Врач присела напротив посетительницы:
— Такой гарантии вам не сможет дать никто. На этот вопрос ответить может только результат анализов.
Вдруг из палаты послышался стон.
— Извините, — врач поднялась, — у меня две пациентки, которые нуждаются в моем немедленном внимании, извините.
Людмила Васильевна побежала в палату к девочкам. Жар у первой был запредельным. Нужны были еще одни руки, а Евдокия куда-то подевалась. Делать было нечего, нужно с этим как-то справляться одной.
И вдруг неожиданно:
— Я помогу. Халат дайте и покажите, где вымыть руки. — Около кровати стояла посетительница.
— Вы медик?
— Нет, я — юрист, но по военным документам медицинская сестра запаса. Говорите, что делать.
Так они провели два часа. Вернувшейся Евдокии досталось по первое число, зато они приобрели помощницу для первой девочки. А со второй уже втроем провозились до поздней ночи.
Немолодые уставшие женщины в кабинете пили чай, когда гостья спросила:
— Людмила Васильевна, мне негде остановиться, не подскажете, кто бы меня приютил на пару ночей.
Та кивнула:
— Отчего же не подсказать. Через дорогу стоит мой дом. Три комнаты пустуют — живите, сколько хотите.
И потекли дни. Казалось, что нескончаемый дождь так и не позволит навестить могилу внучки, именно эту причину выставила Екатерина Сергеевна в своем нежелании уехать. Только Людмила Васильевна видела, что она все больше и больше времени проводила около первой девочки, что шла на поправку.
В первое же утро гостья спросила:
— Вы упоминали о багаже, который принес мужчина. На него можно взглянуть?
— Конечно. Посмотрите в третьей палате, там и документы. Мы брали водительское удостоверение, чтобы свидетельство о смерти выписать — паспорта не нашли, я его положила назад, вместе со свидетельством. Даже не смотрела, что там еще есть.
— Спасибо.
Еще дней через пять Екатерина Сергеевна пригласила доктора для серьезного разговора:
— Людмила Васильевна, — начала она, потирая пальцы, — я хочу совершить преступление.
Доктор в удивлении смотрела на собеседницу и не знала, какой рассказ ее ждет, а та продолжала:
— Уже не один день общаюсь и наблюдаю за этой девочкой. У нее есть профессия, за плечами университет. Юридический факультет — это могу сказать с абсолютной точностью, как и ее специализацию, она цивилист. То, что попала к вам из какой-то немыслимой ситуации и ей требуется помощь — это понятно. Девочка не больна психически, вам это, полагаю, как доктору с многолетним стажем, тоже хорошо известно.
Людмила Васильевна открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же его закрыла услышав:
— Пожалуйста, не перебивайте, мне было очень трудно насмелиться, но я все тщательно взвесила и решила. Мою непутевую девочку из могилы не поднять, — тут голос задрожал, из глаз полились слезы. Все, что могла сделать добрая женщина, это сесть рядом и, утешая, обнять за плечи.
Екатерина Сергеевна вздохнула, посмотрела в окно, развернулась к доктору, взяла ее за руки и сказала:
— Люда, я хочу забрать этого ребенка к себе. Она будет нормально жить по документам моей внучки.
— Екатерина Сергеевна, Катюша, не горячись, надо все хорошенько взвесить, просчитать и продумать. Не все так просто.
И две немолодые женщины стали строить судьбу новоявленной Натальи Михайловны Рощиной.
ГЛАВА 5
А женщина стояла у окна и твердила:
— Хочу быть богатой и знаменитой! Хочу быть богатой и знаменитой! Хочу быть богатой и знаменитой!
Утро в орготделе выдалось суматошным. Готовили переговоры с китайской фирмой. Таня пребывала совсем не в радужном настроении, просматривала весь сценарий пребывания гостей, начиная со встречи в аэропорту и заканчивая проводами там же. Отель, размещение, машины, подготовка конференц-зала, культурная программа, питание, сувениры и дресс-код принимающей стороны — последнее для нее было самым неприятным.
Китайцы будут здесь три дня. Значит, целых три дня она должна выглядеть как…, короче выглядеть. Прощайте широкие любимые штаны, которые состоят в основном из карманов и карманчиков, маечку тоже придется менять на топ, как и ласковую безразмерную толстовку на офисный пиджак. И бейсболка тоже прощай. На целых три дня.
Родной шкодный голос прошептал на ушко:
— Тош, чего у тебя все такое мрачное с утра? Ты даже меня ничем не звезданула. Чувствую себя прямо брошенным каким-то.
Эмик-братик смотрел на Таню поверх дымчатых очков и прикидывал, как бы той настроение подправить. Если этим не заняться, Бог ее бедовую головушку знает, куда мысли могут повернуть. Когда Тошка в таком сосредоточенно — задумчивом настроении — это опасно, это значит жди беды. Тоша должна быть деятельной, шумной, тощенькие пальчики должны порхать над клавой, шариковая ручка — заткнута под бейсболкой где-то в волосах, девочке в этот момент нужно под нос песенку мурлыкать или нескладушки собственного сочинения бубнить или «рвать и метать, рвать и метать!». А вот когда она с утра пораньше — завтрак на стол, всякие там спасибо-пожалуйста, на вопросы только «да» и «нет» — это прямо дрожь пробирает. Работа после такого у него не идет. Тут душа ждет неприятностей. И они обязательно придут, ведь их кто-то ждет.
— Тош, а Тош?
Девушка замерла с листком бумаги в руках:
— Эмик, у тебя такое бывает?
— Какое?
— Вот как предчувствие?
— Тошка, какое, блин, предчувствие? Сроду ты этим не страдала! — Обеспокоенность в голосе молодого человека уже была ощутимой.
— Знаешь, а у меня как будто с утра, что-то сердце не на месте. Вот чего-то должно случиться. А что? Кто бы сказал или маякнул хоть как-то. Бумажки эти идиотские перебираю, а у самой мысль какая-то вертится в голове, а поймать, ну вот хоть рухни мир, — не могу. Понимаю, что-то важное пропустила, а вот в котором месте? Как будто что-то мелькнуло и пропало, а я без этого «чего-то» дальше жить спокойно не могу.
— О как! Тош, ты влюбилась, — Эмик прошептал трагически последнее слово, вжал голову в плечи и напрягся, ожидая, что сейчас оно, которое торнадо под именем Тоша его и настигнет. Ан нет, только посмотрела на братика как-то удивленно, пожала плечиком.
— Нет, не в кого.
В кабинет вошла Регина Александровна:
— Привет, народ! Давайте-ка все прогоним по встрече с китайцами, Тош, ты все проверила?
— Ага. Все. Вроде бы. Пойду, водички в чайничек наберу.
Девочка вышла из кабинета, а начальница как-то обеспокоилась:
— Эмик, что-то случилось?
Тот мотнул головой:
— Предчувствие. Тошка со вчерашнего вечера сама не своя. А утром, так полный пипец. Боюсь я ее и за нее, когда она такая. Последний раз, когда так задумалась, заведующую детдома под статью подвела, а мы по скорому оттуда свинтили.
Начальница с опаской глянула на входную дверь:
— Ладно, Господь милует, может и обойдется все. Давай потрудимся немножко на благо компании и наших премиальных. Найди-ка мне сайт китайских партнеров, надо их корпоративные цвета посмотреть.
Регина раскладывала по порядку страницы плана встречи, когда зашуршала дверь, впуская девушку с чайником в руках.
— Тоша, глянь сайт у китайцев и скажи, что там у них в компании в оргкультуре, какие примочки-заморочки.
Яркое пятно бейсболки метнулось от стола к столу:
— Эмик, ты не тот сайт открыл!
— Как не тот? Вот смотри, все иероглифы правильно набрал. Хочешь, на английском проверим. Я и в прошлый раз…, — тут Эмик немного растерялся. Он уже этот сайт посещал, а на поверку оказалось, что был и другой. Похожий, очень похожий, но не этот. Под ложечкой как-то противно засосало. Надо еще раз проверить. Попробуем иначе. Сайт открылся. Да что ж за байда такая! Пока он сам не разобрался, никому об этих близнецах знать не надо. Только Тоша это дело уловила.
— Нет, Эмик! Погоди! — Стояла, внимательно глядела на экран, листая сайт страницу за страницей. И… неожиданно для всех заголосила как по покойнику:
