Фаталирия спокойно кивнула.

— Ты знаешь, что когда появилась эта планета, еще до появления на них живых существ, в течение множества ее оборотов непрерывно шел дождь?

— Наверное, было то еще болото.

— Этот дождь питал планету, — терпеливо продолжала Фаталирия. — Наполнял его жизнью. В этой воде появилась первая жизнь. Поэтому можно сказать, что все мы — часть одного долгого дождя. И некоторые из нас когда-то в прошлом были одной каплей, разделенной на множество тысячелетий, когда она разбилась об поверхность бесконечного океана.

Ануир удивленно изогнул бровь. Она хочет сказать, что….

— Мы с тобой когда-то были каплей одного дождя, — завершила дочь шамана.

— Та-ак, — протянул Ануир, вставая с кровати. — Это все, конечно, звучит очень драматично и красиво, но, девочка, ты сама-то понимаешь, о чем говоришь?

И снова на ее лице эта грустная полуулыбка.

— Ты никогда не веришь. Что тогда, что сейчас. Вечный круговорот воды в природе. Вот снова мы встретились, и снова нам скоро расставаться. Это так грустно, и от того грустнее, что только одному из нас это дано понять.

На ее глазах начали появляться слезы. Ну вот, как в тех снах. Ануир беспокойно подошел к ней ближе. Скорее всего, девочка правда сумасшедшая, но с другой стороны, как объяснить те сны? Ведь она и правда ему снилась. А вдруг… если допустить мысль, что то, о чем она говорит, все-таки возможно? Нет, нельзя поддаваться этим безумным мыслям.

Однако девочку Ануиру хотелось успокоить. Он осторожно прикоснулся к ее плечу. Между ними еще сохранялось значительное расстояние, чтобы ненароком эта древняя себе ничего нового не надумала.

— Ну, не надо плакать. Прости, если обидел тебя.

— Но ты мне не веришь. Даже видя те же сны, что и я, ты мне не веришь! — она всплеснула руками, и отшатнулась от него, как от прокаженного.

— Постой, я просто пытаюсь понять… — он сделал шаг к ней, и Фаталирия закричала, яростно оттолкнула его и выбежала из комнаты. Ануир не понимающе смотрел ей вслед. Ему хотелось побежать за ней, обнять и успокоить. Убедить, что он верит. Нет, сказать, что он и правда ей поверил. Почему бы и нет? В этом мире есть множество странных, необъяснимых вещей. Так почему они не могли когда-то в прошлом быть чем-то единым? Но он не стал бежать за ней. Он просто безмолвно смотрел на дверь.

Больше в тот вечер к нему никто не пришел.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

На следующий день в комнату Ануиру принесли завтрак. Наемник, как ни пытался, не мог вспомнить, что ему снилось. Даже было немного жаль. Но он убедил себя в том, что Хеленикус действительно мог с помощью своей древней магии отправлять эту девочку ему в сновидения, чтобы морочить ему мозги. А раз Ануир не поверил, то в ней необходимость отпала. И все-таки ему было немного грустно. Какая же все-таки красивая история! Капля дождя, разделенная на тысячелетия. Если он выберется когда-нибудь отсюда, попробует использовать эту фразу на наивной симпатичной девушке. На своей ровеснице.

После завтрака он еще несколько часов маялся бездельем в комнате. Потом ему надело ждать, и он решил покинуть комнату. Шагнув за ее пределы, он ожидал встретить сопротивление стражи, но двое древних вполне спокойно взглянули на него.

— Мы должны сопровождать тебя, чтобы сдержать обещание, данное Дизгарией, — сказал древний с рыжими волосами. Второй, бледный и с мрачным взглядом лишь молча кивнул.

— Ладно, как знаете, — пожал плечами Ануир. Сбежать будет сложнее, но ему не составит труда при необходимости убить этих двоих. Глупые древние даже его кинжалы у Ануира не отобрали!

Ануир решил прогуляться и разведать обстановку. Так называемая Лигнеса не была большой по размерам. Тут было много детей, стариков, но больше все-таки взрослых мужчин и женщин. Все замолкали и провожали его взглядом, стоило пройти мимо. Они даже не пытались демонстрировать дружелюбие, кто-то даже плюнул ему в спину:

— Убийца!

Ануир отвернулся. Рыжеволосый древний тут же встал между ним и наемником.

