Селим читал текст договора из-за плеча начальника и диву давался: клиент опасался по меньшей мере за государственную тайну. В этом случае стоит ли им влезать во все это? Начальника интересовал тот же вопрос. Он уже принял решение, и, отодвинув от себя договор, собрался отказаться от заказа, какой бы заоблачной цена не оказалась. Но посетитель его огорошил:
— Речь пойдет о безопасности некой Рощиной Натальи Михайловны. Ранее она проживала под именем Тригорской Вероники Вячеславовны.
Друзья переглянулись. Селим погладил указательным пальцем правую бровь, что означало «да, берем» и Тимур на обеих бланках договора поставил свою подпись, тем самым показывая, что принимает заказ.
Разговаривали мужчины долго, стараясь выстроить цепочку событий и выяснить: кто есть кто.
— Итак, вы говорите, что Рощина Наталья Михайловна и Тригорская Вероника Вячеславовна — одно и то же лицо.
— Да, совершенно верно. У Вероники Тригорской есть или была, будем говорить, все-таки есть, родная сестра. Они близнецы. Похожи очень, но не как две капли воды. Обе родились от суррогатной матери. Фактически сейчас им по двадцать шесть лет.
— Подождите. Суррогатное материнство урегулировано законом меньше, чем двадцать лет назад, ну, плюс — минус, три года, глянуть надо. Это что? Экспериментальный образец какой-то, эти дети?
— Боюсь, что да.
Тимур слушал Извекова и недоумевал. Зачем здоровой женщине пришла в голову мысль о суррогатном варианте? Боялась рожать? Странно.
Селима занимал другой вопрос. Он на днях уже слышал, кажется от Тимура, фамилию Тригорская.
— А кто мать этой Натальи — Вероники?
— Тригорская Надежда Паисьевна, в миру Павловна — доктор медицинских наук, академик.
Селим кивнул в сторону убранной в шкаф папки:
— Тимур, так это к ней предлагали обратиться за консультацией с проблемами …
— Да. Все обсудим позже.
Мужчины засиделись в кабинете директора сыскного агентства до позднего вечера. Тщательно выстраивали логические цепочки, искали причинно-следственные связи и понимали, что информации явно не хватает. Для этого Извеков и пришел за помощью к ним. Именно за поиском этой самой информации.
Нужны были ответы на множество вопросов. Например, где искать Валерию Тригорскую. И что происходило с сестрами Тригорскими около пяти с половиной лет назад? Есть ли угроза в отношении них сейчас, и какова вероятность того, что Тригорская найдет своих «дочерей» раньше, чем они размотают весь клубок событий и что из этого выйдет?
Вопросы. Вопросы. Вопросы.
Ими и озадачились частные сыщики. Решили собраться завтра, чтобы подумать о том, с чего начать.
ГЛАВА 25
«… богатой и знаменитой! …богатой и знаменитой!».
Амыру не сказали, что Регину привезли сюда, в госпиталь. Он и сам это знал. С самого первого мгновения. Его выкинуло из спокойного глубокого сна, и он понял, что его тревожит.
Прекрасно помнил, что она больна и задыхалась, помнил и о том, что просил Лукина помочь ей. Неужели тот опоздал, и его девочку привезли сюда? Если сюда, то дело худо.
Мужчина медленно и аккуратно поднялся с кровати, постоял, понял, что до дальней палаты в старом корпусе одному ему не дойти. Сел в кресло, нажал кнопку включения электропитания, положил руку на джойстик и поехал. Доехал до палаты на удивление без помех, остановок, расспросов. Въехал в палату, закрыл дверь и почувствовал, ему надо торопиться, потому, что произошло самое страшное — девочка уходит из этого мира. Только Проводник ее не ожидает, значит… Это много чего может значить. И он «запел». Сознание трансформировалось, и Амыр ее увидел.
Она стояла перед ним и улыбалась:
— Амыр, я попрощаться.
— Ты не можешь уйти, стебелек. За тобою еще не прислали.
— Амыр, я плохо тебя понимаю, но то, что я умерла — это точно. У меня остановилось сердце.
— Ты — маленький заблудившийся ребенок, сейчас тебя поведут обратно, и проводит моя бабушка, она в этом знает толк.
— Твоя бабушка? Давай! Я буду рада с нею познакомиться.
Они поплыли тихонько, минуя коридоры, двери. Где-то к ним присоединилась женщина в странном национальном наряде. Она погладила Регину по голове, поцеловала в лоб, и, положив руку ей на грудь и сказала:
— Живи деточка. Амыру будь опорой и надеждой. Ступай, они ждут тебя.
— Они?
— Да. Они. Брат, две сестры и их дед. Не забывай, Амыр — твой отец по духу. Береги его. И еще один мужчина ждет тебя и только тебя — не ошибись, моя девочка. Прощай и поторопись. Время на исходе.
А в реанимации стояли люди в медицинских формах, лица закрыты масками. Стояли и понимали что все без толку, они все сделали для того, чтобы эта девочка жила. Один стоял, опустив руки, в бессилии сжимая-разжимая кулаки, второй еле сдерживал себя, чтобы не закричать, не двинуть кулаком по стене, чтобы физическая боль вытеснила на какое-то время боль души, третий поднял лицо вверх, делая вид, что смотрит на высоко висящие часы, а сам прятал слезы. Эти сделали все, но… сейчас и здесь существовало это проклятое НО!
— Время смерти…
И всхлип или вдох, или это плакал кто-то из сестер? Только вдруг аппаратура захлебнулась звуковыми сигналами, настройки сбились! А пациентка глубоко вздохнула, открыла глаза и внятно проговорила:
— Амыр в дальней палате, а я яблоко хочу.
Военврачи замерли. Не все среагировали моментально. Ступор длился целую вечность, оказалось с полсекунды, полвздоха, пока Лоор не рявкнул:
— По местам! — И дальше каждый занялся своим делом, только Лукин сдернул маску, взял ее руку, прижал к своей щеке, говоря:
— Никогда так больше не делай! Слышишь? Никогда!
Она смотрела на него своими невероятными глазами. А он продолжил:
— Никогда не уходи без меня.
А про это яблоко долго по госпиталю легенды будут ходить. Она вернулась с того света, потому, что захотела яблоко!
Тимур медленно надевал куртку, собираясь поехать из агентства домой. Хоть на часок. День в разгаре, а на плечи наваливалась какая-то вязкая усталость. Слишком много проблем упало в руки за последнее время. В компании надо бы все подробнее проверить. Похоже, кто-то сливает информацию на сторону. Порции пока невелики, да и по значимости инфа была так себе. Но сам факт! Такое надо пресечь. И дыру залатать.
Пока проверял карманы и ключи, к нему в голову забрела дельная мысль: может Эмика на это «зафрахтовать»? Поговорить что ли с Александром Ивановичем, может, отдаст его Рощина на денек другой?
Мысли перескакивали с одного на другое.
Рощина, Рощина, здесь тоже не все так просто. Где же искать твою сестру? Где и как спряталась эта девочка? Перед глазами встала фотография двух девочек в школьной форме. Ее надо было показать Извекову. Может прав Селим, и это Регина рядом с ней? Тогда эта Иванова, и есть сама Тригорская? Или кого-то отправила с поручением? С этой мыслью он ринулся в соседний кабинет:
— Слушай, — Тимур заглянул за дверь и обомлел. Селим стоял с телефонной трубкой в руках и булькал что-то невразумительное. Друг был белее стены, за которую держался, чтобы не упасть.
— Селим! Что?!!!..
— Мы рожаем…
Тимур знал Селима еще с Суворовского училища. Видел его в разных ситуациях. Но чтобы в таком состоянии?! Подобное было впервые. Основательно тряхнул друга за плечо:
— Погоди! Говори, что делать?
Тот дрожащей рукой протянул ему телефон.
— Здравствуйте, — сказал Тимур осторожно, не зная с кем говорит.
— Тимурчик, привет!
Голос Элички звучал спокойно и уверенно:
— Собралась рожать, скорую вызвала, тревожный чемоданчик с собой, курвиметр положила, документы проверила. Как драгоценный супруг?
История с курвиметром вызывала у всех участников неизменную улыбку и разрядила обстановку. Губы сами растянулись, и он почувствовал, что обретает эмоциональное равновесие. Кашлянул в сторону от телефона и, стараясь «держать голос», сказал:
