И даже те, которые при жертвоприношении убивают скот, не понимают в своей глупости высшего смысла священных книг. А если кем-то сказано: «Следует приносить в жертву коз», то «козы» означает там семилетние зерна риса, которые, как это само собой понятно, не дают всходов.^{157} Сказано же:

Поэтому я никого не съем. Однако я стар и плохо слышу издали ваш разговор. Как же определю я победу и поражение? Итак, подойдите ближе и расскажите мне о вашей тяжбе. Тогда я скажу свое слово, зная, в чем суть спора, и не наложу на себя оков в том мире. Сказано ведь:

А также:

Поэтому доверьтесь и отчетливо говорите прямо мне в ухо». К чему много слов? Этот низкий вызвал в них такое доверие, что они приблизились к нему. И тогда он одновременно схватил зайца и куропатку лапой и зубами, схожими с пилой. Так оба они лишились жизни и были съедены.

Жил в одном городе брахман Митрашарман, который занят был тем, что поддерживал жертвенный огонь. Как-то раз в месяце магха,^{158} когда веял приятный ветерок и Парджанья^{159} посылал с облачного неба тихий-тихий дождик, он отправился в одну деревню за жертвенным животным и попросил там какого-то жертвователя: «Эй, жертвователь! В наступающую ночь новолуния я буду приносить жертву. Дай же мне одно животное». И тот, согласно закону, дал ему откормленное животное. А брахман, видя, что козел этот бегает взад и вперед и пригоден для жертвы, взвалил его на плечи и отправился в свой город. И когда он шел по дороге, его встретили три жулика, чьи шеи исхудали от голода. Видя на плечах брахмана откормленное животное, они сказали друг другу: «Эй! Если мы съедим это животное, то легко перенесем сегодняшний снегопад. Возьмем же у него обманом жертвенное животное и защитимся от холода». И вот один из них, переменив одежду и встретив брахмана на боковой дороге, сказал блюстителю священного огня: «Эй, эй, хранитель огня! Зачем совершаешь ты смешное, запретное у людей дело, неся на плечах нечистую собаку? Сказано ведь:

Тогда, полный гнева, тот ответил: «Разве ты ослеп, что принимаешь жертвенное животное за собаку?» Тот ответил: «Брахман! Не следует тебе гневаться. Иди, как хочешь». И когда он прошел немного дальше, то встретил его второй жулик и сказал: «Увы! Горе, горе! Если и любишь ты, блаженный, этого мертвого теленка, все равно не следует поднимать его на плечи. Сказано ведь:

Тогда брахман с гневом ответил: «Эй! Разве ты ослеп, что называешь жертвенное животное теленком?» Тот сказал: «Не гневайся, блаженный. Я сказал это по неведению. Иди поэтому, как тебе нравится». Еще немного углубился он в лес, и тут третий жулик, переменивший одежду, встретился с ним и сказал: «Эй, не годится, что ты взвалил на плечи осла и несешь его. Сказано ведь:

Оставь же его, пока никто другой не увидел тебя». Тогда решив, что это — ракшаса в образе жертвенного животного, брахман в страхе бросил козла на землю и побежал к своему дому. А те трое сошлись вместе и, взяв животное, исполнили свое намерение.

Жил в одном городе старый купец по имени Каматура.^{163} После смерти жены он потерял рассудок от любви и женился на дочери бедного купца, дав большой выкуп. А та, охваченная печалью, даже видеть не могла этого старого купца. Ведь сказано по этому поводу:

А также:

И как-то раз, когда она, отвернувшись, лежала с ним на одной постели, в их дом забрался вор. И видя вора, она так испугалась, что даже обняла своего старого супруга. А у того поднялись по всему телу волоски, и он подумал в изумлении: «Что это она вдруг обнимает меня?» Когда же он внимательно посмотрел, то увидел в одном из углов вора и подумал: «Несомненно, она обнимает меня оттого, что напугана им». И, обнаружив это, он сказал тому вору:

А вор ответил:

Жил в одной местности тележник. Его распутная жена пользовалась у людей дурной славой. И подумал он о том, что ее надо испытать: «Как бы мне ее испытать? Сказано ведь: