Наскоро переодевшись, Лина сразу сорвалась на бег, оставляя на деревьях зарубки быстрыми ударами ножа. Другого оружия у Талы при себе не было, но оно ей и не нужно было. Копья, луки, мечи и топоры - придумали люди, чтобы хоть как-то защищаться от хищников, которые бродят в ночи. Искательница не собиралась сражаться, скарджей в пещере было более тридцати, куда безопаснее было бы отложить казнь пленников, воспользовавшись статусом жрицы, до подхода воинов Клана. Теологию и ритуалы она уже знала неплохо. Тала более десяти лет, с юного возраста, втайне исповедовала учение "Окончания Сна", насквозь пропитанное потусторонним влиянием яда истины.

Достигнув нужной пещеры, метаморф остановилась, поправила длинные черные пряди волос, которые еще пару дней назад бережно расчесывала костяным гребнем, и замедлила пульс. Темный зев прохода под землю едва проглядывал сквозь переплетения свисающего вьюнка. Хорошее место, чтобы спрятаться. Отличное место, чтобы убить. Во имя всех отражений истинного Бога Человеческого, Бога Душ, Хозяина Колеса. Сверкнув кошачьими глазами, девушка шагнула внутрь.

Мысли жрицы несли в себе холод, который помог взять себя в руки после её убийства. Аадве не была чудовищем, нет. Она была свято уверена, что спасает всех своих жертв. Освобождает их из мира грёз и иллюзий, а боль была призвана отпугнуть их души от последующего возвращения в сладкий обман. Ведь мир - это ложь, жизнь - это сон, смерть - пробуждение. Вот во что верили скарджи. Адела лишь немного изменила это учение, внушив части из них, что она воплощение Освободителя.

Шаги по базальту приглушались мягким, синим, едва светящимся мхом. Лина за это время окончательно слилась с памятью своей жертвы, настраиваясь на долгий и опасный разговор, а потом стены туннеля расширились и привели её в большую пещеру, сквозь каменистый свод которой свешивались длинные корни растений. Несколько факелов едва освещали собравшихся в круг людей, которые молча склонив головы, смотрели в сторону окровавленного камня, над которым покачивался привязанный за ноги освежеванный труп.

Лежащие на земле, в дальнем углу, Уголь и Смертник едва проглядывались сквозь полумрак. Они были связаны и очень бледны. Скользкого видно не было, Лина не видела висящее тело. Она отказывалась его видеть. Ноги сами её привели к высокому и поджарому воину с бритой головой и хищным лицом, у которого глубокий, наполненный умиротворением взгляд.

- Почему ты здесь? - с трудом оторвавшись от созерцания апофеоза освобождения, зачарованно прошептал он, сухими от жажды губами.

- Баррет не попалась в ловушку, как того желала Великая Мать. Мне сейчас опасно находится в деревне. Нужно использовать пленников, чтобы вновь устроить капкан. Где находится третий? - Лина кивнула в сторону связанных.

- Разве ты не видишь, жрица? - глава отряда кивнул на лишенный кожи труп, с которого падали тягучие, липкие, последние капли. Жизнь утекла словно вода, оставив лишь гниющее мясо, - Мы освободили одного глупца, пока тебя ждали, сестра. Он до последнего вопил, что какая-то "леди-босс" его спасет и нас покарает, как и все неверные, не понимающие...

"Как красиво звучит эта песня..." - отрешенно подумала Лина, сверхобостренный слух сейчас ощущал каждый звук, чарующей вибрацией пробегающей по её коже. Как речной тростник тихо хрустели, проламываясь кости, словно пузыри на воде лопались порванные вены. И венцом всего этого был мерный, раздражающий стук, который прекратился, едва она сжала и раздавила гнилой, перезрелый фрукт. Девушка удовлетворенно замерла и огляделась.

