В поселение мы прибыли, когда наступило время обеда. Встретивший нас часовой сообщил, что отряд Риливикуса вернулся пару часов назад и уже отчитался перед Хеленикусом.

— Вылазка оказалась безрезультатной, — поделился с Дизгарией древний, но мы с Ривален стояли рядом и все слышали.

— Главное, что все вернулись целыми! — Дизгария положила руку на сердце и посмотрела за спину часового, на огромное дерево, которое за время нашего отсутствия приобрело больше красных листьев.

— Не совсем… — часовой вдруг опустил голову, а я застыла, ожидая плохих новостей. Дизгария резко побледнела.

— Что случилось? — в один голос спросила я с предводительницей теней. На лице часового появилась ухмылка:

— Мортекусу в руку попала какая-то заноза, никто в Лигнесе вытащить ее не может, а Мортекус все без конца ворчит!

Дизгария резко вспыхнула и громко сказала:

— Дурак ты, Айвикус! — и несильно ударила в плечо. Ривален засмеялась, а я же выдохнула облегченно. Тоже захотелось ударить Айвикуса, вот шутник!

Но я тут же забыла о вне меры веселом часовом, как увидела Эшера, широко шагающего прямо к нам навстречу. Не тратя и секунды, я побежала к нему, раскрывая руки и прыгая в его объятья. Эшер тут же поцеловал меня в щеку, и я почувствовала прилив радости, мурашками промчавшийся по спине до затылка.

— Как же я соскучился! — Эшер осыпал мое лицо и шею поцелуями, а затем крепко прижал к груди, а я со всей силы сжала в руках его плащ и зажмурилась. Казалось, мы не виделись пару дней, но как же это оказалось много!

— А я как соскучилась! — выдохнула я и поднялась на носочки, чтобы поцеловать его в губы. Я чувствовала, что в это мгновение на нас глазеет все поселение, но, как ни странно, никого вокруг не видела, кроме Эшера, будто на мои глаза надели шоры.

— Айрин, я отправляюсь с отчетом к Хеленикусу, — вдруг достала меня с небес Дизгрия, проходившая мимо. — Не буду тебя задерживать, так что встретимся на ужине.

— До ужина, — произнесла растерянно я, не отводя глаз от Эшера. Он вдруг тихо засмеялся:

— Вижу, с Дизгарией ты поладила! Не хватает только слов «Вольно, солдат»!

Я засмеялась, подхватывая его звучный смех. Сейчас я могла бы смеяться вместе с ним над чем угодно.

— Дизгария хорошая, — сообщила я, переплетая свои пальцы с пальцами Эшера. — А ты поладил со своим отрядом?

Эшер повел плечом.

— Во всяком случае, мне не хочется спрятаться от них где-нибудь. Я боялся, что меня не примут, но все вроде бы хорошо. Пойдем?

И он повел меня вперед, к саду Лигнесы, в котором росли изящные высокие яблони, которые в это время года выглядели по-осеннему грустными и поникшими, но не для нас. Под одной из них мы с Эшером устроились. Эшер предложил положить мою голову на свое плечо, чем я с удовольствием воспользовалась.

— Ну, рассказывай, — когда мы немного посидели в тишине, Эшер решил расспросить меня о моих приключениях. О своих он сразу же сказал, что ничего интересного с ними не приключилось, и за все путешествие он пригодился только тем, что разжег огонь фаерболлом. «Зато какой это был фаерболл!».

Мой рассказ оказался дольше, я в подробностях рассказывала про Вестеймград, про университет, совершенно не заметив, что вплетаю в повествование не только нашу с Дизгарией и Ривален миссию, но и свою прошлую жизнь в столице. Поняла я это только когда Эшер сказал:

— Мне жаль, что тебе пришлось покинуть родной город. Вижу, у тебя с Вестеймградом было много приятных воспоминаний. Университет, друзья, светские рауты…

Я выразительно посмотрела на Эшера, не скрывая иронию во взгляде.

— Думаешь, если бы я все это так любила, то решила бы уехать в глушь, чтобы написать свою научную работу? — я опустила глаза и покачала головой. — Я знаю, все мои однокурсники стремились занять места в столице или в престижных городах. Но мне был интереснее Лойран. И как же я рада, что выбрала именно его!

Я улыбнулась Эшеру, который, судя по теплому взгляду, без слов понимал, чему в Лойране я была рада больше всего.

