Харад, в сопровождении десятка личных стражей, поднялся на вершину небольшого холма и, прикрыв глаза ладонью от стоящего в зените солнца, вгляделся в открывшийся изумрудно-алый пейзаж. Крепкой рукой старый вождь воткнул в мягкую землю копье, оскалив клыки. Скарджи уже были здесь, он чуял их вонь. Из горла сам собой родился низкий, выбрирующий рык, что пробежал над заросшей ликорисом равниной, порождая эхо и набирая силу от воинов, что поднимались вслед за своим господином. Здесь были только те, кому есть что защищать и за что умирать, те, кто уже оставил свое семя в этом мире, породив двух и более детей.

Оглашающий алое поле звериный рев набрал силу, когда с той стороны показалась цепочка передового отряда бритоголовых. Они были вооружены длинными копьями и деревянными щитами. Тела скарджей блестели на солнце, натертые отбивающими запах маслами, мясники дисциплинированно строились, подчиняясь приказам своих командиров. Их ноги в сандалиях топтали бутоны паучьих лилий. Позади двух широких рядов копейщиков виднелись ловчие с сетями, которые были вполне эффективны как против людей, так и зверей. А следом шли стрелки, вооруженные самострелами. Большая часть скарджей все еще скрывалась среди листвы и кустарника на краю поля, Харад их чуял. Засадные отряды готовились ударить во фланги, согласно воинской науке. Старик ухмыльнулся. В этой битве у них не будет флангов. Если Баррет права, это будет не битва. Это будет охота. А сам старый вождь послужит приманкой для основных сил.

Вскоре яростному рычанию сотни его людей вторил гулкий звук медного гонга, раздавшийся со стороны неприятеля, и бритоголовые размеренной поступью пошли навстречу выстроившимся на холмах магиматам. Искусные охотники, привыкшие бить птицу на лету, были вооружены длинными луками, чья эффективная дальность при навесной стрельбе значительно превосходила самострелы скарджей. И то, что они занимали возвышенность, только увеличивало это преимущество. Мясники, судя по всему, не ожидали наткнутся здесь на клановцев, ведь оберегающая пламена колдунья сообщила, что стражи Леса собираются их встретить за крепкими стенами крепости. Но это привело лишь к небольшой заминке перед приказом идти в атаку. Служителям Разрушения было плевать, где убивать и умирать.

Набрав воздух в легкие, Харад выбросил вперед руку, и подчиняясь его приказу, лучники выпустили рой стрел. Шелест и свист слились воедино, а затем раздались влажные звуки. Они пока били навесом по задним рядам, целясь по арбалетчикам и метателям, не жалея стрел. Каждый из магиматов был предупрежден и готов к тому, что бой вскоре изменится. Стрелки успели сделать семь залпов, прежде чем мир вздрогнул, вздохнул, а воздух задрожал от потока изумрудного ветра, что бил в лицо, наполняя сердца лучащейся, первозданной энергией жизни, запахом трав и цветов. Ему ответил скрежет клыков, охотники бросали оружие и склонялись к земле, не в силах противостоять древнему, заключенному предками контракту.

Закрыв глаза, Харад усилием воли смирил рвущееся из глубин души первобытное ликование и, недрогнувшей рукой, потянулся за созданным Розой "Оберегом Единства". Он успел набросить широкое, сплетенное из волос дев кольцо себе на шею, прежде чем обратиться в громадного, седого от прожитых лет, могучего льва. Тотемы вспыхнули на его шее, а по нервам пробежал первый прилив переполняющих стражей пси-сил. Вождь зарычал от боли и ярости, удерживая резонанс между кланами и бросая своих воинов в битву. Сотня диких хищников вторила ему, в стремительном беге вниз по холму навстречу копьям и смерти.

Первая волна пси-энергии застала отряд Лины, когда те вместе с меченными Крины добивали небольшой отряд посланных на разведку скарджей. Из короткой, но яростной схватки с двадцатью мясниками, они вышли с пятью ранеными магиматами, но это сейчас уже не играло роли. Была повреждена лишь их человеческая плоть. В потоках зеленой энергии, что разливалась по воздуху, один за другим они падали на колени, обращаясь в зверей. Рядом тонко вскрикнула и упала в судорогах на землю Зара. Бедняжку метало из стороны в сторону в ее первом превращении. Пара мгновений и на ее месте, на когтистые лапы вскочила красно-белая тигрица, с умными зелеными глазами. Найт скрипнул клыками, сопротивляясь принудительной трансформации, но, заметив подтверждающий кивок Лины, тоже озверел. Его иссиня-черный мех отражал блики солнца, как вороненая сталь.

Перед тем как самой обратиться, Лина повелительно кивнула Смертнику на Найта:

- Вы за нами не угонитесь, так что забирайся на него, а Уголь на меня.

- А не цапнет? - опасливо покосился солетадец на оскаленную алую пасть младшего лейтенанта, полную кинжалоподобных клыков.

- Да вроде не должен… - с завистливым вздохом ответила блондинка и тоже приняла форму зверя.

Все изменилось. Больше не было примитивного чувства счастья. Многоголосый зов заполнил сознание, вторя каждому рыку с далекого поля боя. А за всем этим ощущалась тень могучего льва. Лине было это знакомо. Так же когда-то она постоянно ощущала незримую опеку отца. Значит, все удалось. Всхрапнув, она подтолкнула лобастой головой в плечо Угля, и тот нерешительно схватившись за холку, запрыгнул на могучую рунную пантеру, пока Смертник, цепляясь за костяные пластины, взгромоздился на Найта. Зара, жалобно крича, металась по поляне. Инстинкты ее звали на помощь к остальным членам клана, чьи отголоски ненависти, страха и ярости стали едины для всех. Остатки человеческого разума приказывали ей оставаться с могучим ночным охотником, который повелительным рыком вскоре отрезал сомнения.

Лина бросилась бежать, каждым прыжком преодолевая несколько метров. Пепельная пума с ее разношерстной стаей, состоящей из львов, тигров, гепардов и других кошачьих хищников, уже вырвалась вперед и сцепилась с фланговым охранением неприятеля. Рунная пантера незамедлительно ринулась на подмогу через плотные заросли папоротника, его широкие, плотные листья достигали высоты человеческого роста. Практически наткнувшись там на метателя сетей, уже замахнувшегося для броска, Лина с разбега протаранила его лбом, на миг пожалев, что у нее нет такого же острого рога, как у Найта, который с диким ревом ломал как таран кусты и небольшие деревья неподалеку. Выпад копьем еще одного скарджа, направленный ей в плечо, перехватил свесившийся на бок Уголь. Вырвав оружие из рук дикаря, умело ударил его древком в грудь, повалив с ног. Рунная пантера в то же мгновение прикончила пытающегося подняться метателя, разорвав ему грудь взмахом когтей, а второго загрызла Зара, которая держалась позади на расстоянии хвоста. Еще один прыжок, и она оказалась на небольшой прогалине, где среди разобранных для транспортировки осадных машин пытались организовать оборону перед внезапным нападением скарджей. Катапульты и баллисты были бесполезны посреди чащи, но мясникам все равно не хотелось бросать ценные механизмы, созданные по чертежам Пророчицы-Девы.

Эта цель им сейчас была не нужна, а медлить было нельзя. Издав повелительный рык, рунная пантера побежала дальше, увлекая за собой оборотней-магиматов. Те, недовольно скалясь, что у них отобрали добычу, ринулись следом. Зов высшего хищника сейчас был важнее личных желаний. Им нужно было прорваться в ставку Ильвара Холодного, племенного командира правого крыла армии скарджей, до того как он отдаст приказ об атаке по магиматам Харада. Небольшое промедление — это все, что им было нужно. Где цель находится, Лина не знала. Согласно памяти поглощенного мясника, Ильвар должен находиться на небольшом отдалении от сражения, в окружении элитных воинов, усиленных таинствами Матери. Но у нее была еще одна подсказка: черное масло, кровь земли, что текла из ее колотых ран в тех местах, откуда прибыли скарди, Южных Пустошей. Пусть мясники и использовали масла, чтобы сбить собственный запах, вонь взрывной смеси скрыть они не могли, а Ильвар находился рядом с телегами, на которых везли ее запасы для метательных машин.