— Прости, спешил, как мог. — И не удержался, прижимаясь губами к пушистой макушке, потерся носом о ее волосы.

— Что случилось? Скажи мне. Чего ты так испугалась?

— И вовсе не испугалась, только там паук и я его боюсь, — последние слова она произносит шепотом.

Александр Иванович, с трудом оторвавшись от такой желанной добычи, наклоняется и внимательно вглядывается в ее лицо. Ответ его любимой девочки поставил в тупик. Давно не сталкивался с такой логикой и боялся ошибиться. Может дело в том, что малышка перенервничала и ей пора отдохнуть? Понять бы еще как это: не испугалась, но боится. Если бы такое сказал мужик, то можно было бы поинтересоваться: сам-то понял что сказал? Но такое сказала его девочка, его маленькая, любимая девочка.

Мужчина на ушко шепотом задает вопрос:

— Ты мышек тоже боишься?

Она наконец-то поднимает голову и смотрит на него:

— А ты?

— Я — нет.

В его глазах появляются искорки счастья, а рот сам расползается в улыбке, которую он пытается укротить.

Уловив ее вздох и наблюдая за опускающейся головой, слышит ответ, приводящий в изумление:

— Я их хвостов боюсь.

На всякий случай переспрашивает:

— Хвостов?

— Да.

— А если без хвостов, — немного отстранив ее от себя, внимательно оглядывает ее лицо.

— Без хвоста будет хомяк, они иногда даже симпатичные бывают.

На этой фразе в кабинет врываются два хорошо подготовленных, тренированных молодых человека и останавливаются, увидев, как директор нежно держит в объятиях маленькую хрупкую девушку.

Увидев стражей, генеральный командует:

— Бойцы, паука поймать и…

Почувствовав движение, опускает взгляд на смущенное личико, а она явно стесняясь, почти шепотом заканчивает инструктаж:

— И в банку его, и на улицу. Убивать не надо. Паук не виноват, что его не любят.

Александр Иванович выразительно смотрит на ребят, улыбается, переводит взгляд на Наташу и послушно повторяет со вздохом:

— И в банку его, и на улицу, — сейчас просто не может скрыть бесконечной нежности к этой женщине. Да и женщине ли? В голову крадется на цыпочках крамольная мысль и начинает волновать его мужское эго. И, похоже, права была Демидовна! За этой в голове появляется еще одна: лучше бы я об этом не думал!

Кусая губы, чтобы отвлечься, оглядел ее. Бледная, тоненькая, почти прозрачная, и наверняка, голодная! И практически приказал:

— Идем, тебя надо покормить. После стресса, обязательно чем-то сладким.

С этими словами они покидают кабинет, а два бодигарда, основательно тренированные на охрану и защиту, бродят по кабинету, то тут, то там, что-то переставляют, ищут или делают вид, что ищут паука, который уже давным-давно спрятался от такого шума или убежал. Но они шарят по всем щелям, улыбаются, переглядываются между собой и добросовестно выполняют приказ босса: паука поймать и…и в банку его, и на улицу, потому, что он не виноват, что его не любят.

Регина проснулась и прислушалась. Тишина. Открыла глаза — темно. Только тесновато как-то лежать. Повернула голову и увидела Лукина. Он спал. Дышал ритмично, глубоко и абсолютно беззвучно. Лежала, смотрела на него, а прислушивалась к себе.

Мужской тип лица, высокий лоб, ровный нос с тонкой спинкой, высокие скулы. Губы достойны особого внимания. Смотрела на них и вспоминала все возможные литературные описания. Пожалуй, они напоминают «лук Амура».

— Ты меня так долго рассматриваешь. Нашла что-то примечательное?

Наташа вздрогнула и была тут же придвинута к большому, такому теплому телу. Сергей смотрел на нее внимательно, с некоторым ожиданием. Была бы на ее месте другая, они бы уже давно начали играть увертюру извечной пьесы, последовательно переходя от одной части к другой. Только она не другая. И самое странное то, что достаточно опытный в этом деле мужчина не знал, как подойти в первый раз. Не оттолкнуть, не испугать, потому, как прекрасно видел — опыта в этом деле у нее нет или он совершенно ничтожен. С другой стороны ее женского интереса к себе как-то не ощущал, это и останавливало, и очень беспокоило. Только этот цветок манил к себе так, что иной раз было трудно дышать, стоило лишь просто подумать о ней. Маленькая, хрупкая, с огромными невозможно голубыми глазами, которые смотрели на него чересчур мудро, чем постоянно и основательно смущали. К этому опасался и характера со стальным стержнем, понимая, что теперь ее очередь ответить или нет. Все шаги к ней он уже сделал. Теперь ее очередь.

Повернул к ней голову, попытался обнять. Реакции — ноль. Вздохнул с сожалением и сел:

— Домой тебя отвезти?

— А который час?

— Что-то около одиннадцати.

— Ой! Мои, наверное, с ума сходят.

— Не беспокойся, вечером Наташу предупредил, что приедем, как проснешься. Как ощущения? Голова болит?

— Нет, все нормально.

Аккуратно поднялся, подал ей руку.

— Вставай, только осторожно, без рывков и резких движений.

Она послушно и медленно присела на край, опустив вниз ноги. Прислушалась к себе.

— Ну, как?

— Вроде бы ничего. К себе придется подняться, сумку забрать. И поедем.

— Сумка уже здесь. Можем ехать хоть сейчас.

— Хорошо. Поехали.

Осторожно поднялась на ноги, оценила свое состояние. Вроде бы все тихо. Глянула в небольшое зеркальце, пару раз махнула расческой по непослушным волнистым волосам.

Из машины позвонила Наташе и в трубке с удивлением услышала голос Александра Ивановича:

— Да!

— Добрый вечер, а Наташу можно услышать?

— Добрый, Регина. Как себя чувствуешь?

— Спасибо, все в порядке.

— Слава Богу, держи тебе Наташу.

— Привет, ты как? — Голос сестры был обеспокоенным.

— Нормально все, домой еду. Правильно поняла — ты в гостях? В Озерном? Останешься в усадьбе или домой?

Было слышно, как сестричка немного смутилась:

— Как-то не думала еще. Наверное, домой поеду.

Где-то на втором плане появился голос хозяина:

— Оставайся, комнату для тебя уже приготовили.

Сестра пару секунд помолчала:

— Регина, может, и правда, останусь. Твой жених сказал, что он за тобою приглядит, поэтому я не волнуюсь.

— Кто? — На вопросном слове голос как-то пискнул.

Хитренький голос с нотками явного веселья подтвердил:

— Жених.

— Какой еще жених? — Недоумение Регины чувствовалось в достаточной степени отчетливо.

— А ты сейчас где?

— Я в машине Сергея, мы домой едем.

— Ааа, так ты с женихом, тогда все нормально.

— Откуда дровишки?

— От персонажа вестимо! А ты не в курсе?

— Теперь да, — в голосе прорезались хмурые нотки.

— Не забывай, он за рулем. Безопасность на дорогах — наше все!

И едва сдерживая смех:

— Пока, доброй ночи, невеста!

— Ага! Без места.

Регина нажала кнопку отбоя и повернулась к водителю.

— Ничего не хочешь мне объяснить?

— Что назвался твоим женихом? А ты — против? Выходи за меня.

Она отвернулась, рассматривая мелькающие огни в боковом стекле:

— Не заезжай во двор, сама дойду.

Огорченный водитель заглушил двигатель, повернулся к ней:

— Сердишься? Все равно провожу.

Шли молча. Повернулась к нему лицом около самой двери:

— Спасибо. Спокойной ночи.

Поднял руку, чтобы удержать, но наткнулся на холодный взгляд и рука сама опустилась. Смог только тихо пробормотать:

— Все-таки надо поговорить. Не хочу оставлять все так неопределенно.

— До свидания, — девушка развернулась, открыла замок и вошла к себе, даже не обернувшись.

Сергей ударил кулаком об ладонь, ругнулся сквозь зубы и пошел к машине.

Регина вошла в большую комнату.

— Мау-мау-мау, — басом на балконе орал Мурзон.

Открыв балконную дверь, улыбнулась любимцу:

— Давай уже быстрее, холодно. Чего разбегался? Скучно тебе? Давай-ка завтра к деду и к Амыру поедем? Вот там веселая компания. Там Тошка и Эмик, вкусно кормят и тискают. Только надо бы не забыть твое приданое забрать.