Пульс за мгновение с двухсот ударов подскочил почти до тысячи, состав крови изменился на сверхнасыщенный кислородом яд, зрение погрузилось во мрак, подсвеченный лишь алой пульсацией чужих сердец и линиями кровеносной системы. Высокий, быстро соскользнувший в ультразвук крик, отражаясь от стен пещеры, заставлял трепетать пламя факелов и смелость людей. Лина сжала алый кусок плоти в ладони, которая показалась у вождя скарджей из спины, выкинула мерзкую мякоть, разбрызгивая во все стороны тухлый сок. А потом пещера погрузилась во мрак, едва освещаемый оставшимися гореть у алтаря Девы Небытия свечами.

"Десять секунд" - сухо контрастировал разум. Именно столько ей потребовалось, чтобы почти полностью перестроить своё тело в наиболее эффективную сейчас, боевую форму. Обычно на это требовалось в шесть раз больше времени. Жаль, но от остатков памяти отца пришлось отказаться из-за угрозы перегрева и распада личности. Костяные косы парировали взмахи топоров двух охранников вождя, железа Б-3, заменившая щитовидную, немного запаздывала с формированием, но адаптивный эндоскелет уже был успешно завершён, а потому выстрел болта, пришедшийся в бок, лишь разорвал одежду и тонкую кожу, бессильно скользнув по внутренним пластинам брони, заставляя их перестраивать внутреннюю структуру, чтобы лучше сопротивляться кинетическому воздействию.

Разделённые на восемь обособленных камер легкие быстро сжимались, накачивая искореженный организм кислородом, а раздвоенное, больше похожее на мотор сердце все ускорялось, нагнетая кровь. Лязгнули косы, разрубая людей на части вместе с их оружием. Стоит отдать должное, запертые в темноте с монстром, фанатики действовали слаженно и умирали молча. Но затем сформировалась нужная железа, и Лина плюнула одному из них в лицо, едким потоком кислоты. Набрать полную поражающую силу она пока не успела, так что скардж завопил, сдирая с лица длинные лоскуты отслаивающейся плоти, и только тогда мясников начал пробирать ужас. Меньше чем за половину минуты, они потеряли уже шестерых.

Фанатики сгрудились плотной толпой вокруг алтаря Девы-Шлюхи, подчиняясь коротким приказам заместителя главаря, но к тому времени, когда они смогли зажечь факелы и приготовились дать отпор, монстра в пещере уже не оказалось. Пленников тоже. Лина не собиралась рисковать жизнями подчинённых, которые могли поймать в темноте шальной болт, потому после того, как расправилась с ближайшими врагами и посеяла достаточный уровень паники, она бережно сгребла предплечьями товарищей в охапку и без зазрений совести дала с поля боя деру.

Выскочив наружу и проносясь мимо мелькающих древесных стволов, метаморф подумала, что, возможно, её взрыв эмоций, в результате которого она лишила жизни вожака мясников, привёл к более безопасному для заложников результату, чем долгие переговоры с последующим штурмом. Только вот как сейчас объяснять ребятам, откуда у неё такие большие глаза и зубы, она понятия не имела. Они тоже побывали в бункере Ротенхауза и прекрасно понимали, что за создание их сейчас на себе тащит. Судя по обречённому виду Смертника, солдат полагал, что из огня, попал в полымя. На этот раз она поговорит с ними сама, без чужих напоминаний. И искренне расскажет всё про себя.

Спустя десять минут бега, Лина замедлила шаг. Покрытое слоем брони тело вырабатывало кучу энергии и опасно перегревалось, грозя спалить ей к чертям всю нервную систему. В отличие от "пустышек", заточенных исключительно под эту форму, она не могла находиться в ней слишком долго и уже плыла, плюс вес двух крепких мужчин оттягивал руки. Прислушавшись к звукам, которые она сейчас ощущала всей кожей, настроенной на эхолокацию, Искательница убедилась, что после минутной заминки скарджи в ярости бросились вслед за сбежавшей добычей. Культисты лишь частично восприняли идеологию Девы-Шлюхи, которая предпочитала действовать скрытно; в душе они все еще оставались последователями яростного Разрушителя. Они ее нагонят через пять-шесть минут, даже если она продолжит бежать. Бросать своих ребят, метаморф разумеется, не собиралась; нужно было придумать что-то еще.