— Я пока не понимаю, как она действует на меня, — покраснела я.

— Интересно, — протянул Муроми отстранённо.

Он замедлил шаг, останавливаясь возле одного из местных фонтанов. Вода лениво стекала по узорчатому камню, создавая мелодичное пение, смешивающееся с запахом цветов.

— Магия печати — это нечто удивительное, — продолжил Муроми, осматриваясь вокруг. — Она связывает судьбы, создавая невидимые нити, которые нельзя разорвать.

Я призадумалась, вглядываясь в игру теней на его лице. Император снова заговорил, на этот раз с мягкой улыбкой:

— Иногда печать становится своего рода судьбой. Мы не всегда можем выбирать, кому отдать своё сердце, ведьма, но, быть может, можем вместе создать свою историю, сотканную при помощи магии и взаимопонимания.

Внезапно раздался тихий звук, напоминающий треск ткани и звон металла. Он исходил отовсюду и ниоткуда. Муроми изменился в лице, будто прислушался.

— Что это? — спросила я, чувствуя беспокойство.

Он поднял руку, словно желая отпугнуть невидимого нарушителя покоя.

— Ничего важного, ведьма. Просто нечаянный звук, наверное. Но вернёмся к нашей беседе. Ты согласна, что магия печати может вести к удивительным открытиям?

Я кивнула, и мы продолжили свою прогулку по живописным тропинкам сада. Однако странное ощущение меня не оставляло. Я видела, что и Муроми насторожился, хотя пытался это скрыть.

Не удалось.

Печать помолвки словно превратилась в змею и пожелала сдавить меня в своих тисках. Хватая ужаленную руку, я прижала её к груди и вскрикнула, краем зрения отметив, что Муроми тоже больно.

— Что… что это? — всхлипнула я.

— Сагамия, — ровно произнёс Муроми, справляясь с болью лучше меня. — Он не справился.

Муроми

Сама мысль о том, что Сагамия мог не справиться, звучала ужасно. Однако куда хуже было смотреть на ошарашенное лицо ведьмы. Она шёпотом повторила мои слова. Растерянная, не верящая. Печать же вновь успокоилась, избавив от неприятных ощущений.

Понимая, что дело-дрянь, я направился обратно во дворец. Ведьма побежала за мной. Схватила за руку, моля остановиться. Скрипнув зубами, я позволил ей повиснуть на моей руке. Я ждал, что она попросит спасти Сагамию, заверить её, что его жизни ничего не угрожает, и прочее, о чём обычно просят женщины, если беспокоятся за своего мужчину.

Ведьма глубоко вздохнула, глядя мне прямо в глаза.

— Отправьте меня к нему, — потребовала она, почти в приказном тоне. — Мне нужен артефакт-портал, чтобы добраться до него. У вас ведь есть ещё такие, заряженные для перемещения к гарпиям?

Я оценивающе посмотрел на Летту.

— Ты понимаешь риски? Это непростое путешествие. Их язык отличается от нашего. Их порядки отличаются от наших.

Летта решительно встретила мой взгляд. Губы её искривились в кривой улыбке.

— Я понимаю, но не могу оставить Коэна на произвол судьбы. Пожалуйста, помогите, отправьте меня к нему. Я справлюсь. Я знаю их обычаи и язык куда лучше ваших.

С удивлением я глядел на ведьму, чувствуя её настойчивость в воздухе.

— Летта, ты слишком торопишься. Печать сообщила, что Коэн ошибся, — заговорил я. — Это ещё не значит, что мы должны сразу бросаться на помощь. Он не ребёнок.

Я понимал, что всё серьёзно, серьёзней, чем в других его походах, но говорить об этом ведьме, вокруг которой то и дело вспыхивало нервное пламя, не собирался.

— Муроми, — обратилась она ко мне по имени, — я не могу просто сидеть здесь, не зная, что происходит с Коэном. Я могу помочь.

— И умереть тоже можешь.

Я склонил голову и поднял руку, пытаясь успокоить ведьму.

— Я понимаю, что ты волнуешься, но отправляться к гарпиям без подготовки — опасное занятие.

Ведьма с упорством ослицы смотрела в мои глаза, её руки дрожали от внутреннего напряжения. Я не мог ощущать энергию, как то делал Коэн, но в этом не было нужды. Пламя искрилось на кончиках её волос, шипело в воздухе и плясало в огромных карих глазах.

— Я понимаю риски, — шипела она, — но я не хочу и не намерена просто оставить его. Пожалуйста, дайте мне артефакт-портал. Я знаю, что смогу добраться до Коэна.

Задумчиво я наблюдал за ней, не зная, как выразить тревогу.

— Я — ведьма огня. Неумелая, да, но зато я ведьма! И я знаю язык гарпий. Пожалуйста, отпустите, — по её щекам покатились крупные слёзы.

Я не знал, как реагировать на такое. Ведьма, едва попавшая в мои руки, собиралась кинуться следом за Сагамией и, возможно, умереть. В непонятном порыве я притянул девушку к себе. Она затихла, но не надолго.

— Муроми, пожалуйста, дай мне шанс.

Я кивнул, перебарывая растущую тревогу. Взглянул на ведьму со смешанными чувствами. Меня захватило беспокойство, но в то же время в её решимости я видел что-то влекущее. Некую силу, веру в успех. В конце концов, я и сам беспокоился о Сагамии. Пусть его родители предатели, сам он не раз доказывал свою преданность и, если честно, за годы нашего знакомства, стал мне почти так же близок, как брат.

— Летта, — прошептал я, касаясь её плеча, — я понимаю, насколько важен для тебя Коэн. Но будь осторожна.

Летта закивала. Теперь она улыбалась искренне и шептала слова благодарности.

Тогда мы прошли в зал, где хранились заряженные вещицы. Прогнав прислугу, я взял тот камень, который пах солёным морем и холодом. Я долго смотрел на него, держа в руках и не решаясь передать нетерпеливой ведьме, которая подобно утёнку семенила следом за мной.

Я пристально следил за ней, пока ведьма исчезала в появившемся из ниоткуда вихре. Когда ведьма испарилась, а зал наполнился ароматом шторма, я остался стоять в тишине. Сердце билось быстрее, и я понимал, что не только печать противилась её исчезновению. Я сам не хотел отпускать её.

— Будь осторожна, ведьма, — прошептал я в тишине, словно надеясь, что мои слова достигнут её.

Но не время стоять истуканом. И заталкивая поглубже странное, неприятное ощущение в груди, я кликнул стражу. Как бы ведьма ни верила в собственный успех, а я вынужден был готовиться к худшему. К новому конфликту с гарпиями.

Летта

Меня окатило водой. В ушах раздался свист, а над головой заорали морские птицы. Упав коленями на острые камушки, я взвыла, сильнее сжав в руках истощённый амулет. Почти как в первое своё перемещение, я очутилась невесть где. Заполненный галькой пляж время от времени уходил под широкие волны. За спиной высились скалы. Перед лицом к ним добавилось море. Кажется, я на месте.

Поднявшись на ноги, я всё оглядывалась и ходила туда-сюда вдоль кромки воды, не понимая, что делать дальше. То ощущение, что потянуло меня в неизвестность, сошло на нет, оставив лишь растерянность и страх.

Вдруг на горизонте над неспокойным серым морем я заметила странное движение. Прищурившись, я всматривалась в непонятную птицу, мелькающую над водой. Она то взмывала в небо, то стрелой пронзала воду, скрываясь в глубинах. Чем ближе я подходила, тем отчётливее понимала, что наткнулась не на птицу. Раз за разом в воду ныряла крылатая женщина, вылавливая угрей и закидывая извивающихся тварей на камни.

Небеса прятались под тяжёлыми тучами, ветер нарастал, поднимая волны, но отважная гарпия не обращала внимания на угрозы природы. Заворожённая, я подбиралась ближе, разглядывая необычную рыбалку. Как вдруг заметила ещё одно движение прямо в тучах. Поначалу я решила, что там, к своей подруге, летит другая гарпия, но вскоре поняла, что ошиблась. Извиваясь не меньше угрей, по небу, набирая скорость, спускался стихийный змей. Водяной. И я понимала, он охотился не на угрей и не на рыбу, а на ныряющую в море гарпию.

Я заорала во всё горло, но море скрадывало звуки. Гарпия выныривала и исчезала, не слыша предостережений. Змей подбирался всё ближе, будто спускался по невидимой лестнице. Тогда я стала карабкаться между скалами, по колено войдя в солёные воды. Море пробуждалось. Волны накидывались на берег. Били меня в живот. Я орала, пока голос не осип, а гарпия не оказалась достаточно близко, чтобы я разглядела её вытянутое лицо. Знакомое, но чужое, привлекающее всё внимание к клюву, которого я прежде не видела.