А она теперь даже сидя за столом твердила про себя «Хочу быть… Хочу быть… Хочу быть…».

Итальянцев встречали в аэропорту. Наталья Михайловна была в платье цвета весенней травы. Тошка нарядилась в голубой офисный костюм, а свою золотистую гриву закрутила в низкий пучок и затянула голубой стильной сеточкой со стразиками. Обе смотрели на табло и ждали объявления, из какого сектора ждать гостей.

Тошка уже общалась с ними в прошлый приезд и не сомневалась, что узнает их. Они тоже запомнили шуструю, совсем молоденькую девочку и в толпе выделили ее сразу. Встреча была вполне дружеской. Поприветствовав друг друга, и перезнакомившись, все направились к машине. Багаж должны были забрать сотрудники компании. Оказывается, гости хорошо говорили по-русски. Антонио и Джованни стажировались когда-то в Москве, а Вера была из русскоязычной семьи, во время войны оказавшейся в Италии.

Веселые, дружелюбные и очень говорливые люди загрузились в машину и поехали на базу отдыха.

У въезда на территорию их поджидал генеральный директор компании, чем вызвал бурный восторг гостей. Они долго трясли ему руку, высказывая слова удивления демократическим настроениям, царящим у партнеров. Антонио до самого вечера не мог успокоиться, по телефону рассказывая всем своим друзьям, какой чести он удостоился.

Эмик потихоньку потешался над ним:

— Все! Теперь весь год не станет руку мыть, потому, как ее сподобился пожать генеральный директор! — Он при этом закатывал глаза и поднимал вверх указательный палец.

Тошка пихнула брата локтем в ребра:

— Эмик, братик, ЗАТКНИСЬ! — последнее слово было сказано почти неслышным шепотом, но с такой угрожающей интонацией, что Эмик проникся.

Начали устраиваться на ночлег. Гости — в коричневый домик, Эмик и Тошка — в зеленый. Наталья Михайловна планировала вернуться домой. Ребята утром на завтраке справятся без нее. Потом они — в университет, а она встретит гостей в конторе и будет с ними находиться неотлучно уже все переговоры.

Александр Иванович приехал сюда, чтобы лишний раз с ней встретиться, сейчас же вышел из двухэтажного коттеджа и увидел, что Наталья Михайловна идет к маленькой почти игрушечной машинке, и моментально понял — она не собирается оставаться и это ему не понравилось.

— Наталья Михайловна! — окликнул он свою подчиненную. Девушка остановилась, оглянулась и удивилась: что генеральному от нее понадобилось?

— Да, Александр Иванович, слушаю.

— Вы собираетесь ехать?

— Вообще-то планировала завтра прибыть в офис пораньше и все проверить.

— Может, останетесь?

— А есть необходимость?

— Есть.

Она не понимала. Все уже приготовлено. Для вечернего мероприятия остаются Эмик и Тошка. На базе отдыхают еще две семьи. Выяснилось, что все любят пиво и «страдают» одним и тем же хобби — биллиардом — вот и пусть устроят турнир. Тошка уже получила задание, Эмик настраивал настоящее табло, чтобы оно отображало счет на экране огромного телевизора, расположенного на стене в биллиардном зале.

Все при деле, вечер будет для всех интересным, ей здесь делать нечего. Она тихонько доедет, отдохнет, завтра все еще раз проверит. И чем дольше она говорит с генеральным, тем темнее становится на улице. Если признаться, то она вообще не любит водить машину, а тут придется по темноте ползти до трассы по его милости.

В ответ помотала головой:

— Нет, Александр Иванович, в городе от меня завтра будет больше проку.

— Ну, не смею задерживать, — он так надеялся, так ждал, но девушка не захотела остаться. Сильно расстроился, потому, что был твердо уверен — вечер они проведут вместе, собственно, поэтому сюда и приехал.

Она села за руль, вывела машину на подъездную аллею и стала потихоньку набирать скорость, выезжая с базы. Вдруг под колеса с громким лаем бросился огромный пес. Наталья ударила по тормозам. Машину основательно протащило по мокрому, укрытому листьями проезду, закружило, бампер ткнулся в высокий бордюрный камень, и она остановилась. Александр Иванович постоял пару секунд, сначала пошел к машине, а потом побежал. Он несся и молился, чтобы только была жива, чтобы была жива. Подбежав, рванул дверь. Она лежала лицом на рулевом колесе и была без сознания. Взрослый мужик, который прошел Афганистан, закрывал глаза своим погибшим друзьям, который выносил на руках молодых ребят, истекавших кровью, так вот сейчас он растерялся. Стоял и не знал, что нужно делать, а рядом с довольной мордой сидел пес, заглядывая в салон, ожидая заслуженной похвалы — он исполнил долг, прогнал со своей территории машину, шумное вонючее существо, которым почему-то дорожат люди.