— Собираешься потом что-нибудь писать? — поинтересовался он, подразумевая под «потом» счастливое время, когда мы уничтожим камни и, даст пантеон, обретем мир и спокойствие. Я задумчиво подняла голову, любуясь голыми ветвями яблони, которые пересекали затянувшееся облаками осеннее небо.

— Будущее, — протянула я, и сжала руку Эшера. — Перед тем как заснуть, я пытаюсь представить, каким оно будет. Это помогает уснуть. Потому что, честно признаюсь, мне страшно. Мне кажется, я столько раз уже могла умереть, что думаю только о следующем разе, когда выпадет такая возможность. И, знаешь, что я представляю, перед тем как заснуть?

Я внимательно посмотрела на Эшера, что так же смотрел наверх, увидела, как в его глазах отражается серое небо, и тонкие веточки дерева складывались в паутинку. Его губ коснулась неуверенная улыбка.

— И что же ты представляешь?

— Представляю нас с тобой. Живых, здоровых, и, главное, счастливых, — я закрыла глаза, вслушиваясь в собственные слова, желая превратить их в действительность. — Я вижу нас стоящих среди деревьев, и утопающих в объятьях друг друга. И впереди нас длинная дорога, в конце которой дом. Из трубы этого дома идет дым, и…

Я резко закусила губу, чувствуя, как все мое тело пронзает дрожь от множества чувств. Мне холодно и тепло, и к горлу почему-то подкатывают слезы. Я осторожно посмотрела на Эшера, на его профиль, и глаза, обращенные куда-то вдаль.

— Айрин, — он сильнее сжал мою ладонь, и, также, глядя куда-то за горизонт, произнес, — я тоже думаю об этом. О нас с тобой, о доме и о…

Он резко втянул воздух в легкие, повернулся ко мне, положил обе мои руки на плечи, от чего я чуть полностью не улеглась на траве. И произнес то, что я одновременно хотела и не надеялась услышать:

— Айрин, чтобы не случилось с нами сейчас, мы доживем до этого будущего. Мы будем жить ради этого. Потому что я хочу с тобой навсегда связать свою жизнь. Будь моей женой!

Не знаю почему, но по моим щекам потекли слезы, а из груди вырвался радостный смех. Я потянула Эшера к себе на траву, положила руку на его щеку и произнесла:

— Я согласна!

А после мы потонули в долгом поцелуе, ярком и горячем, как тысяча искорок пылающего костра.

Мы сидели вместе до тех пор, пока небо полностью не потемнело, а мой живот не начал настойчиво урчать от голода.

— Нам пора на ужин, — с неохотой прошептал Эшер. Ни он, ни я не спешили подниматься и куда-то идти, но оба понимали, что не можем сидеть так вечно. Когда живот в очередной раз напомнил о себе утробным воем, маг поднялся и протянул мне руку, помогая встать. — Наверняка Хеленикус уже придумал какой-нибудь план. Но в этот раз, Айрин, я тебя одну никуда не отпущу, пойду с тобой.

— С удовольствием, — с нежностью в голосе сказала я, не отпуская его ладонь.

— А после ужина я поговорю с Хеленикусом по поводу нашей свадьбы. Устроим ее по древним обычаям? — Эшер потер шею. — Я знаю, ни тебе, ни мне они не близки так, как наши, однако выбирать не приходится.

— Кое-что все равно придется сделать по нашим обычаям, — широко улыбнулась я, глядя в глаза, которые потемнели вместе с небом, но наполнились искорками от фонарей. — Тебя нужно будет познакомить с моими родителями.

И пока мы обсуждали всю предстоящую суету, каждое мгновение которой отдавалось в нашем сердце предвкушением, не заметили, как вошли в главный зал.

Ждали только нас. Столы были накрыты, почти все стулья были заняты древними. Нас снова ждал стратегический совет только для приближенных древних, и я радовалась, что древние, в отличие от большинства народов людей, не видели ничего плохого в том, чтобы совмещать трапезу вместе с важным совещанием. Однако слушала я в пол уха, в большей степени думала о нас с Эшером, и о еде, потому что была ужасно голодна.

К счастью, ничего важного я в итоге и не пропустила. Хеленикус сообщил, что собирается в дорогу с несколькими тенями, чтобы переводить текст в добытых табличках. Нас с Эшером, к счастью, Хеленикус собой не звал, и я предвкушала, какими событиями будут наполнены эти несколько дней. Нам не придется думать ни о камнях, ни о королеве. Можно будет заняться свадьбой, и посторонние мысли не будут мешать.