— К чему эта вражда? Выпил утром кислого супа?

— Ходжекус, он убил твоего брата, — сквозь зубы бросил древний. Ануир на всякий случай запомнил враждебного древнего — смуглая кожа, татуировка на левой щеке.

— Он наш гость, и Хеленикус велел проявить к нему надлежащее гостю почтение, — покачал головой Ходжекус. А затем добавил с усмешкой. — Я бы сам врезал ему посильнее, но в эти времена нужно думать рассудком, а не чувствами.

— Остался ли он у нас, этот рассудок, если мы водим врага по нашим улицам? — древний отвернулся и пошел прочь. Ануир проводил смуглого юношу взглядом, затем повернулся к рыжеволосому.

— Врежь мне, — просто сказал он.

Рыжий удивленно посмотрел на него, а черноволосый внезапно засмеялся:

— А ты любишь, когда тебе делают больно?

— Я серьезно, — ответил Ануир. — Не нужно сдерживать себя. Раз я убил твоего брата, твой долг — как минимум причинить боль и мне.

— Звучит заманчиво, — Ходжекус натянул на лицо улыбку. — Но тогда выстроится за мной очередь из желающих. Ты убил не только моего брата, полукровка. Ты убил члена нашего племени. Его звали Рювоникус. Он притворился отцом Айрин Леонар. Ты отрубил его голову и преподнёс своей королеве в качестве трофея.

Ануир пожал плечами.

— Это моя работа. Думаешь, я сначала научился ходить, потом говорить, а затем решил «А почему бы мне не стать убийцей?». Но такое уж я выбрал ремесло. И я ждал, что рано или поздно столкнусь лицом к лицу с кем-то, кого я лишил брата. И я знаю, что любые мои слова не способны утешить кого-либо. Мне проще вынести боль и унижение, но никто из вас не добьется того, что я действительно пожалею о содеянном.

Оба древних молчали. Затем темноволосый протянул:

— Нет, Ходжекус, он какой-то жесткий тип.

— Заткнись Мортикус, — бросил рыжий, а затем толкнул Ануира в бок. — А ты иди, куда собирался. Или будем весь день здесь стоять? Тут ветрено.

Население древних относилось к нему ожидаемо. Ануир еще немного осмотрел окрестности, поглядел на яблони, и повернул назад в свои «покои». Нужно было выработать какой-то план. Он не собирается добровольно оставаться тут. Необходимо вытащить как можно больше сведений из этого Хеленикуса, а затем сбежать и вернуться к Аквилегии. Только об этой странной девочке лучше ни слова не говорить.

Вечером он ждал прихода вождя, но никто к нему так и не пришел. После заката солнца Ануир сам покинул покои и обратился к женщине древней у дверей (уже произошла смена караула), придет ли шаман к нему сегодня.

— Он слишком занят, — коротко сказала древняя. Ануир удивился. Занят? Вроде бы они были очень сильно озабочены тем, что нужно срочно спасать мир от ужасной злодейки Аквилегии. И, если он правильно понял, Ануир был последним недостающим звеном. Разве Хеленикус не должен сейчас ходить вокруг него и пытаться войти к нему в доверие?

— Проводите меня к нему, — решил Ануир.

Хеленикус находился в главном зале, высеченном в гигантском дереве. Он обсуждал с тенями план проникновения в столицу, в банк, и совершение дерзкого уничтожения древней реликвии. Ануир и не ожидал, что так удачно зайдет на этот стратегический совет. Это как раз то, что нужно, чтобы выведать все их планы.

Конечно, советники тут же умолкли, как увидели Ануира на пороге. Наемник же в наглую разглядывал их. Итак, тут были сам Хеленикус, те самые Айрин и Эшер, кареглазая красноречивая древняя, которая вела с ним столь увлекательный диалог в саду. Остальных он не знал. Высокий синеглазый брюнет с шрамом над правой бровью, девушка с необычайно бледной кожей, белыми волосами и красными глазами. А выше всех молодой мужчина, который мог быть никем иным, как полувеликаном. Еще более интересной компанию делала высокая девушка с перьями в волосах и гладко бритый мужчина средних лет, вокруг запястий которого росли странные обрубки, напоминающие крылья. «Полукровки!» — догадался Ануир. Ну, и дополняла это собрание гарпия. Или гарпий? Мужчина, у которого вместо рук были крылья цвета темного серебра.