Некому было помочь, единственный кто был рядом, огромный лохматый кобель, и поручение досталось ему:

— Пират, быстро веди сюда Варвару! Бегом давай!

Собака все поняла и помчалась за помощью.

Сам Александр Иванович немного пришел в себя, положил пальцы ей на шею, пульс прощупывался очень хорошо, был учащенным, но ровным, хорошего наполнения. Наконец-то услышал лай Пирата. Псина бежала, периодически останавливаясь и оглядываясь, как будто требуя от кого-то, чтобы он следовал за нею. К машине спешила женщина солидной комплекции с чемоданчиком в руках. На базе отдыха происшествий почти не случалось. Самыми страшными были аллергия, похмелье и порезанные пальцы, поэтому здесь работала фельдшером Варвара Степановна Стрельцова. Пенсионерка уже лет пятнадцать, но со своими обязанностями справлялась.

— Что случилось?

Александр Иванович кивнул в салон:

— Пират под колеса бросился, поэтому резко тормознула, ее бросило на рулевое колесо. Боюсь, что сильно ударилась головой, похоже, не пристегнулась.

— Сейчас посмотрим.

Женщина открыла саквояж:

— Давай-ка нашатыря, для начала, нюхнем.

Девушка вздрогнула.

— Вот, уже и реакция появилась. Все хорошо? Посмотрите, пожалуйста, на меня.

Наталья Михайловна вначале подняла голову, потом повернулась на голос.

— Где болит?

— Вроде бы нигде.

— А сколько пальцев видите?

— Два.

— Выйти из машины самостоятельно сможете?

— Постараюсь.

— Ну, давайте, сначала ножки. Молодец, хорошо, не торопитесь. Так, а теперь поднимаемся, тихонько. Вот. Постойте немного. А ремешок безопасности можно отпустить. Как ощущения?

— Ничего, нормально. А где собака? Я ее сбила?

В голосе зазвучали слезы.

— Да что этой собаке сделается! — Голос Александра Ивановича звенел радостью. Он был счастлив! Она жива, все остальное ерунда. При чем здесь эта псина? Или не понимает, что могла просто не подняться больше из машины? Самое главное, что осталась жива! Господи, Слава тебе! Слава тебе! Слава!

— Наташа…

— Александр Иванович?

— Ну да, я это. Прости, но после такого сегодня никуда не поедешь. Остаешься ночевать здесь. Спорить будешь?

— Нет, не буду. Только я же не планировала оставаться. У меня даже зубной щетки нет.

— Вот нашла проблему. Идем уже. Все найдем, и щетку, и все остальное. Давай руку.

Осторожно положил ее кисть на сгиб своего локтя и повел в сторону большого двухэтажного кирпичного дома. Девушка явно растерялась:

— А машина? Она же посредине дороги стоит?

— Ключи оставь. Варвара Степановна, — повернул голову к фельдшеру, — Андрей пусть отгонит в бокс, а заодно глянет, все ли в порядке после всего. И, да, чуть не забыл Пирата из вольера не выпускать — это приказ!

Медленно шел, не отпуская ее руку, до самого коттеджа. Открыл для нее двери, теперь взял за руку и как маленькую девочку повел на второй этаж.

— Твоя комната. Моя рядом. Не стану закрывать двери, если меня позовешь, то услышу. Иди, осмотрись, отмой руки, и пойдем ужинать.

Комната была большая, с высоким окном. Посередине стояла кровать под балдахином — это удивило. Зачем здесь балдахин? Вспомнились романчики в тонких обложках, которые так любит соседка, изредка забегавшая то за солью, то за картошкой. Романтика! Встречи, прощания, принцы и принцессы, свечи, вино, полуночная страсть. Стало смешно, подошла поближе, вот же! …, вся романтика пошла в… лес, а балдахин превратился в противомоскитную сетку. Что там психологи говорят по этому поводу? Спроецировались, матушка! Давно романтики не было? Спаси и сохрани меня от этой романтики, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Ладно, посмотрим, что там дальше. Из комнаты две двери. Она заглянула за одну из них — санблок: душевая кабина и все остальное. Вторая дверь оказалась запертой на ключ. (Она и не предполагала, что эта дверь ведет к нему в комнату, а он сейчас стоит с той стороны и прислушивается, а потом тихонько крадется, спускаясь по лестнице и отдавая распоряжения для ужина).