-то у себя на столе.
— Решено. Поехали все.
Генеральный сделал шаг из кабинета, но вернулся:
— Эмик, Тоша, собирайтесь. Как без вас? — Александр Иванович вздохнул, как будто мирясь с неизбежным.
— Я не могу, — Эмик изобразил высшую степень страданий, — у меня проект горит.
— Ааа… я… я без Эмика не поеду. И работы много, и вообще — это для взрослых. И не люблю эти пафосные рестораны. Я у Тамрико люблю.
— Ясно. Тогда трудитесь, пчелята. Мы приедем через пару часиков. Тоша, Полину Платоновну предупреди.
Тошка тряхнула козырьком бейсболки.
Вся компания двинулась по коридору. Навстречу им попалась Валентина Исааковна, немного неуверенно улыбнулась:
