Я ощущала, как шипит огонь, наполняя мою грудь. Ощущала жар, быстро распространяющийся по телу в поисках выхода. Шёпотом попросив прощения, Дзюн пересела. Райя победно хмыкнула.

— Есть одна маленькая разница между вами и моей дочерью, — медленно начала госпожа Хасели. — Вы, конечно, не шлюха.

— Но я безродна? — дышала я намеренно глубоко, пока ещё держа огонь в своей власти.

— Мою дочь выбрали в жёны принцу по статусу, это так, но я не о том. Рёмине сорок. Он совсем юн и потому ненасытен. Однако Дзюн воспитывали так, что у любого юноши, неважно, принц он или нет, не останется шанса не влюбиться в неё, едва узнает получше. Вы же… Я слышала, что печать на вас оказалась случайно. Я в это, конечно, не верю. Такую печать случайно не поставить. Значит, — госпожа Хасели покачивала в руке бокал, наполненный вишнёвым вином, — вы ровно такая, как и любая ведьма. Ищите того, кто посильнее. Найдя Сагамию, привязали его к себе, но при первой же возможности перекинулись на более привлекательного спутника. Увы, незавершённая печать, вместо того, чтобы отказаться от такого выгодного жениха, как Сагамия, всего-то добавила вам второго. И кто вы, Летта, без этой чудесной печати? Обратили бы вы на себя внимание хоть одного из них, не умей вы привязывать мужчин к себе подобным способом? Я лишь удивлена, что сила огня оказалась сильнее способностей Сагамии Коэна. Иначе бы, — госпожа сделала медленный глоток, — он давно от вас освободился.

Услышав, как зашипело пламя, увидев, как оно вспыхнуло на кончиках моих пальцев, я выбежала из покоев Дзюн. Мне было плевать, сколь позорным казался побег. Лучше так, чем сжечь всех и вся. Лучше так, чем позволить этим змеям увидеть, как чёрные стрелки на глазах стремительно превращались в разводы на щеках.

Я не смотрела куда. Лишь бы удрать поскорее да подальше. В одиночестве бежала по освещаемым магическими светильниками коридорам. Слёзы безостановочно текли по щекам, щипали глаза. Я задыхалась от плача и бега. Поворот. Ещё один. Бум!

Я впечаталась в высокую и стройную фигуру, от которой пахло благовониями.

— Простите, — пролепетала тихо, поспешно утирая слёзы и, скорее всего, лишь сильнее размазывая уголь по лицу.

Мои руки схватили в длинные, тонкие пальцы, такие светлые и удивительно нежные для мужчины. Я вздрогнула. Перевела взгляд с синего одеяния на лицо мужчины, запоздало осознавая, что впечаталась в самого императора. Видеть его сейчас, почти сразу же после жестоких слов госпожи Хасели, оказалось слишком больно. Я рванулась назад, желая отстраниться и сбежать теперь от него. Не позволил. Лишь сильнее обхватил мои запястья и прижал к себе. Он словно подозревал, как опасно оставлять меня одну. Я с удивлением обнаружила, что вовсе не горю. Наоборот, жар во мне смягчился, уступив место покою.

Я стояла так близко, что слышала сердцебиение Муроми. Быстро, словно испуганное. Стать его женой? Мара придёт в ужас. Я ткнулась лбом в мужскую грудь. Вдохнула терпкий аромат благовоний. Ощутила, как он взял мои руки в одну, освобождая себе правую. Легонько коснулся моей спины в неуклюжем поглаживании. Умеет ли Муроми любить?

Он сам говорил, что мы подходим друг другу. Вот только рассуждал так, будто чувства здесь ни к чему. А я? Я стояла в тени коридоров и в его собственной. И не понимала, что чувствую к нему. Там за ужином хотелось покрасоваться, доказать, что чего-то я стою. Теперь, расслабляясь под его поглаживаниями, успокаиваясь в его объятиях, я не понимала, что ощущаю сама.

— Ты расстроена, — прервал мужчина затянувшееся молчание. — Расскажи, кто обидел тебя?

Я лишь сильнее вжалась в него, с головой погружаясь в его терпкий, сладковатый аромат.

— Или не говори, если не хочешь.

Я благодарно прижалась к нему. Муроми отпустил мои запястья. Обнял обеими руками, прижимая ещё крепче. Склонился, целуя в макушку.

— Я мог бы помочь, если хочешь. Что ты хочешь, ведьма?

— Чтобы вы запомнили моё имя, — неожиданно для самой себя рассмеялась я.

— Летта, — шепнул Муроми с нежностью, — что ты хочешь?

Я рассмеялась и обняла его в ответ. Сейчас мне хотелось лишь стоять так и позабыть ужасный ужин. Император не торопил, должно быть, мы столкнулись в те редкие минуты, когда он был свободен от дел.

— Мы могли бы выйти в сад и посидеть там.

— А куда ещё мы можем пойти? — смущённо шепнула я, дивясь тому, чего сама вдруг захотела.

— В любой уголок дворца.

Я запрокинула голову, чтобы увидеть яркие, синие глаза и улыбнулась шире. В груди вновь зародилось тепло, но оно не обжигало. Ведь узковатые глаза императора смотрели на меня с беспокойством и явным желанием защитить, уберечь и порадовать.

— Я пойду туда, куда захотите вы, — шепнула, заметив, как сместился его взгляд с моих глаз на шевелящиеся губы.

Мне захотелось облизнуться. Муроми в ответ сильнее сжал мою талию.

— Я хочу пойти туда, где ты, — также тихо произнёс он, потеревшись кончиком носа о мой.

— Придётся остаться в коридоре, — я задрожала в его руках.

Эта приятная дрожь расходилась по всему телу, но Муроми воспринял ей по-своему. Он стянул с себя верхние одеяния, желая укутать меня и согреть. Цепочки в его волосах щекотно скользнули по моим плечам. Чёрные пряди коснулись шеи и лица. Дыхание поцеловало обнажённые участки кожи.

— Вы говорили, вместе мы стали бы сильнее.

— И вновь скажу так. Твоя энергия прекрасно дополняет мою. Моя же, сила теней, способна успокоить твою, огненную.

— А если я случайно вас полюблю? — произнесла вроде в шутку, а сама ощутила, как жарко стало в груди и внизу живота.

— Тогда я буду знать, что не один поддался этим чарам.

— Печ-чати? — икнула я от неожиданности его слов.

— Ни одна печать не способна на такое.

— Но она связывает, заставляет вас…

— Меня? — Муроми склонил голову набок. — Мне печать лишь подсказывает твоё настроение. Например, когда мы встретились, ты грустила и злилась, затем что-то тебя рассмешило, а теперь… Теперь, похоже, ты меня хочешь. Уже нет. Или, да? Какие женщины сложные. Вот, теперь ты снова веселишься, Летта. Я не понимаю…

Боясь рассмеяться в голос, я резко обхватила его шею руками и впилась в мужские губы, пока он не продолжил говорить.

Не сдерживаемые ничем, кроме моих плеч, синие одежды с шелестом слетели на пол. Муроми потянулся к моему поясу, попутно углубляя поцелуй. Я впивалась в его губы, стягивала чёрные волосы с серебристыми цепочками, путающимися в них. Спиной ударилась о холодную каменную стену. Жадные губы императора спустились на мою шею, на грудь, на обнажившийся живот.

О, если б кто-то случайно заглянул в этот коридор, увидел бы нечто невероятно интимное. Уверена, мало кому удосужилось глядеть на императора Саада сверху вниз. И вряд ли перед кем ещё он опускался на колени.

Я выгибалась, навстречу неутомимым ласкам. Хваталась за шелковистые чёрные волосы. И не сдерживала стонов и криков, с огненными всполохами слетавших с моих губ.

Не знаю, в какой момент Муроми зажал меня между стеной и собой, когда проник языком в мой рот, царапнув губы острым клыком, когда я ощутила, сколь сильно он возбуждён.

— Печать же… — сумела выдохнуть я.

— Разве мы оба не хотим одного же? — подивился император.

Я распахнула глаза, всматриваясь в его серьёзное лицо. Погладила гладко выбритую щеку. Ощутила, как сжались его пальцы на моих бёдрах, и поняла, что тоже хочу. Хочу его так сильно, что больше не желаю ждать. Хочу так сильно, что на последствия плевать. Хочу так сильно, что сама, с полустон и прикрыв глаза, дрожа всем телом плавно двинулась на него. На горячий, блестящий в лунном свете, напряжённый и толстый член. А Муроми в ответ застонал ничуть не тише моего. Впился когтями в мои бёдра и тоже, с силой двинулся вперёд.

Я вскрикнула и обхватила его как руками, так и ногами. Он сладко застонал, двигаясь в резком, но своеобразном темпе.