- Это мое решение. Я же вам нравлюсь, не надо меня отговаривать! - надулась блондинка, на что мужчина молча покачал головой, а затем нежно поцеловал.

Сердце пропустило пару ударов, а потом понеслось галопом, как заправская скаковая лошадь. В ушах гулко били барабаны от потоков крови, а ее тело сразу нагрелось минимум на пару градусов. Она совсем не умела целоваться, но хотела этому научиться, очень. Губы Гермеса медленно, чувственно изучали ее собственные, и Лина замерла, тая от его прикосновений, словно мороженное. А потом поцелуй внезапно закончился. Нахмурившись от недостаточного послевкусия, Лина тихо ойкнула, когда сильные руки капитана оторвали ее от земли. С легкостью подняв блондинку, Гермес ей подмигнул:

- А зачем нам куда-то идти? Здесь нам уже никто не помешает.

- А если сюда кто-то войдет? - обомлела та со стыда, прекрасно понимая, чем они сейчас собираются заниматься.

- Не войдут, - покачал головой седой волк и бросил взгляд на двери. Там сразу же щелкнули запоры, подчиняясь его мысленному приказу, - К тому же я Искатель, девочка. Я всегда любил риск, думаю, ты тоже.

Бросив взгляд на бильярдный стол и решив что для первого раза это слишком, Гермес ее понес на диван, где уложив Лину себе на колени присел, блондинка неуверенно и доверчиво ему улыбнулась, а капитан медленно провел пальцем по ее костюму от шеи и вниз, между грудей, медленно опускаясь к совершенно гладкому животику, лишенному пупка.

Девушка едва не взвизгнула от удивления, когда ее костюм самовольно раскрылся, подчиняясь капитану Искателя.

- Я… Я сама, моя капитан… - пробормотала она одновременно млея от удовольствия и стыдясь, того что ее раздевают.

- И откажешь мне в удовольствии самому вынуть тебя из этой скорлупки? - его теплый, мягкий голос сейчас постепенно заполнял для нее весь остальной мир.

Нежась в его ласковых руках, девушка зажмурившись откинулась назад, положив голову на диван. Ее наполовину укрытая костюмом грудь приподнялась, а Гермес принимая этот жест доверия, медленно, с наслаждением провел указательным пальцем уже по ее коже, задержавшись между двумя холмами. Ее сердце стучало как сумасшедшее, да и сама Лина дышала словно в лихорадке. Она втайне мечтала об этом моменте долгие годы, но никогда не могла представить себе лицо того, кто будет ласкать ее тело. Но теперь в ее сердце не осталось сомнений. Широко открыв глаза, она потянулась к своему капитану. Своему мужчине. Своему возлюбленному. И положила его ладони себе на грудь.

По результатам первого раунда, им удалось выяснить что Гермес ее превосходит в опыте и силе, а она его в гибкости и выносливости. Оба не хотели сдаваться, так что было решено провести еще один раунд, на этот раз в шикарной ванной капитана. А затем, уже под утро, был финал в его мягкой постели. Первый волнительный опыт показал Лине, что несмотря на все ее опасения, в постели она оказалась весьма пылкой, во всех смыслах. Гермес даже сказал что она горячая словно печка, что было недалеко от правды, в моменты оргазма температура ее тела явно перескочила пятьдесят градусов. Но эта волшебная ночь ей понравилась, сейчас она чувствовала себя не только человеком, но также любимой и желанной женщиной, что для нее было даже важнее предстоящей церемонии награждения.

Зал Памяти Ордена, больше похожий на склеп или гробницу, находился в сердце правого Клыка. Огромное помещение было облицовано белым мрамором, на котором золотой вязью были навеки запечатлены имена. Каждый из тех, кто уходил за пределы обжитых мест, каждый, кто спускался в глубины забытых подземелий и заброшенных городов, знал, что однажды здесь могут написать и его имя. Этой чести удостаивались те, кто отдал жизнь во имя служения Ордену и возрождения человечества. Обычно капитаны вносили сюда имена лишь погибших офицеров, официально входящих в состав Ордена. Гермес был не таков. Он любил свой корабль и свой экипаж, а значит, помнил каждого, кто служил под его началом.

Сейчас сияющие пси-индикаторами дроны медленно вырезали золотом новые четыре имени в той части стены, которая принадлежала Искателю Ветра. Это был самый длинный список во всем Главном Зале. За всю славную историю корабля он потерял триста двадцать семь членов экипажа, включая его первого капитана, Розу. Ее имя было в самом верху, ярко освещенное вечным пламенем факелов. Стоящая во главе всего экипажа Лина, склонив голову, прислушивалась к себе. Она плохо знала этих людей, по большей части они ничего не значили для нее. Но на лице стоящего перед экипажем Гермеса читалась торжественная скорбь, когда он зачитывал их имена во время церемонии прощания. И этого понять, она пока не могла.

Мало кто из Искателей удостаивался торжественных похорон; после горячего пламени от них оставалась лишь память. Отношение же к телам было прагматично. Согласно древним законам, принятым еще на заре основания Ордена, их сжигали рядом с местом смерти, чтобы человеческая плоть не досталась мутантам Пустошей и другим диким тварям. Стоящий неподалеку от Лины Ричард, потерявший тогда троих своих бойцов, взирал на церемонию холодно и отстраненно. Это вызывало у Лины куда большее понимание, чем то, что скрывалось за эмоциями Гермеса. Для зеленоглазого его люди были кирпичами в той пирамиде, которую он пытался построить. Но что они значили для самой блондинки? Бросив взгляд на неизвестное ей прежде имя Рогатой, которую звали Бетри Рхал, Лина уверилась лишь в одном. Скорби она не испытывала. И груза ответственности за ее смерть тоже.

Опыт, полученный после мнимой смерти Гермеса, был самым травмирующим в ее жизни. Девушка прекрасно помнила еще с академии, что там крайне не рекомендовали заводить дружеские отношения с подчиненными из штурмовых отрядов. А сейчас пришло понимание, почему так было принято. Но Гермес эти правила нарушал. У него было слишком большое сердце. Кивнув своим мыслям, Лина решила всеми силами больше не допускать новых смертей. Скорбь на лице любимого ей не понравилась. С окончанием церемонии прощания пришла пора церемонии награждения, которую она очень ждала.

Одетые в парадные мундиры Искатели и рядовые, синхронно и слаженно проследовали в следующий зал, где их ожидали трое из пяти представителей Совета Капитанов, в который входили самые именитые Искатели, дожившие до старческих лет и принявшие решение сойти на берег. Лина, разумеется, знала всех троих из курсов учебки. Они были живые легенды, выковавшие свою историю в бесчисленных экспедициях и передрягах.

В центре длинного, уставленного напитками стола, в изысканном кресле развалился Трехпалый Чад. Старый капитан откровенно отличался от всех, кого Лина видела в прошлом. Его небрежно расчесанные, длинные волосы были покрашены пеплом, а седая борода, разделенная на два пучка, перекликалась перезвоном висящих в ней оберегов. По слухам, Чад был очень суеверным, что не раз спасало жизнь ему самому и членам его экипажа в самых невероятных обстоятельствах.

Приподняв украшенную знаком Искателей и двумя птичьими черепами треуголку, он поприветствовал Гермеса:

- Буревестник… Ха-ха-ха-ха. В этот раз ты принес нам не бурю, а штиль, - смех, похожий на карканье, был невеселым, скорее небрежным и насмешливым, как и внешний вид его обладателя.

- А еще золото. Десять процентов богатой добычи из того бункера отойдет Ордену, - заметил сухощавый, одетый в белый, идеально выглаженный китель и длинные, по локоть, перчатки мужчина неподалеку.